Желаете вернуться домой?

Превосходящее божество. Интерлюдия

Сгусток божественной энергии хаотично метался по запутанным исковерканным тропам на отшибе мира богов, едва выбирая направление и стараясь лишь не оказаться в пространственном тупике или темпоральной яме, коих на окраинах мира имелось неисчислимое множество. Сгусток не волновало, куда он направляется, ему было важно лишь то, чтобы никто его не нашёл, не вышел на след и не растворил в Безвестности.

Когда таинственные боги, назвавшие себя Вычеркнутыми, встретились с Лезефадом, скромным богом иголок, почитаемым в парочке захолустных миров, и предложили ему объединиться против общего врага, он радостно ухватился за эту возможность. Когда-то ему пришлось проглотить серьёзное оскорбление от одного могущественного божества и почти полтысячи лет он мечтал о мести. Однако силы их были слишком неравны. Обидчик Лезефада был из той немногочисленной когорты безумно могущественных божеств, чьи силы могли влиять на ход самого Мироздания, а он… А он мог сделать так, чтобы под задницей врага оказалась игла.

Неплохо работает, когда тебя просят об этом в молитве, но бесполезно против других богов.

Кроме Лезефада, в союзе с Вычеркнутыми оказались и другие оскорблённые тем божеством. Совместными усилиями им удалось не просто пошатнуть силы обидчика, но и лишить его почти всех верующих, но… Кажется, только теперь их враг, почти пятьсот лет пребывавший в затворничестве, начал отвечать всерьёз.

Сначала до Лезефада дошли слухи, что пропала мелкая слабенькая богинька, запугивая которую, союзники Вычеркнутых открывали тайную тропу в мир врага. Позже он узнал, что исчезло несколько членов союза. И это были те самые божества, которым обычно поручали с ней разбираться.

В тот момент Лезефад решил, что эта парочка просто вляпалась в какие-то неприятности, но вскоре стало ясно, что это не просто совпадение. Сообщники Вычеркнутых начали исчезать один за другим. Сборщики информации, искатели и созидатели божественных артефактов, связные союза — противник планомерно и быстро устранял всех, кто выполнял для Вычеркнутых различные поручения.

Лезефад сразу осознал, к чему идёт дело, и попытался скрыться, пока печальная судьба не постигла и его тоже.

Для созданий, способных существовать от нескольких тысяч лет до вечности, даже сотня лет может ощущаться всего лишь малозаметной вспышкой. Сроком, недостойным серьёзного упоминания. Что уж там говорить о днях, часах и минутах, которыми оперируют некоторые смертные. А секунды и вовсе лишь мельчайшая пыль Времени, что кружит вокруг в незаметном для высших существ танце. Но именно одной-единственной секунды не хватило Лезефаду для того, чтобы надёжно спрятаться и переждать бурю.

Он опоздал.

Самую капельку.

Когда он уже собирался покинуть мир богов через перепутье пространственных троп и отыскать себе для укрытия глухой беспризорный мирок, Лезефад ощутил на себе чужой взгляд. Тяжёлый, прожигающий насквозь ледяным холодом и словно куда-то засасывающий. Бог иголок без раздумий отбросил свою обычную форму, обратившись в истинное тело из чистейшей энергии, и бросился прочь.

Среди десятков тысяч божеств, населяющих мир богов, нашлось бы едва три или четыре знатока искажений, окружавших сей мир. Эманации силы проживавших в нём небожителей невольно влияли на пространство, ломая его, разрывая, сминая, искажая, выворачивая наизнанку и искажая ход времени. И чем дальше ты уходил от заполненного обителями ядра, тем сложней и запутанней становился клубок путей. С точки зрения Вселенной, мир богов был крохотен как орешек, но в то же самое время простирался до самых отдалённых её уголков. Немало богов, ведомых любопытством, сгинуло на этих тропах, но некоторые маршруты всё же были известны и Лезефад собирался воспользоваться одним из них.

Но теперь ему оставалось лишь метаться по перекрёсткам пространственного клубка, надеясь избавиться от леденящего взгляда и оказаться в безопасности. Найдёт ли он нужную дорогу после этого, Лезефада в данный момент беспокоило мало. Без раздумий он нырял в самые запутанные временные узлы, сворачивал в червоточины и коридоры вывернутого пространства. Но тяжёлый взгляд неотрывно преследовал его и даже не думал отставать.

Пробиваясь через пузырь замёрзшего и разбитого времени, норовившего гранями своих осколков рассечь дерзко летящего между ними божка, Лезефад проклял тот день, когда встретился с Вычеркнутыми.

Он не знал их имён, равно как не знал ни природы сил, ни пантеона. Знал лишь, что их трое, они называли себя Вычеркнутыми и имели зуб на обидчика Лезефада. В отличие от него, отделавшегося лишь обидным унижением, Вычеркнутых едва не уничтожили и сейчас они были лишь бледной тенью себя прошлых. Воля могущественного демиурга, которому они перешли дорогу, в буквальном смысле вычеркнула факт их существования из Мироздания. Исчезли почти все их тотемы и памятники, позабылись обряды и молитвы, имена вымарались из манускриптов, а верующие в едином порыве обратились к иным богам. Вероятно, даже собственный пантеон позабыл об этих божествах. Лишь каким-то чудом в отдельных немногочисленных мирах остались обрывочные крохи воспоминаний о них, что и позволило Вычеркнутым зацепиться за зыбкую иллюзию своего бытия, не развоплотившись окончательно.

Они долго готовились к возмездию, создали тщательный план и, казалось, что провал просто невозможен. Но… Но теперь Лезефад был вынужден спасаться бегством и даже не был уверен, что у него это выйдет.

