Оправдание Шекспира

И, наверное, самое главное в цитате из «Записных книжек»: Шекспир был одержим страстью писать пространно, – по мнению Джонсона, это самый большой его недостаток. В самом деле, возьмите монологи Гамлета из второго кварто и Первого Фолио. Цитата намекает, что Шекспир был не в меру говорлив, и Пунтарволо, и Аморфус, и Политик-ли («Лис, или Вольпоне»), прообраз которых – Ратленд, щедро наделены этим качеством, их длинные речи вычурны, изысканны, полны неожиданных фантазий, оборотов, словечек. Например, вся речь Аморфуса о своей способности подражать человеку любой профессии. Вот ее начало: «Садитесь сюда, сэр, и созерцайте меня. Вам предстоит быть оче-слухо-зрителем того, как я наглядно опровергну парадокс, или, вернее, псевододокс, являемый теми, кто носит лицо как показатель своего внутреннего состояния, чего люди благоразумные никогда не делают…» Затем Аморфус изображает купца, ученого книжника, солдата, юриста, придворного. О придворном говорит так: «Продвинутый придворный – тот, кто все еще торит тропу, колею, дорогу, но не добрался еще до punctilio (итал.), то есть до пика своих надежд; вот вам его лицо: открытое, гладкое, задорное, переполненное – кажется, вот-вот убежит и перельется в вас…» И все пятьдесят строк этого монолога (да и другие) в том же духе.

Бен Джонсон умел пародировать речь осмеиваемых героев. В них мы и сейчас узнаём прототип – как же они были узнаваемы современниками! Конечно, он создает образ Ратленда, как видят его лукавые глаза. Но образ настолько осязаем, что, стянув с него пародирующее одеяние, мы легко лепим повадки, манеру изъясняться, круг интересов и занятий нашего Ратленда-Шекспира. Разглагольствования его у Джонсона отмечены употреблением непростых слов: либо сочиненных по случаю, либо иностранных, либо возвышенных синонимов; а также юридическими терминами и еще употреблением длинной цепочки эпитетов. Этот последний прием применяют и другие поэты-елизаветинцы, но шекспировские пьесы им изобилуют. Можно сказать, это признак их стиля. Что касается неологизмов, то Шекспир общепринято считается автором множества вошедших в ту эпоху слов. Бен Джонсон в предисловии к книге «Кориэтовы нелепости» даже назвал Кориэта (Ратленда) «логодедалом», то есть «словостроителем».

Вот так одна цитата, полная аллюзий, подвела нас к текстам и фактам, на основе которых стало возможным воссоздать образы двух участников давнего прошлого и провидеть частично их отношения.

Вглядываясь в каждое слово, сопоставляя слова и выражения из пьес, стихов, писем и самого Шекспира и других авторов, начинаешь различать контуры, казалось, невосстановимой жизни, невосстановимых человеческих отношений.

Так постепенно, с помощью цепочек ассоциаций, извлекаются из небытия тени, оживают исторические окаменелости.