Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси

Преп. Иринарх († 1616) — это представитель чисто русского подвижничества. Жестокость его аскезы превосходит всякое воображение. Во Христе юродивый Иоанн Большой Колпак говорит ему: «Бог дает тебе коня, и на том коне никто, кроме тебя, не сможет ездить и сесть на твоем коне вместо тебя». Прозорливостью Иринарх отличался еще до начала своего подвига. Еще младенцем он заявляет, что будет монахом и будет носить железа. Он видит, будучи юношей, за 300 верст погребение своего отца. А впоследствии он также таинственно, во время пения Херувимской, узнает о кончине своей матери. Место его подвигов — Борисоглебский монастырь на устье под Ростовом. Видя босого странника, он отдает ему свою обувь и молит Бога о терпении и о ниспослании теплоты своим ногам. С тех пор он ходит босой. За крайность аскезы игумен его немилосердно наказывает голодом и холодом. Ему запрещают присутствовать в храме, и он уходит в другой монастырь, где его назначают келарем. Желая избегнуть почета, он затворяется в третьем монастыре, но оттуда его призывают вернуться на свое «обещание» в Борисоглебский монастырь. Вернувшись туда, он приковывает себя к цепи и 25 лет несет свой сверхчеловеческий подвиг. После старца Иринарха осталось «праведных трудов» его: 142 креста медных, 7 трудов плечных, цепь в 20 саженей, которую он носил на шее, путы ножные, 18 железных оковцев, которые он носил на руках и на груди; связни, которые носил на поясе, весом в 1 пуд, палка, которой смирял свое тело и прогонял невидимых бесов. Эти «труды» становятся цельбоносными. Касаясь их, люди исцеляются. Преподобного снова выгоняют из монастыря и снова зовут обратно. Возвратившись вторично, святой стал старчествовать: «Всех приходящих учил заповедям, отводя их от грехов и обличая тайные согрешения». Он горит любовью к родине, что является одной из типичных свойств русской святости. В сонном видении ему показано грядущее разорение России от нашествия Литвы. Когда он пробудился, послышался голос: «Поди к Москве и поведай, что все так и будет». Повеление повторилось трижды. Преподобный отправляется в Москву и возвещает свое пророчество царю Василию Шуйскому. В Москве он пробыл 12 часов. Не взял даров от царицы, хотя царь уговаривал его: «Возьми ради Бога». Во время нашествия Литвы являются в его монастырь польские паны и испытывают его веру. «Я верую во Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа», — говорил им старец. «А земного царя кого имеешь?» — «Я имею Российского царя Василия Иоанновича: живу в России, Российского царя и имею. Вере своей и Российскому царю не изменю». То же повторяет он и Сапеге: «Я в Российской земле рожден, за Русского царя и Бога молю». Сапеге он велит идти домой, иначе будет убит (что вскоре и сбылось). Сапега выдает ему 5 рублей на милостыню и запрещает грабить монастырь. Подобно преп. Сергию, преп. Иринарх является заступником перед Богом за Русскую землю. Он зорко следит за всеми событиями и несет служение пророческое. После победы под Калягином старец посылает князю Михаилу Скопину Шуйскому свой крест и просфору со словами: «Дерзай, и Бог поможет тебе». То же самое повторяет он, когда князь был озабочен тем, что неприятель снова начал собираться против него из-под осажденного Троицкого монастыря и из-под Москвы: «Дерзай и не бойся: Бог тебе поможет». Вступив в Москву, князь возвращает преподобному его крест и присылает дары.

Здесь великого старца постигает последнее жестокое испытание: звероподобный и пьяный игумен с пятью монахами выбрасывают его из келлии, причем ломают ему руку. Господь заставил игумена опомниться, а к преподобному был глас, возвещающий скорое небесное воздаяние: «Ангелы дивятся твоему терпению». Но жизнь святого еще нужна истерзанной родине. Теперь он воодушевляет князя Пожарского. «Старец Иринарх, за всем следивший и все понимавший, — говорит житие, — послал князю Д. М. Пожарскому свое благословение и просфору и велел идти под Москву со всем войском, не боясь Ивана Заруцкого. «Увидите славу Божию», — наказывал старец сказать князю. Князь был рад словам старца, без страха пошел всей ратью к Москве и остановку сделал в Ростове. Отсюда Пожарский и Косьма Минин нарочно отправились в Борисоглебский монастырь, чтобы лично получить благословение от старца Иринарха. В 1613 г. преподобный благословляет князя Лыкова, который выступает против грабительской шайки. Слезами и подвигами преп. Иринарха настал на Руси желанный покой.

