Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси

Преподобный Корнилий Комельский († 1537)

Сын Феодора Крюкова, боярского рода из Ростова. Преп. Корнилий, пройдя тяжелые аскетические подвиги в Белозерской обители (носил вериги), путешествует в Ростов за младшим братом, чтобы посвятить его в иночество. После этого преподобный принимается странствовать. Он приходит в Новгородские пределы, где архиепископ Геннадий оказывает ему высокое уважение. От славы человеческой он бежит сначала в Тверскую Савватьеву пустынь, а оттуда в Комельский лес. Однажды ему пришлось быть в Москве, где митрополит Симон рукоположил его во иереи. После этого в лесу отшельником живет он 19 лет, угрожаемый со всех сторон, со стороны злых людей и разбойников, и только в 60-летнем возрасте строит церковь во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы и основывает обитель. Почти в каждом житии мы видим повторение того же самого: когда один из избранных Богом иноков, пройдя в монастыре внешнюю аскезу, созревает для безмолвия, благословляемый игуменом или старцем, уходит он в лесные дебри и, подобно пловцу, бросающемуся в безбрежное море, повергает себя в пучину опасностей и скорбей, связанных с одинокой жизнью в пустыне, что возможно только при полноте веры и всецелому преданию себя Промыслу Божию. И там, после того как он довершил школу внутреннего совершенства, вновь входит в общение с людьми. Но при первой возможности снова стремится и жаждет продолжать свое безмолвие. Тот же порядок наблюдаем мы в житии преп. Корнилия: устроив свою первую обитель, он уходит на Сурское озеро с учеником своим Геннадием. Для удаления этого была и внешняя причина — провинность со стороны братии. Но уединенная жизнь преподобного продолжалась сравнительно недолго: государь Василий Иоаннович по просьбе братии принуждает его вернуться в первоначальную Корнильевскую обитель и при этом награждает его земельными угодьями. Но Корнилий, как истинный белозерец, «не восхоте просити ничтоже, но токмо моли его дати близ монастыря земли мало с лесом, да от поту лица своего ел, глаголю, хлеб свой».

Биограф говорит, что преподобный «помышляше трудами питати себе и сущих с ним». Притом еще и «приходящих приемля и мимоходящих кормля». Преп. Корнилий раздавал милостыню по праздникам, не глядя на лица, «не зряшу на лица, но токмо руку простершему даяше». Некоторые злоупотребляли и возвращались за милостынею по пяти раз. Иноки обратили на эти поступки нищих внимание преподобного, говоря, что нищие «не единою, но и вторицею взимаху, ин же и до пяти крат взят». Он же глаголаше: «Не дейти их: того бо ради пришли». Вечером преподобный узрел в видении Антония Великого, который «начал класть в подол его одежды просфоры и колачи, дондеже нача та пресыпатися от переисполнения. Он же (Корнилий) поведал нам со слезами и заповедал нам не токмо при своем животе творить милостыню нескудно нищим, но и по своем преставлении».

Вернувшись в обитель вторично, после своего ухода на Сурское озеро, преподобный «лес секий и нивы насевая, да не токмо сами свой хлеб ядят, но и да и неимущим им питают». Житие приводит поучение святого, где говорится о хранении чистоты, об умной молитве, самонаблюдении и борьбе со страстями, но особенно настаивает он на двух верховных евангельских заповедях любви к Богу и ближним. «Евангельское учение, — говорит Кадлубовский, — полагалось в основу его нравственного миросозерцания».

Любви ради преп. Корнилий несет подвиг старчества: «дарованием Божиим приходящих к нему с верою вся разрешаше и вся сказоваше и всех благословяше и утешаше, обаче сия добре ему имеяху».

«Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (I Кор. 9:22), свидетельствует о нем житие, указуя сими словами апостола Павла на старческое служение преподобного. Об этом стихе, часто прилагаемом к преподобным — старцам, уже говорилось ранее. Проф. Смирнов повествует о деятельности преподобного во время голода: «В вологодской земле случился голод. Хлеб сильно вздорожал, и купить его даже негде было. В монастырь Корнилия стали приходить «от многих стран странники и нищие», а из окрестностей — мучимые голодом. Преподобный никому не отказывал, подавал щедрую милостыню ежедневно. Многие приносили своих младенцев и оставляли под стенами монастыря. Подвижник принимает их всех, отсылает в особый дом, и там их питали и покоили. В это тяжелое время запасы обители не оскудевали. Устав Корнилия предполагает благотворительность монастыря как его обязательное дело. Запрещая самовольную милостыню каждому частному иноку, чтобы под этим предлогом не нарушалась строгость общежития, преп. Корнилий предписывает все сработанное трудящимися сносить в казну: «ниже в милостыню дают», «милостыня бо в монастыре и нищелюбство обща суть».

«Житие преп. Корнилия, писанное в 1589 году иноком Нафанаилом, помнящим лично святого, отнесено В. О. Ключевским к числу лучших памятников агиографии, и Коноплев еще лучше оттеняет его достоинство, как исторического памятника».

Преп. Корнилий был современником преп. Нила Сорского. Об общении или свиданиях между двумя подвижниками нет никаких указаний. Поэтому нельзя установить факт влияния преп. Нила на преп. Корнилия. Но несомненно, что оба они принадлежали к греческой школе исихастов. Преп. Корнилий словами своего биографа учит: «Сердце же хранить елико сила умною молитвою от скверных помысел...»

