Подающая надежды

— Всё-всё, кхи-хи, я спокойна! — Не внушая особого доверия, утвердила она и выставила руки в районе груди в знак капитуляции. — Так зачем я тебе понадобилась?

— Я просто понять не могу… В данной школе, как ты уже знаешь, учёба для всех как таракан для быка, но пострадал именно я. Напрашивается вопрос: почему? Это немного несправедливо, не замечаешь? — Маиботхад чуть дёрнул руку «собеседницы», тем самым немного приблизив её к себе с намерением напугать.

— Да потому что остальные хотя бы сидели нормально! — Будто и не заметив дерзости темника, воскликнула Ника, резким взмахом головы хлестнув парня по лицу спадающими на глаза волосами. Тот зажмурился, натужно вздохнул, но стерпел «хамское» поведение, ограничившись выказыванием неприязни через выражение лица. — По крайней мере, в этом классе. Ты возомнил себя, прости меня любимая Магия, его Величеством Тёмным принцем, хотя с таким как он, поверь, ты даже рядом не стоял!

Девушка понимала всю ироничность сказанной собой фразы, но отчего-то даже мысли не допустила, что Прасет может посмеяться над глупостью её сравнения. Она прекрасно знала, что, благодаря своей наследственности, сын директора уже не раз «стоял рядом» с Тёмным принцем, а он безошибочно осознавал, что в этом она была осведомлена, поэтому последнее обращение пара просто опустила, не посвятив ему и мгновения разговора.

Проанализировав всю ситуацию, маг Тьмы ухмыльнулся каким-то своим мыслям и, не переводя на иностранку просветлённого взгляда, ослабил хватку, но, к своему удивлению, не перестал ощущать в пальцах её тонкое запястье с привлекающим внимание аксессуаром, тихо бренчащим при резких движениях. Спрашивать о нём в его планы не входило, что стало понятно по одинокому беглому взгляду на украшение, который скоро вернулся на женские глаза. Вот так, сам того не понимая, таец попал в любимчики «подающей надежды», ибо задаваемые однотипные вопросы знающих толк в Магии существами все без исключения были лишь попыткой выведать её тайны.

— Удивительно, что ты не стал кичиться властью и возможностями отца, а лишь попытался отстоять свои права, Парест, — вдруг произнесла Дома с неожиданным одобрением. — Весьма… похвально для такого существа, как ты.

И в этот момент тело Доминики прошибло холодным потом. Она, наконец, осознала, что её главный помощник в распознавании враждебных магов не сработал, хотя, казалось бы, её руку пару минут неслабо сжимали, с ней говорили точно искусственным голосом, настолько в нём отсутствовали любые эмоции. Но безошибочный браслет молчал.

«Могу ли я начать доверять тебе, дураку, раз браслет не дал реакции, которую я ожидала?.. — Пронеслось в голове с искренней верой в чистоту парня и нежелание причинять ей каких-либо увечий. — Насколько ты расположен на хорошие взаимоотношения, мистер чёрный индюк?»

С замершим сердцем дождавшись отклика Сета в виде самодовольной усмешки, магичка всё же высвободила свою руку и расслабленно двинулась к выходу, на пороге ожидаемо столкнувшись со своим куратором, что выглядел весьма обеспокоенно и словно бежал до младшей три километра.

— Ты как, антараи? Он тебя не обидел? — Неровно дыша, тревожно вопросился Хат, оглядев Нику с головы до ног.

— Эй, Хат-и! Я сама кого хочешь обижу! — Возмутилась та в ответ, горделиво выпятив грудь. — И Парест в этом не так давно убедился на личном опыте.

Позади себя она услышала ироничный смешок, а через пару секунд, слегка задев темничку локтём в плечо и бросив ненавязчивое «я всё ещё Прасет», его источник прямой уверенной походкой покинул кабинет, закрывая за собой дверь и оставляя пару наедине.

