Полководец. Война генерала Петрова

БРОСОК ЧЕРЕЗ ПРОЛИВ

Итак, в течение июля — августа 1943 года Красная Армия нанесла сокрушительное поражение гитлеровцам на Курской дуге. В конце сентября наши войска вышли к Днепру и форсировали его на широком фронте, захватив большие плацдармы на той стороне.

В первой половине октября Северо-Кавказский фронт завершил освобождение Таманского полуострова.

Вполне естественно, встал вопрос об уничтожении 17-й армии гитлеровцев в Крыму.

То, что такая задача встанет, генерал Петров предвидел еще в разгар операции на Таманском полуострове. Руководя этими боями, Иван Ефимович уже обдумывал план форсирования Керченского пролива и вырабатывал свое решение. Он поставил задачу начальнику разведки генералу Трусову — добыть данные о силах противника в Крыму и на море, о его обороне на побережье и в глубине, о резервах и замыслах.

С начальником штаба фронта Ласкиным командующий поделился первыми наметками плана и просил его в строгой тайне начать разработку операции.

В общих чертах замысел Петрова сводился к следующему: форсировать пролив на широком фронте, чтобы противник рассредоточил свои войска в борьбе с десантами и не мог наносить сильные контрудары.

Для осуществления такого форсирования требовалось много переправочных средств, и Петров дал указания командующим Черноморским флотом, адмиралу Владимирскому, и Азовской флотилией, контр-адмиралу Горшкову, доложить, чем они располагают, и готовить как можно больше кораблей всех видов.

Но из доклада моряков выяснилось, что они не могут выделить кораблей столько, сколько необходимо для осуществления замысла командующего фронтом: многие корабли находились в ремонте, мелкие суда угнаны гитлеровцами в Крым при отступлении. Таким образом, с первых же шагов генерал Петров столкнулся с большими трудностями. Форсировать пролив надо, но не на чем. Поддерживать огнем десанты надо, но большая часть артиллерии не достанет врага на том берегу.

Задача на форсирование придет со дня на день, но наступила осень, море почти постоянно штормит, на имеющихся плавсредствах до врага не доберешься, утопишь десанты еще на подходе.

И опять начинаются мучительные поиски выхода из, казалось бы, безвыходного положения. Но пока идут разведка, рекогносцировки, Петров решил это время использовать для подготовки и обучения войск.

Учились все — штабы, командиры частей, войска. Отрабатывали погрузку, выгрузку и бой за овладение береговой полосой. Учились днем и ночью. И никто не проклинал Петрова, несмотря на усталость после недавних боев, все понимали, какое трудное дело предстоит, многие уже побывали до этого в десантных операциях, знали цену хорошей подготовке.

Сам Петров день и ночь носился на своем «виллисе». В порыжевшей старой кожаной куртке, полевой фуражке, в простых яловых сапогах, он, увязая в раскисшей от дождей земле, ходил и ходил по берегу пролива. Было холодно, дул пронизывающий до костей ледяной ветер. Над морем стлался рыхлый туман, крымский берег едва виден вдали мутной темной полоской.

Петров объехал всех командующих армиями, беседовал, советовался с ними. Особенно много времени уделял вице-адмиралу Владимирскому и контр-адмиралу Горшкову как знатокам этих мест, повадок моря и, главное, средств и возможностей для осуществления переправы.

Бывая в частях, Петров приглядывался к командирам, кто в каком состоянии, подбирал тех, кому придется совершить первый, самый трудный и ответственный бросок.

Как он это делал, лучше всего расскажет генерал В.Ф. Гладков — один из тех, на кого пал выбор Петрова:

«Было это 25 сентября 1943 года. Я получил телефонограмму из штаба фронта: прибыть к генералу И.Е. Петрову. Первая встреча с командующим фронтом волновала. От товарищей я услышал о генерале много хорошего. Говорили, что это человек не только обширных военных познаний, опыта, но и большой души. Я не знал, по какому поводу он вызывает меня, командира 318-й дивизии, которая после боев за Новороссийск и Анапу была выведена в резерв фронта.

На командном пункте в лесу близ станицы Крымской дежурный провел меня в палатку командующего. Над рабочей картой, лежавшей на большом столе, склонился полный высокий генерал с чисто выбритой головой и рыжеватыми, опущенными вниз усами. Увидев меня, он выпрямился во весь рост, поправил пенсне и широко шагнул навстречу.

— А, товарищ Гладков! Так быстро доехали?

Я объяснил, что дорога прекрасная, сто километров ехал всего два часа.

Генерал любезно предложил сесть и сам сел рядом, окинув меня взглядом добрых глаз.

Командующий хорошо отозвался о действиях нашей дивизии при освобождении Новороссийска и Анапы.

— Звание Новороссийской ей не зря присвоено, товарищ Гладков. Это имя должно стать гордостью для всех солдат и офицеров. Правительственные награды, как получите, постарайтесь вручить в торжественной обстановке.

Затем И.Е. Петров перевел разговор на славную историю Малой земли, и я сразу насторожился, почувствовав: речь пойдет о главном!..

— Высадка десанта, — говорил командующий, — дело сложное. Оно требует от солдат и командиров особого мужества, инициативы, стойкости, готовности к любым случайностям. Вы это сами знаете по опыту Малой земли. Не хочу скрывать от вас: после овладения Таманским полуостровом нам придется форсировать Керченский пролив. К этому же должны готовиться уже сейчас. Пролив — большое препятствие, преодоление его будет стоить немалых усилий.

— Буду рад, если доверите эту почетную задачу нашей дивизии.