Эти слова, выражающие сущность исихазма, свидетельствуют о том, что преп. Корнилий и его ученики знали и творили умное делание. Слова эти в устах биографа-ученика и сотаинника преподобного приобретают неоспоримую историческую достоверность, научную ценность этого жития мы только что отметили. Как уже выше было упомянуто, проф. Кадлубовский говорит, что «влияние Афона и южного славянства на русскую жизнь в XIV и XV вв. достаточно выяснено. Таким образом, влияние Афона и греческого подвижничества, под которым находился Нил, испытывали и другие русские люди, не отрывало поэтому Нила от русской жизни, в которой составляло заметную струю».

Этим общим влиянием византинизма объясняется сходство в характере подвижничества, а именно внутреннее делание преп. Нила и преп. Корнилия.

Известны пять учеников преп. Корнилия. Во-первых, преп. Геннадий (1565). Он именуется Костромским, так как ушел с преп. Корнилием в Костромские пределы, в дикий лес, на Сурское озеро, где они основали обитель. Преп. Геннадий остался на месте после возвращения преп. Корнилия в свой первоначальный монастырь. Преп. Геннадий благоустроил новосозданную обитель. Великий аскет и труженик, он исцеляет от болезни Вологодского епископа Киприана. «На нем почила благодать Святой Троицы», — говорит житие. Второй ученик преп. Корнилия — Иродион Илоезерский († 1541). Он уходит после смерти преп. Корнилия к Белоозеру. Здесь ангел указывает ему местожительство и велит построить храм во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Прожил три года в безмолвии. Ангел известил его о приближении его кончины. Обитель возникает после смерти преподобного.

Третий ученик — Филипп Ирабский († 1537). Он ушел из монастыря, чтобы «безмолвствовати единственно», вырыл в речном берегу «вертепец» для жилья и поставил часовню, чтобы молитвы Господу приносить о спасении своем. В строгом уединении «един единственно» подвижник провел 15 лет и только лет за 5 до смерти ради телесных недугов своих принял к себе сожителя. Народ скоро узнал место его подвигов и собирался толпами для поучений и молитвы. Часовня превратилась в храм, вместо вертепа выстроилась келлия. Святой поучает мирян и излагает им мирские добродетели. Осуждая семейные раздоры, он проповедует миролюбие — любовь родителей к детям, почтение детей к родителям. Порицая жестокосердие, предписывает расположение к нищим и убогим. «Сам Господь Бог изволивый нищелюбие взыскати и любити е». Иночество выше царства, иноку предлежит ангельская слава. «Но жестоко и прискорбно иго иноческого жития», и немногие несут его. Три главных добродетели преп. Филипп считал обязательными для инока: «нестяжание и еже поститися зело и бдети много». «Погубили мы ангельское житие, много ясти и пити или одеятися можем, поститися же не можем и смиренномудрствовати». «Днесь в нас есть любоимание и презорство, стяжательность и гордость».

Преп. Кирилл Белый Новоезерский († 1532). Четвертый ученик Корнилия Комельского. Еще до его рождения мать его слышала в храме произнесенный им возглас: «Свят, свят, свят, Господь Саваоф!». Свой иноческий путь Кирилл начинает под руководством преп. Корнилия в его обители. Духовная зрелость Кирилла была признана всей братией. Стремясь в пустыню, он уходит на север к океану. Оттуда обходит все приморские страны. Голос свыше посылает его к Белоозеру, где он основывает обитель на Красном острове, на восточной стороне Нового озера. Преп. Кирилл сам строил здания, рубил лес, пахал землю и сажал овощи. Великий князь Василий Иоаннович пожаловал обители две деревни. Его посещает преп. Никифор Важеозерский по поручению преп. Александра Свирского. Во время чтения акафиста Божией Матери Кирилл почувствовал прибытие гостя. Окончив молитвы, он переехал на лодке на северную сторону и увидел путника, уснувшего на камне.

Сильный свет с неба разбудил последнего. Св. Кирилл поставил на месте этой встречи крест. Случаи прозорливости и исцеления больных бесчисленны. Его сподвижник Дионисий видел ангела, сослужащего преподобному. «Чадо Дионисий, — сказал Кирилл, — судеб Божиих не испытуй и до отшествия моего к Богу не сообщай никому, что тебе открыл Господь, духовной радости Податель». Еще при жизни своей преподобный предстал в сонном видении тяжко больному монастырскому благодетелю и пригласил его явиться к себе для исцеления. Когда больной князь Пеньков прибыл на Новое озеро, преп. Кирилл босой и в рваной одежде служил литургию в нетопленом храме при таком холоде, что никто не мог при этом присутствовать. Отслужив, он дал князю выпить святой воды, и тот стал здоров. В последние предсмертные часы преп. Кириллу было открыто приближающееся бедствие смутного времени: «Беда великая на земли нашей и гнев великий на людях». Старец Даниил просил открыть, что будет после этого... «Будет царство наше умирено Богом и устроено. Вы же, братие и отцы, молитесь со слезами Богу и Пречистой Его Матери о державе Российской земли». Здесь сказывается характерная черта любви русских святых к родной земле.

Наконец, пятый ученик преп. Корнилия был преп. Адриан Пошехонский († 1550). Боголепный и таинственный старец, называя себя «Бестуж», уводит Адриана с иноком Леонидом из обители преп. Корнилия в дикий, дремучий лес в пределы Пошехонские и становится невидим. В 1543 г. они закладывают церковь по благословению митрополита Макария. Собралась братия. Через 7 лет преп. Адриан был убит разбойниками. Некто Сидор тайно похоронил останки мученика и посадил рябину. Она стала целебной. О скрытых мощах узнают только в 1626 г. Совершаются исцеления.

Преп. Феодосий Тотемский († 1568). Из Прилуцкого монастыря удаляется в пустынные леса на р. Тотьме, где образуется обитель. Он собирает книги. Будучи строгим подвижником, носит власяницу и вериги.