— Уже наслышан, — хмуро бросил полусветляк, проводив Сета взглядом. — Повезло тебе, что Нонг’Прасет не из тех, кто любит жаловаться отцу или самостоятельно жестоко расправляться с обидчиками, иначе я даже не знаю, что могло бы стать с тобой и школой после вашей перепалки!

— А, так он действительно такой хорошенький? Я уж успела подумать, что это я его мозг немного травмировала своим поведением, ну или Магией, вот он и не сделал ничего! Но в любом случае не повезло бы именно ему — и, возможно, его школе — если бы он решил что-то предпринять, так что можешь не волноваться.

«Ух, оказывается, Корн не врал, когда о "добром и весёлом Сете" говорил! А я думала, он это из страха получить по шапке от Тхирасака тогда твердил!»

— Я рад, антараи. И буду счастлив дальше, если ты не пострадаешь, пока будешь кусаться с ним. Но, прошу тебя, не надо злоупотреблять его бездействием! Уступай дорогу разъярённому слону, как твердит тайская пословица, иначе однажды это может плохо для тебя обернуться!

«Не может. Не слушай его. Он ничего не знает обо мне, чтобы говорить такое», — неожиданно прозвучал в голове грубый, словно бы оскорблённый безжалостной клеветой мужской бас. В голове само собой всплыло лицо говорящего, такое настороженное и хмурое.

Уголки губ Ники приподнялись в улыбке. Но отвечать она ему не спешила и лишь про себя хохотнула, не сумев усмирить удивление от открывшихся подробностей о внутреннем мире главного ученика этой школы:

«Так ты всё-таки не бездушная серая масса, Парест! И для чего только пытаешься казаться тем самым заезженным "бэд боем" из любовных романов?..»

Россиянка вновь убедительно заверила Тхонгкхамата, что с ней ничего не случится и пока тот недоверчиво оглядывал её, шутливо выискивая «повреждения», сама в это время с изумлением спросила Сета:

«Занятно… И в какой же это момент в вас открылось такое добродушие, господин индюк? И вы что это, оскорбились словам Хат-и настолько, что даже заговорили со своей обидчицей, которую пару минут назад хотели запугать неправдоподобной грубостью?»

«Не ёрничай, сау ба. Я просто прислушиваюсь к нашей пословице: "если тебя укусит собака, не кусай её в отместку", которую отец с детства требовал произносить ему каждый день. А также он учил меня благосклонно относиться к… — парень замолк, в реальности растянув губы в улыбке, чего не увидела его собеседница и вскоре закончил: — Недалёким индюшкам вроде тебя…»

«Ах ты! Утка однолапая! Ну, смотри мне! Вот останемся с тобой один на один, познаешь всю мою "индюшачью" могущественность!» — Шуточно оскорбилась Дома, на деле широко улыбаясь, пока полусветляк думал, что улыбка посвящалась ему.

«И я не оскорбился, сау. Просто неприятно, когда за моей спиной про меня такие гадости говорят, если я совершенно не такой!»

«Это и есть "оскорбился", дурак!» — Магичка звонко хихикнула, после чего закончила мысленный диалог, оставляя последнее слово за собой.

Четвёртый по счёту урок одиннадцатый «тёмный» класс провёл за просмотром обучающего видео в актовом зале, во время которого Галицкая с головой погрузилась в собственные мысли, справедливо оправдывая это незнанием тайского языка.

«Вообще, этот Парест на первый взгляд совсем не кажется бесчувственным самовлюблённым приспешником своего папеньки, выполняющим все его команды взамен на хорошее отношение, как собака за говяжью кость. Также он ко мне не мажется, тогда как остальные именно это постоянно и делают, может, за исключением соседок. Взять хотя бы Пхата — знакомы с ним не больше двух суток, а он сильнее Кири за меня печётся, хотя Киря, на секунду, брат мой названный! И главное, что удивляет меня в Паресте, так это то, что он действительно ни разу не упомянул при мне родственные связи! Не хочет проболтаться о задумках отца, говоря о нём? Или просто не считает нужным говорить о нём, вместо этого показывая себя не как беспомощного папенькиного сынка, а как самостоятельную личность, что отвечает за свои поступки сам? Что он вообще за существо такое и почему-таки, порви мне псих футболку, он тогда хотел меня считать?!»