Очередная червоточина выкинула бога игл в огромную лакуну и, увидев её, он невольно замедлился. Лезефаду доводилось посещать в мире богов проклятые места. Заброшенные обители безумных божеств, арены древних битв, где в далёком прошлом сшибались насмерть целые пантеоны и многие другие места, которые большинство богов старалось не посещать без большой нужды.

Но эта лакуна целиком и полностью их затмевала. Пространство здесь гнило и источало чёрные густые миазмы, чьи тяжёлые жирные капли медленно отрывались от того, что предстало перед Лезефадом в качестве пола, и падали на условный потолок, где растекались маслянистыми ручьями между складками рыхлой гнили и оставались там угрюмо блестеть подобно ветвящимся венам. Где-то вдали раздавалось чавкающее бурление и с той стороны Лезефад ощущал затхлую вонь нечистой энергии. И от этой вони богу сделалось ещё больше не по себе, ведь это был смрад Бездны.

Лезефад не думал. что червоточина закинула его именно в тюрьму для низвергнутых богов. Она была хорошо защищена и изолирована, дабы не дать его обитателям шанса на бегство. Тем не менее, гниющая пространственная лакуна ощущалась точь в точь как Бездна и Лезефад не понимал причины. Понимал лишь, что его положение стало ещё хуже, чем было.

Вспомнив про преследование, бог метнулся в сторону, рассчитывая найти поблизости новый отнорок, как вдруг понял, что больше не ощущает враждебного взгляда. Остановившись, он убедился, что действительно остался один, и нервно рассмеялся. Похоже, что недруг просто не рискнул отправиться за ним в эту вонючую и прогнившую дыру.

Неожиданно лакуна показалась Лезефаду не таким уж и мерзким местом. Да, каждый её атом был пронизан тьмой и разложением, но ничего сверх этого бог иголок больше не замечал. Вероятно, когда-то искривляющееся пространство отщипнуло от Бездны крохотный кусочек и с тех пор он дрейфует здесь, обречённый на бесконечное пожирание самого себя.

Так как угроза миновала, Лезефад вернул себе более привычную тотемную форму и решил немного исследовать лакуну. Дальние тропы мира богов таили в себе множество загадок и даже редчайших существ, однако Лезефад никогда прежде не слышал о чём-то подобном ей. Хотя место явно было порождением тёмной, извратившейся энергии, бог не исключал того, что оно может оказаться для него полезным.

Триллиарды разумных существ в миллионах миров дали жизнь или силы целому сонму богов. И хоть в сознании смертных они обычно воспринимаются запредельно могущественными, на самом деле среди них лишь единицы действительно могли называть себя всесильными. Демиургами.

Сама суть их сил ставила этих немногих на недосягаемую для обычных божеств ступень. Они не просто повелевали природной энергией по своему разумению, но были способны влиять на само Мироздание, манипулируя пространством, временем или даже самим существованием. Большинство из них были древними, первородными, берущими начало из самого Хаоса, но изредка встречались и те, кто сам смог достигнуть подобной силы. Как слышал Лезефад, его обидчик был как раз из их числа. Но вдруг Мироздание решило исправить несправедливость и здесь он найдёт нечто, способное поставить его на одну ступень с настоящими демиургами?

Обуреваемый этой надеждой, Лезефад двинулся в сторону того самого бурления в центре лакуны, полагая, что если тут и есть нечто ценное, то только возле ядра этой аномалии. Хотя он не видел и не ощущал поблизости ничего опасного, всё равно продвигался с заметной осторожностью, невольно поддаваясь гнетущей атмосфере этого порочного места.

В основном, Лезефаду приходилось лететь. Гниющая поверхность лакуны была сплошь покрыта ноздреватыми холмами, странно подёргивающимися в мелких судорогах, и хищно темнеющими оврагами, в которых плескались миазмы. Если тут когда-то и была жизнь, то она давно превратилась в прах и тлен, не оставив после себя и следа. Чёрные капли летящего к потолку вывернутого наизнанку дождя, словно чувствуя присутствие бога, немного отклонялись от обычного курса и пытались приблизиться к нему, но Лезефад старательно их избегал, не желая проверять что случится при контакте со скверной.

Чем ближе он был к источнику бурления, тем отчётливей он начинал ощущать тревогу. В центре лакуны таилось нечто с очень злобной энергией. И Лезефад замечал в этой энергии следы Вычеркнутых. Когда он начал сомневаться в том, стоит ли продолжать путь, рискуя обзавестись ещё большим количеством врагов, за очередным холмом неожиданно обнаружилось чёрное озеро, полное бурлящих миазмов, а в его центре возвышалась туша какой-то твари.

Лезефад сразу понял, что тварь давно мертва. Блестящая, покрытая слизью плоть, уже расползалась на лоскуты, обнажая торчащие из жижи бурые кости. Бог не знал, чьи останки он тут обнаружил, но кристально ясно ощущал невероятную злобу, до сих пор испускаемую трупом, и эманации силы Вычеркнутых.

У Лезефада было много вопросов. Что за тварь они тут держали и для чего? Почему она мертва и что ему делать с новообретённым знанием? Как ему…

— В какое любопытное место ты меня привёл, — раздался насмешливый голос, заставив Лезефада замереть от ужаса, и на его плечо, дружески приобнимая, опустилась рука. — Даже не думала, что будет такой улов.

Медленно повернув голову, он увидел лицо, которое надеялся никогда не увидеть так близко. Хотя прошла уже тысяча с небольшим лет, а фиолетово-льдистые глаза смотрели на бога иголок всё столь же презрительно и это презрение было лишь сильнее подчёркнуто нарочито-дружелюбной улыбкой.