Монстры повсюду

Наконец, ночь подошла к концу, и я отправился домой.

Весь день мне снились безумные сны о ползающих мумифицированных существах. Я проснулся в холодном поту сначала в одиннадцать, а потом - в час. В конце концов, я встал, послушал игру по радио, но не смог заставить себя поесть. Это начинало действовать мне на нервы, и мне это не нравилось. То есть... Чёрт, да я бывал в нескольких перестрелках, а уж рукопашные с плохими парнями вообще не поддавались счёту! Я вытаскивал тела из комнат, где было столько червей, что в них можно было открывать лавку с наживкой. Черт возьми, именно я нашел Марлу Кабрини, когда тот парень отрубил ей голову и забрал ее с собой. И я был одним из тех копов, которые впервые увидели Уилбура Уэйтли на полу библиотеки в 28-м, а этого было достаточно, чтобы у человека пропал аппетит на добрый месяц. Но все это никогда не беспокоило меня так, как сейчас. И когда что-то захватывает вас и не отпускает, лучше поверить, что для всего этого есть веская причина.

И той ночью я узнал, какая именно. 7

Сразу после двух я совершал обход и обнаружил разбитое окно в ломбарде, поэтому нашёл телефон и позвонил в отдел. Я еще не успел закончить, как ко мне, стуча каблучками, подбежала Джуди Лаперье.

- Дубина, - сказала она, задыхаясь. - Ты... ты должен сейчас же пойти в "Любовное Гнёздышко". Буч нашел какого-то парня, пытавшегося проникнуть в ту комнату. Он удерживает его для тебя.

И снова это жуткое ощущение. Что-то вроде того, что, как я полагал, чувствовал Дэвид Генри Браун или тот парень Старнс, когда в них кишели насекомые. Мы с Джуди помчались к "Любовному гнёздышку" и нашли Буча в задней комнате. В кресле сидел какой-то парень. А Буч дрожащей рукой целился в него из револьвера калибра .45.

- Это он, Дубина, - прошипел Буч.

- Ладно, железку-то брось, - произнёс я.

Возможно, мне следовало сказать ему, что бывшие заключенные не должны иметь огнестрельного оружия, но я этого не сделал. За свои смены я вижу кучу мелких правонарушений, но на некоторые смотрю сквозь пальцы. Приходится. Я был уверен, что револьвер Буча нигде не зарегистрирован, но учитывая то, какие у него бывают постояльцы, я не мог его за это винить. Я бы тоже держал оружие при себе.

Он убрал револьвер, и я посмотрел на парня в кресле.

- Это простая ошибка, - произнёс он. - Клянусь вам, офицер.

- Сейчас разберёмся, - ответил я.

Должен признать: выглядел он не слишком внушительно. Худой щупленький паренёк в плаще цвета хаки с расстёгнутой верхней пуговицей. Хороший покрой, определенно сшитый на заказ, а не купленный уже готовым в магазине. Это сразу же выделяло его среди обычного сброда в "Гнёздышке". У него была светлая бородка и такие же волосы, слегка растрепанные. Лицо у него было обветренное, загорелое, а глаза - темные и проницательные.

- Начнём с имени. Как вас зовут? - спросил я.

- Бернем, - ответил он. - Уинстон Бернем.

Буч начал хихикать.

- Да кто ж тебя так назвал, бедняжка?

- Заткнись, - бросил я. - А теперь скажите, зачем вы пытались проникнуть в эту комнату?

Бернем вздохнул.

- Мы с мистером Брауном были коллегами, друзьями. Старая дружба. У него есть кое-что мое, что-то, что он хотел, чтобы я получил в случае его смерти, и я просто решил забрать это. Это правда, офицер, клянусь вам.

- Эта комната опечатана, - сказал я. - Это место преступления. Ваш друг был найден там мертвым... но вы ведь и так знали об этом, да?

Бернем уставился на меня огромными глазами.

- Конечно, он был мертв. Это был лишь вопрос времени.

- Ладно, идёмте со мной в участок, - кивнул я. - Кое-кто из сотрудников захочет с вами поговорить.

