Монстры повсюду

Он затушил сигарету и натянул на голову тонкую казенную тюремную подушку, чтобы отгородиться от всего этого. Нет, я не буду слушать, я не хочу слышать... ЭТО. Я не позволю себе... 8

Куган знал об Эдди Слоате то же, что и все остальные: дикая смесь фактов и чуши, переплетенная так туго, что трудно было сказать, где начиналось одно и заканчивалось другое. В основном бульварная чепуха. Основание какого-то культа в Вермонте. Палаточный городок под названием Нитонвилл. Секта с промытыми мозгами и массовое самоубийство на вершине горного холма, в тени какого-то странного каменного круга. Слоат ушел. Но большинство - почти 500 мужчин, женщин и детей, чьи умы были вскрыты галлюциногенами, как консервным ножом, - этого не сделали. В зависимости от того, кого вы спрашивали и что вы готовы были слушать, они либо перерезали себе горло, либо вырвали себе глаза, либо были отравлены... а иногда и все из перечисленного сразу. Ходили слухи, что их тела были обнаружены в болезненном, желеобразном состоянии, и не одна история ходила о том, что при вскрытии их мозг отсутствовал - и это без единого следа от шва, шрама, прокола или укола.

Один факт был непреложным: Эдди Слоат выжил.

Никто, казалось, понятия не имел, кем он был до того, как он создал культ, набирая членов из всех мыслимых экономических, социальных и расовых групп, но впоследствии каждый новостной журнал, сеть и полицейское агентство следили за каждым его шагом.

Преследуемый ФБР, Слоат двинулся на запад. Затем произошли убийства детей. Одно в Неваде, другое в Калифорнии, а затем третье. Полиция штата арестовала его за пределами Антимони, штат Юта. В багажнике у него было тело его последней жертвы. Осмотр не выявил никаких признаков насилия или растления. На самом деле судмедэксперт и его люди так и не смогли адекватно определить причину смерти.

По крайней мере, публично.

В частном порядке они слишком хорошо знали: мозг ребенка был удален. Так же, как и у других. Но где он находился и как его можно было извлечь из черепа без разрезов и проколов, оставалось загадкой.

И она не разглашалась общественности.

Но, по версии правоохранительных органов, Слоат задушил детей, и Слоат, защищая себя, не стал оспаривать этот факт. Он пересек границу штата, поэтому дело стало федеральным, и это позволило ему получить камеру в Гриссенберге. 9

На поле были две команды заключенных, и все, даже охранники, делали ставки, хотя азартные игры любого рода были строго запрещены ФБТ.

Обе команды были выстроены в линии: черные на одной стороне, белые на другой. Первые были бандитами, торговцами, маньяками, сидящими за федеральные преступления; вторые - байкерами, "Арийскими братьями", нетерпимыми реднеками, которым просто нравилось причинять боль всем, у кого кожа темнее их собственной. Игроки не носили ни щитков, ни шлемов. Так им больше нравилось выплескивать свою агрессию.

Куган наблюдал, как белый квотербек получил удар при передаче паса и упал. Какое-то чудовище с дредами из Ямайских отрядов подхватил мяч, проехал зигзагами пять ярдов очень легко и непринужденно, а затем массивный байкер схватил его, повалил и четыре раза подряд врезал коленом ему в живот. Ямаец, потеряв сознание, остался лежать на месте, конвульсивно подрагивая. Игра стала приобретать скверный поворот. Много ударов руками и ногами, сыплющиеся со всех сторон расовые оскорбления. "Хаки" набросились на них с дубинками, разнимая.

Тони Боб, один из тюремных охранников, подошел, оглядел Кугана с ног до головы, подмигнул, указав своей дубинкой на мужчин в поле.

- Что это за игра, черт возьми? - сказал он, вена на его толстой шее пульсировала. - Как, блядь, они это называют?

- Футбол, босс, - ответил ему Куган.

- Футбол? Я играл в футбол два года за команду штата Огайо, пока не повредил колено, и знаешь что? Это не футбол.

