Подающая надежды

Глава 1

На горизонте тёмно-голубого рассветного неба сквозь утренний туман проглядывалось неброское красно-коричневое кирпичное здание, что казалось неким изгоем на фоне окружающих его архитектурных строений в центре столь известного города России — Санкт-Петербурга. Девушка с насыщенными фиолетовыми волосами по локти, что легко вздымались на слабом осеннем ветру, с задумчивостью, читающейся во всём лице, застыла перед пешеходным переходом, тускло-серыми глазами тоскливо вглядываясь в по-своему одинокое сооружение, что, думалось, ещё с пяти часов утра было забито трудолюбивыми учениками, пришедшими забыться в очередном учебном дне, тогда как она явится туда в последний раз.

«Сегодня закончится та долгая и до боли в сердце любимая одиннадцатилетняя история, что собрала в себе не один десяток забавных, грустных, счастливых и местами тяжёлых моментов, которые навсегда останутся в моей памяти, навсегда запомнятся в моём сознании…» — Горестно подумала про себя Доминика Галицкая и, в раздумьях не заметив вот уже в третий раз загоревшийся зелёным светофор, пропустила мимо ушей противные сигналы автомобилей, пытающихся достучаться до её помутнённого мыслями разума.

Пышные ресницы семнадцатилетней ученицы Петербуржской Магической Школы часто подрагивали, когда слёзы были готовы политься рекой от гадкого ощущения неизбежности, провала, уголки очерченных тонких губ в тоске опускались вниз, худощавые щёки напрягались при каждом горьком воспоминании о прожитых в родной стране годах, а изящные пальцы с длинными острыми ногтями безжалостно сминали гладкую ткань кожаной чёрной куртки с заклёпками на плечах. Ей была непонятна одна только идея такого предложения со стороны Совета, что уж говорить о согласии на него и от директора её школы — главного магического Советчика во всей России, — и от «Наивысших чинов» — Богов.

Директора любой Магической Школы также имели звание Советчика, "должность" эта была наследственной и передавалась от родителя к ребёнку. Школами магические Советчики управляли с целью наблюдения за обучаемостью школьников, контролем компетенции учителей, слаженностью школьного коллектива, и обязаны были посещать Советы, на которых директора всех школ обсуждали насущные вопросы по теме обучения детей, проблемы в учебных заведениях друг друга, более углублённое развитие преуспевающих учеников и многое другое. У каждого Советчика способность была своя, под стать количеству Богов, — а среди них не было существ одного народа, — но, если какая-то страна славилась особенно высокой популярностью среди иностранных магов или просто имела в себе чрезмерно большое количество существ, в ней число школ могло доходить до трёх-четырёх, по одной на один крупный город и в таких случаях масти директоров повторялись. Дополнительные учебные заведения строились, чтобы магам из других областей не приходилось переезжать слишком далеко от дома, да и места на всех не хватало как в общежитиях, так и в самих школах.

Тхирасак — директор Тайской Магической Школы — был темником, Ника знала это по частым рассказам Советчика своей школы, да и по зеркалу часто об этом говорили, когда у него интервью брали. И сын у него был уже совершеннолетний, готовый в любой момент занять место отца, только тот не спешил свой пост покидать — как-никак, в лучшем случае директора несли службу на Земле до положенных ста пятидесяти лет, после чего возносились и работали уже на одном из пяти Небес с учётом способности: с более тёмной могли работать в Аду, со светлой в Раю, или нейтральное для обоих — четвёртое Небо.

«Каким же образом этот Тхирасак убедил абсолютно всех Богов, а главное, моего фактического опекуна согласиться на такое?.. Да, Ваню могли заставить подписать просьбу, так как согласились все остальные и стали на него давить, но вот сами Первые!.. Как он подействовал на них? Что он за существо такое, раз смог за такой короткий срок — всего за полтора месяца — собрать подписи от всех необходимых лиц и в середине учебного года нашёл мне свободное место в одиннадцатом классе?» — Мысли крутились в голове сами собой, магичке не нужно было прикладывать совершенно никаких усилий, чтобы окунуться в них с головой и уже не иметь возможности самостоятельно выбраться из панического круга тревог и волнений.