- Я арестован?

- Нет, всего пару вопросов. Станете сотрудничать - и будете свободны на все четыре стороны.

Бернем кивнул.

- Отлично... А то у меня не так много времени.

Я вывел его наружу, стараясь не вести себя грубо. От этого парня пахло воспитанием и образованием, как трубочным табаком и кожаными креслами - в кабинете богача. Поэтому я не стал вцепляться ему в предплечье и обращаться так, как с остальными. Он был джентльменом, и я отнесся к нему с некоторым уважением.

Когда мы вышли наружу, он остановился и спросил:

- Вы... Вы видели тело?

Я кивнул.

Бернем сглотнул, изучая тени, словно ожидая чего-то.

- Оно было... иссушено? Мумифицировано?

- Именно. Словно он был мёртв уже сто, а то и тысячу лет.

- А вы нашли... насекомых?

- Да. На обоих местах преступлений.

Он выглядел так, словно у него вот-вот случится инфаркт.

- На обоих?

- Одно - здесь, второе - в университете.

Я выложил ему все, что знал, и с каждой минутой он бледнел всё сильнее.

- И Старнс тоже... О Господи, Старнс тоже...

Но больше всего его, похоже, обеспокоила доставка таинственной мумии из Египта и тот, кто мог её прислать.

- Не хотите рассказать мне о Египте? - предложил я. - О телах, которые превращаются в мумий? О жуках?

Он попросил сигаретку, и я протянул ему одну из своей пачки.

- Вы мне не поверите, но я всё же расскажу. Кто-то должен знать.

Он сделал несколько глубоких затяжек и уставился вдаль невидящим взглядом, рассматривая то, что мне было недоступно.

- Я надеялся, что мы оставили всё в Луксоре, но мне следовало догадаться...

- Что оставили?

Он пропустил мой вопрос мимо ушей.

- Полагаю, вы задаетесь вопросом, что могло вызвать такое быстрое старение и высыхание?

- Ага, задумывался, - кивнул я. - Давайте, я вызову патрульную машину, и вы расскажете всё в участке.

Бернем покачал головой.

- На это нет времени. У меня есть кабинет в Музее Античности. Пойдёмте туда. Возможно, это ваш единственный шанс, офицер. К утру я буду мертв, так что всё, что у вас останется - это одна грандиозная тайна. Я расскажу эту историю, но только вам. У меня нет времени, чтобы проходить через это больше одного раза.

Я заколебался.

Да, мне нужны были ответы в этом деле, но я знал, что Фрэнни и ребятам не понравится, если я стану совать нос не в свое дело. Но в ту секунду я решил: к черту все это. Этот парень был напуган, и он знал ответы, и у меня было безумное чувство, что если я не услышу весь рассказ прямо сейчас, то он будет мертв, как и сказал. Возможно, то, что я делал, было против правил, но мой инстинкт подсказывал мне, что я поступаю правильно.

Поэтому мы направились в Мискатоник. 8

Кабинет Уинстона Бернема был большим, с прекрасным видом на кампус, но он казался тесным и переполненным книгами, сваленными с полок, стопками рукописей, египетскими статуэтками и реликвиями, сложенными в коробки. Он сел за стол, отодвинул в сторону один из ящиков и сразу же начал говорить:

- Что вы знаете о Египте, офицер? О его темном прошлом, преданиях и истории? О фараонах и божествах?

Я признался, что знаю немногое.

- Я видел несколько мумий в музее; некоторые из тех реликвий, которые вы храните в Зале Египтологии. Высохшие на вид существа вроде твоего друга. Он не очень-то походил на героя Карлоффа в том фильме.

Мой собеседник усмехнулся. Ну да, такие парни, как я, учатся в основном по кино. Я сказал ему, что слышал о Тутанхамоне и его проклятии. Обо всех парнях, которые умерли, потому что вошли в его гробницу. Не то чтобы я в это верил...

- Это хорошо. Я рад, что вы знаете о Тутанхамоне и проклятии. Я хочу, чтобы вы помнили об этом, когда я начну рассказывать о том... о том, что с нами случилось.