Когда он беззаботно пошел своей дорогой, а зэков на поле разогнали, Джонни посмотрел в сторону часовни.

Слоат вернулся.

И этот ублюдок, насиловавший детей, смотрел прямо на него.

Он расхаживал взад-вперед, шаркая расслабленными ногами. Его волосы были темными и жирными, как нефтяное пятно. Они соответствовали цвету его глаз, которые были черными, как жженая пробка. Лицо безжизненное и бледное, почти бескровное, и от этого кипящие стигийские глаза казались темными и бездонными, как беспросветные глубины.

- Подождите здесь, - сказал Куган Чи-Чи и Луису. - Я хочу взглянуть поближе.

- Не делай этого, - предупредил его Луис. - Пожалуйста, парень, не мути воду.

Но тот все равно пошел. Что-то в нем требовало этого.

- Держи себя в руках, - сказал ему Чи-Чи. – Надзиратели пасут нас.

Куган пересек двор, перекинулся у трибун парой фраз с двумя старыми зэками, которые не видели воли лет сорок, при этом ни на секунду не сводил глаз со Слоата. Затем он оставил сидельцев и прошел мимо Слоата, который стоял в одиночестве в центре двора, его бледное лицо, словно след от ножа, рассекала ухмылка, глаза были похожи на мертвые дороги через миазматические болота.

Джонни остановился и прикурил сигарету, стоя спиной к Слоату.

Ты действительно хочешь сделать это?

Он знал, что мужчина наблюдает за ним, и чувствовал что-то похожее на озноб, будто холодное дыхание на своей шее. Куган повернулся, сморщив нос от внезапно нахлынувшего резкого неприятного запаха. Он был мускусным и горячим, как в террариуме, и, похоже, исходил от Слоата.

- Хули вылупился, мудила? - услышал он свой вопрос.

Джонни шагнул ближе, хотя сама мысль об этом была отвратительна, так как вонь с каждым мгновением становилась все более невыносимой. Слоат продолжал ухмыляться, и Куган понял, что ему придется разобраться с ним. За такое его на неделю упекут в карцер, но это придется сделать, потому что Слоат пялился, ухмыляясь, как вырезанная в хеллоуиновской тыкве физиономия, проявляя к нему неуважение.

Это было бы просто. Куган был опытным уличным бойцом, быстрым и сокрушительным. Его верхняя часть тела была накачанной от регулярных упражнений с железом: широкие и рельефные плечи, шея как пень, руки, бугрящиеся тугими мышцами. Уже тогда он чувствовал, как на него накатывает желание причинить боль этой рыбе, доказать свое превосходство. Его ноги уже сгибались, пульсируя силой, как поршни. Джонни замахнется правой, и, если Слоат хоть немного мужик, он попытается блокировать удар, а когда он это сделает, Куган врежет ему в бок с такой силой, чтобы сломать ребро.

Ближе, вонь усилилась, заставляя содержимое его желудка переворачиваться.

- Я спрашиваю, какого хрена ты уставился?

Если Слоат и был напуган, то не подавал виду. Он просто стоял там, его ухмылка становилась все шире, и казалось, что она вот-вот съест его лицо. Слоат был бледен как клоун, не смешной, а скорее такой, который ездит с мертвыми детьми в багажнике своей машины.

Куган слышал, как Чи-Чи и Луис собираются вмешаться, но знал, что Слоат окажется на земле задолго до этого. Потому что уже не мог остановить все это прямо сейчас. Ему нужно было хорошенько вздрючить этого смазливого насильника детей. Слоата нужно было растоптать, раздавить, как какую-нибудь членистоногую тварь, выползшую из затянутого паутиной угла подвала.

Затем произошли две вещи.

Первое – вместо Эдди Слоата, вдруг оказался Фрэнки МакГрат: огромный, ощетинившийся, с жаждой смерти в глазах. Затем раздался глухой голос, словно ветер из далеких бездн:

- Снова как в Оберне, а, Куг? Мы с тобой делимся своими маленькими грязными секретами.