Она размышляла о Тхирасаке Маиботхаде всю выделенную на подготовку к перелёту неделю. Что Ника всегда слышала о тайском директоре от магических новостных линий? Что этот маг никогда не отступал от исполнения своих идей, от воплощения своих желаний в жизнь, был храбрый, великий нравом, правосудный — так в новостях описывали абсолютно всех существ, занимающих высокие должности, точно подмазывались к ним. Но, что девушка знала по повествованиям так называемых очевидцев, собственного опекуна? Что он с детства был жадный до денег и власти, тщеславный и самолюбивый, но притом являлся существом очень трусливым, буквально панически боялся потерять что-либо из того, что имел и охранял «своё» семью дверьми и двадцатью замками.

По словам знающих его существ, этот мужчина всегда всё больше и больше желал поднять свою школу в глазах простых магов и других Советчиков, всем мог пожертвовать, чтобы добиться желаемого, но не мог осуществить главную мечту вот уже шестьдесят три года управления ТМШ, как бы ни пытался. Тхирасак никогда и ни перед чем не останавливался, иногда даже перед правилами и законами, что было великим грехом на Небесах и жестоко каралось, хотя при этом его почему-то до сих пор держали на посту директора. Поговаривали также, что некоторые Советчики считали его сумасшедшим, что замечали странный блеск в его глазах при заверениях кому-либо о величии, которое он обязательно дарует своей школе, слышали от него пугающие заявления, и замечали, каким убийственным взглядом он смотрел на тех, кто хоть слово плохое в его сторону скажет.

Главное, в чём Доминика была уверена больше, чем на сто процентов, так это то, что тайский Советчик при своей далеко не хорошей репутации не мог так запросто повелевать Богами и заставить их всех подписать договор о её переводе в его место «правления». Да и какая причина была озвучена! «Ученики обленились, не желают предаваться искусству Магии, срочно нужна помощь магички, что за последние десять лет немыслимо быстро овладела своей способностью почти в идеале и из раза в раз подавала хороший пример ученикам собственной школы!»

«Она — темничка, подающая великие — прямо-таки величайшие! — надежды на хорошую обучаемость наших потомков, наших детей и внуков. Не только их, а даже на спасение людей от гнева, зла и бесчинства с помощью истребления нечисти и любого риска их возникновения!» — Голосил было этот Советчик на одной из пресс-конференций, показываемой на государственном канале по зеркалу.

Что за существо станет по такой причине просить о переводе? Это казалось Нике в высшей степени глупым, ибо как одна девушка, притом совсем ещё молодая, могла изменить мнение четырёхсот с лишним магов? Даже если учесть, что сама она добилась такого «великого» успеха в Магии — это не значило, что остальные послушно потянутся за ней, стоит им только её увидеть, если они с детства не поняли, в чём их задача и почему она важна. Да и так бесстыдно выставлять себя в глазах Высших низшим могли далеко не все, не все бы на такое согласились так легко, как это сделал Тхир.

Лишь те, кто не боится установленных правил и идёт до конца, несмотря на законы.

Дома бы простояла так ещё долго, размышляя над своим нынешним положением и вспоминая былые времена, но её вовремя заприметила огненно-рыжая сверстница в бледно-розовом флисовом бомбере с белыми джинсами, что незамедлительно подбежала к ней и наскоро растолкала подругу. Галицкая перевела на белую ведьму наполненный застывшими в глазах слезами и невысказанной болью взгляд, отчего та сочувственно погладила приятельницу по плечу, грустно надув губы и нахмурив выразительные брови. Но лицо этой девочки не могло оставаться печальным дольше пары секунд, так что вскоре отчуждённый разум темнички пронзил жизнерадостный звонкий голосок, окончательно возвращая её в реальный мир:

— Хэй, Домик, ну ты же так весь последний день прокукуешь! Стоило мне из общаги на десять минут позже тебя выйти, задержаться в ванной, так ты сразу в траур и даже дороги не видишь! Ну что за девочка такая?