Но преп. Иринарх был не единственным в своем священном патриотическом подвиге. Его имя, как и имена патриархов Ермогена и Филарета, архимандрита Дионисия и келаря Авраамия Палицына являются не только именами церковных подвижников, но и великих российских граждан, вместе с князем Пожарским и Косьмою Мининым... То была Святая Русь.

Преп. Макарий Жабинский († 1623) — «возгородитель», возобновитель Жабинской обители. Вассиан Тиксенский († 1624) проходит путь начальной аскезы под руководством «опытного старца», при отречении от своей воли и послушании воле руководителя. Затем удаляется на р. Тиксу, и местный церковный приход отводит ему место для постройки кельи. В эту келью входил к нему только духовник. С посетителями Вассиан беседовал через окошечко. Его посещает игумен обители и благословляет носить цепь на руках и на ногах оковы, на чреслах — железный обруч и надеть на голову железную шапку, которую он прятал под клобуком. Никто не знал, какой тяжкий он нес подвиг. Дни и ночи проводил он в коленопреклоненной молитве. Вскоре после его кончины ему стали служить молебны, творились чудеса.

Диодор, или Дамиан Юрьегорский († 1633). В тот век, когда созерцательные подвижники стали редки, а нестяжатели и вовсе перестали встречаться, преп. Диодор, как и его современник преп. Елеазар Анзерский являют собою яркий пример того и другого. Преп. Диодор постригся в Соловецкой обители. Под влиянием рассказов своего отца, тоже инока, о житиях отшельников после его кончины ушел он в лес. Сорок дней он питался травой и росой и совершенно изнемог. Его подобрала братия, собиравшая ягоды, думая, что он уже умер. Диодор опять уходит и поселяется в брошенной келье. Вскоре он встречается и с другими пустынниками. Однажды зимою он увидел нагого мирянина Никифора Новгородца. «Посещай, посещай, Диодор, чтобы тебя самого посетил Бог», — сказал Никифор и убежал. Диодор встретил еще более совершенной жизни отшельника Тимофея, родом из Алексина, ушедшего в пустыню в царствование Лжедимитрия. В малой ладье приехал Тимофей к острову, углубился в пустыню и построил там малую хижину. В течение трех лет терпел он искушения и голод, пока явившийся светообразный муж не указал ему на воду и на траву для питания. Живя между пустынниками, Диодор не теряет связи с монастырем, откуда он приносит отшельникам пищу. К ним присоединяется больничный келарь Кирик. Побег келаря из монастыря был той каплей, которая переполнила сосуд... Монастырь отрядил стрельцов, пустынников переловили (числом 10). Хижины их разорили, Диодора заковали и бросили в больницу как главного виновника. Монастырь считал, что уход в пустыню причиняет ущерб общежитию. Тут сказывается антагонизм, как и на Афоне, между анахоретами и киновиотами. Преп. Диодор вновь убегает. Он уплывает морем на ладье. Вначале он избрал себе место на Кенозере, но там его избили жители. Оттуда он перебрался к Завадлому озеру на гору Юрьеву. Место было красивое и удобное для отшельничества. Семь лет подвизался он один, потом с иноком Прохором. Диодору явился светолепный муж и повелел построить три храма. Это явление повторилось трижды. На его сомнения, откуда взять средства, ему было велено обратиться к Троицкому келарю Александру (Булатникову), человеку знатному, восприемнику царских детей. Диодор нашел келаря в Москве, который не только лично помог, но и представил преподобного инокине Марфе, матери царя. Были отпущены нужные суммы. Также дано было письмо к митрополиту Киприану в Новгород, давшему священника. Три храма были построены, собралась братия, возникла обитель. Но преподобный, как истинный нестяжатель, не приобрел никакой недвижимости. В момент недохвата средств к жизни и ропота братии помощь являлась, как и у прочих этого типа святых, чудесным образом. Так явившийся Диодору преп. Александр Ошвенский велит ему закинуть невод. Чудесный улов спасает положение. Второй раз то же повеление исходит от иконы Божией Матери. В следующий раз в тяжелую минуту ловят они забежавшую к ним черно-бурую лисицу, продав которую получают хлеб. Умножение братии заставило их рубить лес и пахать землю.