— Ваш Тридцать девятый полк, — продолжал генерал, — вместе с частями морской пехоты участвовал в форсировании Цемесской бухты. Вот вам костяк будущего десанта в Крым. Используйте солдат этого полка в качестве инструкторов. Добивайтесь, чтобы люди не боялись воды, приучайте к самостоятельным действиям, поощряйте инициативу, воспитывайте у бойцов упорство и стойкость.

В заключение командующий предупредил: о нашем разговоре — никому ни слова. Все это пока предварительная наметка. С командующими армиями и на Военном совете вопрос о десанте еще не решался.

Прощаясь, И.Е. Петров сказал:

— Ну, желаю вам, Василий Федорович, успехов и здоровья. Здоровье в таком деле играет не последнюю роль, тут потребуется такая выносливость!.. Передавайте привет славным новороссийцам!

Много дум вызвала встреча с генералом Петровым. Конечно, взволновало доверие командующего. Петров ведь знал, что я всего неделю назад принял 318-ю, мне еще нужно вживаться в коллектив, "брать его в руки”, на что генерал своими советами и нацеливал. Но самое большое впечатление оставила у меня в душе та часть беседы, которая касалась самой нашей дивизии. Несомненно, Петров верил, что она способна на такое трудное дело, как десант в Крым, и пояснил, почему, назвав ее людей емким словом “новороссийцы”…»

Хочу обратить внимание читателей на дату, когда Гладков был вызван к Петрову, — 25 сентября. В этот день части 56-й армии вели упорные бои в районе станицы Гостагаевская, в этот же день по приказу Петрова 18-я армия во взаимодействии с моряками высадила десант в районе Благовещенской, и бои там были очень напряженные. На всех участках фронта тоже шли ожесточенные схватки.

А Петров, оказывается, уже довольно детально обдумывает форсирование Керченского пролива.

Поскольку генерал Гладков в Керченской десантной операции стал одним из главных героев да и в дальнейшем, например, на Карпатах, будет служить под командованием Петрова, мне хочется познакомить с ним читателей поближе.

Было ему тогда, на Тамани, сорок пять лет, послужил он в армии немало: в 1918 году добровольцем пошел в Красную Армию. В годы Гражданской войны участвовал в боях в этих же местах, на Кубани и в Крыму, был награжден за отвагу и мужество именным боевым оружием. Между двумя войнами прошел путь от командира эскадрона до командира бригады.

Я был знаком с Василием Федоровичем по делам литературным. После ухода в отставку Гладков стал писать мемуары, много лет посещал литературное объединение при Центральном доме Советской Армии. Руководит этим объединением и по сей день известный писатель Иван Григорьевич Падерин, также фронтовик, много повидавший и повоевавший офицер. По приглашению Падерина я не раз выступал перед членами литобъединения, делился своим писательским опытом. Надо сказать, что объединение отличается от многих таких организаций тем, что здесь собираются не начинающие, желторотые юноши, а в большинстве люди седые, прошедшие войну. Одним из таких был и Гладков. Мы встречались с ним не только на официальных занятиях. Василий Федорович посещал Дом литераторов, а потом выяснилось, что мы живем неподалеку друг от друга, на проспекте Мира — он у Рижского вокзала, а я у Колхозной площади. На прогулках вечерком мы не раз с ним встречались. Вот из этих бесед с ним и, конечно же, из его книги «Десант на Эльтиген» я узнал о Петрове много интересного.

…И вот наконец. у генерала Петрова полная ясность в вопросе о положении своих войск, о противнике, обо всем необходимом для десантирования. Решение созрело.

И как оказался дальновиден Петров, проделав всю подготовительную работу еще в ходе боев за Тамань! 9 октября он доложил в Ставку о том, что «на Кубани и Таманском полуострове не осталось ни одного живого немца, кроме пленных», а 12 октября получил директиву Ставки. В ней Северо-Кавказскому фронту приказывалось подготовить и высадить крупный десант на Керченский полуостров, захватить оперативный плацдарм, чтобы потом развернуть с него наступление на запад и во взаимодействии с войсками Южного (в дальнейшем 4-го Украинского) фронта, который будет наступать с севера, через Перекопский перешеек, освободить Крым.

Вечером того же 12 октября свой нанесенный на карту замысел Петров доложил представителю Ставки Маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко. Поскольку Семен Константинович и сам участвовал в рекогносцировке и не раз встречался с командующими армиями и флотом, беседовал с И.Е. Петровым, то представленный замысел он полностью одобрил. Ночью решение командующего фронтом на проведение десантной операции было представлено в Генштаб, а 13 октября Ставка утвердила его.

Здесь я вынужден рассказать об одном трагическом эпизоде, поскольку он имел серьезные последствия для Ивана Ефимовича, хотя, как увидят читатели, никакой вины Петрова в этой беде не было.

В те дни, когда Петров проводил рекогносцировку и готовил войска к форсированию пролива, на Черноморский флот прибыл нарком Военно-Морского Флота СССР Н.Г. Кузнецов. О том, что произошло, я расскажу отрывками из его воспоминаний:

«Командующий Черноморским флотом распоряжением от 5 октября 1943 года поставил перед эскадрой задачу силами 1-го дивизиона эсминцев во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота в ночь на 6 октября произвести набег на морские коммуникации противника у южного побережья Крыма и обстрелять порты Феодосия и Ялта, где разведка обнаружила большое скопление плавсредств. В набег были выделены лидер эсминцев “Харьков”, эскадренные миноносцы "Беспощадный” и “Способный ”. Для их прикрытия выделялись все имевшиеся в наличии истребители дальнего действия. Перед выходом командующий флотом вице-адмирал Л.А. Владимирский лично проинструктировал командиров кораблей».