Татуировки на руках МакГрата - спиралевидные символы и буквы, переплетенные змеями, гроздья глаз и переплетающиеся червеобразные щупальца - казалось, шевелились, колебались, клубились, как пар, поднимающийся из кастрюли, превращаясь в движущийся гобелен галлюцинаторной паразитической жизни.

Куган почувствовал, как по его лицу струится холодный пот.

Он услышал высокий, нечестивый детский смех у своего левого уха.

А потом там снова стоял Слоат, его ухмылка становилась все шире, непристойный оскал осколков битого стекла. Пустым бесполым голосом, который, казалось, доносился из подземных глубин, он сказал:

- Ты будешь спасен.

Что... что ты, блядь, несешь? - успел подумать Джонни, когда от наплывающего со всех сторон черного шума в его голове все заскрипело, и сознание грозило закрыться, как лепестки цветка.

Но потом Чи-Чи и Луис оттащили его, и он был слишком слаб, чтобы сопротивляться, опустошенный и оцепеневший.

Слоат просто стоял там, скаля зубы в ухмылке.

Но теперь, когда Куган вышел из игры, парочка падальщиков двинулись в его сторону, чтобы получить свой кусок пирога. Два чернокожих сокамерника, известные в блоке как Рондо и Мондо, сидели в общей сложности тридцать лет за торговлю наркотиками. Они подошли прямо к Слоату, а этот идиот не мог перестать улыбаться.

- Я думаю, ты будешь отстегивать нам пару купюр в неделю, белый парень, - сказал Рондо, - а мы сохраним тебе девственность. Как тебе такое предложение?

Мондо хихикнул. Он хихикал над всем, что говорил Рондо.

Куган видел и слышал это, он знал, как ведутся такие игры. Может, эти двое хотели любви Слоата, а может, это было чистое вымогательство, трудно сказать. Но еще один боевик из BGF[40] внимательно следил за происходящим, и это в значительной степени выдало его. Эти двое будут доставлять Слоату неприятности, а другой парень придет ему на помощь, защитит его, вот как это работает. А возможно, это именно он заплатил Рондо и Мондо за то, что они делали.

Но, опять же, Слоат не выглядел испуганным.

- Ты слышал, что тебе мужик говорит, а, ублюдок белозадый? - сказал ему Мондо с неприкрытой угрозой за своими словами.

Рондо собирался перейти на повышенный тон, но внезапно остановился. Его рот открылся, затем закрылся. Было заметно, как он побледнел под темной кожей.

Что-то поменялось. Агрессор превращался в жертву, и это было видно так же, как то, что Слоат питается этим, накачивая себя. Его глаза были такими огромными, что казалось, будто они выпирают прямо из головы, как два черных блестящих яйца.

- Будете ли вы спасены, братья мои? - спросил он их. - Или будете искать причастия Черным туманом?

Рондо попытался заговорить, но его горло заполнилось густым темным илом; попробовал отвести взгляд, но глаза Слоата затягивали его в мрачные лабиринты с царящей в них гробовой тишиной. Когда он все-таки смог моргнуть, слезы боли потекли по щекам, потому что его затянуло в черные червоточины глаз Слоата, которые показали нечто искаженное, нереальное и гротескное:

Оцепеневший, бестелесный циклопический глаз кроваво-красной луны взирал вниз, на изрезанный канализационно-сырой ландшафт внизу, где тени шуршали в подвалах, а огромные кристаллические черви поднимались из рек шипящей грязи. Безликие крылатые фурии раздирали в клочья костлявых младенцев с лицами кладбищенских крыс и пировали, сбившись в стаю. Потрошители могил с глазами цвета кровавого заката и слишком большим количеством призывно извивающихся конечностей, ухмыляющиеся ржавыми зубами с вершин проклятых холмов, где мерзости, похожие на извивающиеся внутренности, выползали из развороченной почерневшей земли. Он услышал высокий, сладкий голос ребенка, поющий из пустоты, пронзающий ночь раскаленной иглой.