Рассуждения прервались, когда голову Доминики как острой стороной молотка пробило кадрами одной из всех немалочисленных причин, почему она так недоверчиво относится к другим магам.

Это случилось в середине седьмого класса.

Нике тогда было тринадцать, прошёл почти год с пропажи матери. Она уже успела смириться со всеми тяготами своей жизни — хотя, точнее будет предположить, что девочка просто потеряла какие-либо силы на эмоции из-за постоянных практических тренировок и вовлечении себя в теоретическую часть учёбы сразу по возвращении домой — и, удручённая, шла в общежитие. Часы показывали восемь сорок две; в тот день она задержалась в школе, потому что новая программа была ей не очень понятна и пришлось подтянуть.

На тот момент Дома уже являлась прославленной на весь магический мир девочкой и дважды, если не трижды, попадала в руки неприятных существ, что крали её с целью выведать секрет столь огромного успеха в Магии, но их быстро находили правоохранительные органы. И, проходя тогда мимо очередного человека в капюшоне, что доселе стоял у дверей какого-то магазина, магичка боковым зрением заметила, как тот непринуждённой походкой направился за ней, стоило ей только пройти мимо. Она, поняв, что её преследуют, сразу представила, чем может закончиться для неё этот и без того тяжёлый день, ведь кроме факта преследования от мужчины исходил слабый, но шлейф, определявший его как мага — свой своего чует издалека.

Подросшая темничка только хотела повернуться, чтобы сразу отмести попытку её кражи, но поняла, что не успела, ощутив в районе затылка яркую тупую боль. На улице стоял морозный январь, Доминика ходила в утеплённой шапке, но уже на втором ударе по тому же месту она девочке не помогла и та потеряла сознание. Очнулась она в незнакомом стареньком доме, сидящей на стуле со связанными за спиной руками и криво перебинтованной гудящей головой. Тошнота ослабляла, помутневший взгляд пугал, но одно Ника понимала точно — её уже ищут, а потому ждать не долго, да и один инжир эмоций никаких это похищение у неё не вызывало.

Вот только потом своё мнение о собственных чувствах магичка поменяла. В просторную комнату вальяжной походкой вошёл тот самый похититель, чайной ложкой помешивая в кружке какой-то напиток. Он усмехнулся, увидев очнувшуюся «знаменитость» и отставил кружку в сторону. Подойдя к Доме, незнакомец, не церемонясь, ударил её по щеке ладонью, не со всей силы, но так, чтобы остался след и болевые ощущения. Из глаз её непроизвольно брызнули слёзы.

— Знаю я тебя, щучку, ой, знаю, — прокуренным голосом хмыкнул маг, больше походивший на бандита. — Ты пойми, мне-то эти знания ни к чему! Я их не продам и тебя отпущу, как только ты всё расскажешь. Мне ж для дочери с сыном! Выросли дуб дубом, что делать с ними не знаю! Давай, мы с тобой сейчас для профилактики пару раз кое-какие процедуры сделаем, и ты всё спокойно расскажешь, идёт?

— Что рассказывать-то? — Со злобой в голосе из-за пульсирующей боли в щеке грубо спросила девочка. — Я могу сказать вам и вашим детям то же, что говорила уже не раз другим существам, но кто меня, чёрт возьми, будет слушать? — Она горько усмехнулась. — Разве тебя устроит правда о том, что я просто хотела трудиться и быть могущественной и по итогу ею стала? Я не ленилась, как, очевидно, ваши отпрыски, у меня была мотивация, я…