— Рика? Ты как здесь? — Опустошённо пробормотала магичка Тьмы, смахнув с ресниц блестящие на свету уличных фонарей солёные капли.

Девушка тщательно прошлась изучающим взглядом по всему лицу Рики, словно не узнавала свою лучшую подругу и пыталась вспомнить по характерным признакам. Глаза быстро пробежались по веснушчатому миниатюрному носу и округлым милым щёчкам, сползли вниз к нежно-розовым припухлым губам в форме сердца, что были растянуты в лёгкой улыбке и аккуратному подбородку, а после взметнулись вверх, на весёлые морковные глаза, что с теплотой глядели в ответ на серый, практически лишённый разума взгляд.

— Да, невнимательная моя, это я! — Озорно проголосила магичка, тепло приобнимая собеседницу за плечи в немой попытке утешить, перенять часть той боли, что в тот момент слишком открыто представлялась всему миру. — И в смысле «как я здесь»?! Мы с тобой в одной школе учимся и в одном общежитии живём, если вдруг ты за одиннадцать лет не запомнила! И ходим мы почти всегда вместе по одному маршруту, подруга!

При виде настолько весёлой приятельницы, что, казалось, и думать не думала ни разу о том, что скоро распрощается с самым своим близким существом, Доминике стало ещё хуже. Смотреть на эту беззаботную задорность в глазах и всём лице самого родного мага из находящихся рядом, когда у самой на душе не то что кошки скребут — гепарды все мягкие ткани полосуют и прекращать не собираются, — находилось наиболее тяжёлым моментом из всей пережитой в апатии недели.

— Ри, вот как можешь ты продолжать быть такой жизнерадостной, если прекрасно знаешь, что сегодня ночью я улетаю на три чёртовых года?.. Тебя это совсем не тревожит? — Губы Ники мелко задрожали, щёки таки намокли от крупных слезинок, что застоялись в уголках глаз слишком надолго, пока хозяйка их не соизволила моргнуть.

— Чувствительная ты моя, даже не смей думать, что я хоть сколько-то могу быть равнодушна к твоему скорому долговременному отлёту! — Проворковала Беляева, с нежностью глядя на приятельницу горчичными глазами, проходясь взглядом по красному от плача и холода лицу девушки. — Просто я, в отличие от некоторых слишком сентиментальных девчушек, умею сдерживать себя ради самой любимой моей подруги, которую не хочу расстраивать ещё больше, чем она опечалена сейчас! И я вот до сих пор понять не могу, почему ж ты такой дар хладнокровный унаследовала, раз сама — натуральное воплощение мягкости!

Радужка глаз Рики сменила цвет с насыщенного и яркого на более приглушённый и светлый не по простому её желанию, а из-за особенности абсолютно всех магов — тон менялся с изменением эмоций. Когда существо находилось в спокойствии, то глаза его были более натурального, среднего между всеми возможными оттенка, исходя из способности мага и никаких подтонов не выявляли. А если же существо испытало какие-либо яркие эмоции, то цвет становился кислотным, сочным, а при особенно сильных чувствах радужка у одних начинала светиться, у других вспыхивать огнём в тон глазам. Но, когда чувства были более грустными, тоскливыми или маг скучал, томился в ожидании чего-то или сопереживал кому-то, то радужная оболочка глаза отвечала на это более тусклым, тёмным и неброским тоном. Люди всегда видели уже сменившийся цвет, но благодаря прирождённому умению магических существ внушать им что-то настолько простое, даже не прикладывая усилий, они не придавали этому значения. Такова была природа магов.