- А что с вами случилось?

Он не ответил на прямой вопрос. Насколько я успел понять, Бернем вообще не любил отвечать на прямые вопросы. Он делал все по-своему и на своё усмотрение. Он рассказал мне о погребальных культах и богах плодородия Древнего Египта, о том, как часто было очень трудно установить действительную историю этих давно ушедших людей, ибо для них не существовало разделительной линии между реальным и нереальным, естественным и сверхъестественным. Их боги были частью их повседневной жизни. Он рассказал мне о шакалоголовом Анубисе, Боге бальзамирования, и Нехбет, богине в облике коршуна. О Горе с головой сокола и Сете с головой змеи. О крокодильем культе Себека и боге-скарабее Хепри. У меня сложилось такое ощущение, что у египтян сушествовал бог на каждый день недели.

- Я специально упомянул именно Хепри, потому что насекомые были очень важны для религиозной и символической жизни этого великого исчезнувшего народа, - сказал Бернем. - Жук-скарабей использовался во всем - от талисманов удачи до погребальных обрядов, религиозных церемоний и надгробных иероглифов. Это ничтожное насекомое было воплощением жизни и возрождения. Но другие насекомые также играли заметную роль. Медоносные пчелы символизировали плодородную дельту Нила. Мухи символизировали смерть и воскрешение. А кузнечики, которые уничтожали вредителей на посевах, были символом нападения на врагов. Очень увлекательно, вы не находите?

Я кивнул, соглашаясь, хотя история древнего мира меня мало интересовала. Я хотел перейти к сути. Я хотел знать о людях, превращенных в мумии, и о том, какое отношение к этому имеют эти странные насекомые.

Может быть, Бернем увидел мое нетерпение, потому что он начал рассказывать мне о другом Боге, называемом Харнабис или Карнабик, в зависимости от перевода, который изображался либо как человек с головой насекомого, либо - более конкретно - как человек с головой саранчи. Это божество было почти неизвестно, и все потому, что египтяне изо всех сил старались стереть его существование из своей истории. Для них не было ничего необычного в подобных вещах, сказал Бернем, потому что всякий раз, когда какой-то фараон, жрец или Бог обрушивал смерть или разрушение на их народ, его или ее имя стиралось из свитков навсегда.

Именно это они и сделали с Харнабисом.

И причина была довольно веской.

Этот бог с головой саранчи был духом мора, болезни и разрушения. Ему поклонялся могущественный и темный культ, который любил забавляться с человеческими жертвами. Большая часть того, что было известно о Харнабисе, взята из некоторых редких и запрещенных книг древности. Такие вещи, как “Cultus Vermis”, "Книга Карнака" и "Liber Ivonis" - печально известные "трактаты ведьм", как их называли во времена инквизиции, когда большинство копий было сожжено. Бернем сказал, что он и его коллеги почерпнули из них довольно много информации о таинственном Харнабисе, но настоящим благом для них был древнегерманский том под названием "Die Auferstehung des Morbiden Insekts" — "Возрождение Жуткого Насекомого". Эта книга была невероятно редкой. Ее написал австрийский дворянин по имени Жозеф Граф Регула, осуждённый за ведьмовство. Еще в XVI веке барон Регула был арестован и четвертован за ересь, колдовство и тому подобное.

- Он написал не одну ужасающую книгу, но "Die Auferstehung des Morbiden Insects" была единственной, которая нас действительно заинтересовала, - сказал Бернем. - Вся книга написана с помощью шифра. Любопытное сочетание латыни, арабского и древних племенных германских диалектов. Мы перевели только один раздел, но и этого было более чем достаточно. Ибо он поведал нам историю этого загадочного Бога. Мы обнаружили, что Харнабис был известен в ассирийской, шумерской, кельтской и даже майяской культурах. Его называли Гор-Готра, или Гор-Готогуа, или даже Гор-Готис, в зависимости от культуры - Великий Отец Насекомых, Охотящийся Богомол из Чёрных Туманов. Бог Роя. И что особенно интересно, Гор-Готис был известен в Древнем Египте как Харнабис.