Преп. Елеазар Анзерский († 1656). Его житие написано около 1700 г. Кроме того, в копии сохранились автобиографические сведения. Он был писатель и книголюб. Вначале Елеазар уходит в Соловецкую обитель, но, охваченный жаждою безмолвия, удаляется на пустынный Анзерский остров, в 1616 г. принимает схиму, строит часовню и келью. Вскоре к нему стекаются подвижники. Преподобный устанавливает для них древний скитский устав по примеру Святых Отцов. «Кельи безмолвных пустынников, — говорит житие, — поставлены были в версте одна от другой. В субботу вечером и накануне праздников собирались они для общей молитвы, в которой проводили всю ночь и следующий день. Совершив праздничное или воскресное пение, расходились по кельям для Богомыслия. Молитва, песнопение, пост и ручной труд по силам составляли их обычное занятие. Все свои искушения они открывали преподобному старцу как опытному наставнику и пользовались его советами. Сам преп. Елеазар, обладая от природы крепким здоровьем, носил железные вериги и предавался усиленным трудам, как духовным, так и телесным: то коленопреклоненно подолгу молился, то рубил и носил дрова, то, наконец, переписывал книги». «Преподобный отец наш Елеазар поживе лета многа, говорит вкладная книга, и братии своей патерик о уставе и о благочинии скитском положи и старчество и иные книги своею рукою написал». Все эти книги положил он вкладом в церковное книгохранилище. Не ограничиваясь только собственноручным списыванием и составлением книг, много покупал их на деньги или приобретал через пожертвования и таким образом положил основание Анзерской библиотеке. В своей подвижнической жизни преп. Елеазар не раз подвергался искушению врага. Однажды последний явился в образе инока, будто бы присланного за преподобным из Соловков. Но сей мнимый инок исчез при чтении молитвы Господней. Также и видимые враги-грабители хотели совершить нападение, но у них отнялся разум, и они кружились вокруг кельи, пока их не выручил сам же преподобный. В житии приводятся случаи его прозорливости. Слава его достигает Москвы, и царь Михаил Феодорович вызывает его туда и требует молитв о даровании ему наследника и не выпускает до рождения Алексея Михайловича. Обрадованный царь предлагает святому власть и почести, но последний стремится только в пустыню и увозит лишь дары для храма. Его вызывает вторично в Москву уже Алексей Михайлович. Царь выдает ему грамоту, украшенную золотом, об отпуске из казны всего потребного для церковных нужд, а также издает указ о создании в скиту каменной церкви. Постройка ее была начата еще при покойном царе, но была временно приостановлена, так как Елеазар хотел выстроить храм гораздо больших размеров, чем позволяли тогда ему средства. В этом преп. Елеазар отличается от преп. Нила Сорского — такого же исихаста, устроителя скитской жизни и писателя: Нил Сорский выбирает мрачную местность для своего поселения, и храм должен быть у него только деревянный, чтобы ничем внешним не отвлекаться от внутренней сосредоточенности и созерцания, тогда как Елеазар, эстет по природе, любит все прекрасное, и храм у него должен быть величественным. Он не дожил до конца постройки. Незадолго до смерти преподобному пришлось еще претерпеть тюремное заключение от Соловецкого начальства за отстаивание независимости своего скита. Тут мы видим тот же антагонизм, что и в житии преп. Диодора между двумя родами монашества. По кротости Елеазар не жаловался царю и был спасен вмешательством Двинского воеводы.