Подающая надежды

Общаться со старыми друзьями было настоящим удовольствием даже в самом ужасном самочувствии, а вкупе с тем, что Нике удалось поспать хотя бы битых два часа днём, разговор со своими любимыми ребятами стал ещё одной ступенью на пути к полному наслаждению. Русские магические существа до сих пор очень искреннее, пусть и чрез меры эмоционально оплакивали вынужденный уход их приятельницы и выказывали желание услышать всё о местных красавцах и красавицах, что могли хоть как-то разбавить печаль темнички своим присутствием или разговорами и уменьшить этим тревогу самих волнующихся, отчего сердце нежностью обливалось, и душа плясала.

— А в остальном всё как обычно, отдыхаю после рабочей недели. Только один черношёрстный индюк сегодня себя с очень интересной стороны себя показал, которую я никак не ожидала от него увидеть, — поделилась Дома, когда разговор подходил к своему логическому завершению.

— Какой это такой индюк с шерстью вместо перьев, интересно? А, Домик? — Прочитала этот вопрос его получательница с игривой интонацией, какая была присуща её отправительнице, отчего со смешком прыснула, считая фантазии подруги полной чушью, никак не связанной с реальным течением её жизни. — Кто там тебя уже успел удивить и, главный вопрос, чем, м?

— Нет, Ри, стой. Мы с ним даже не друзья, не надо надумывать, если уже начала это делать! — Предостерегла белую ведьму россиянка. — Он просто сегодня помог мне в кое-чём серьёзном и заступился за меня, позволяя мне не марать карму, только и всего! Я всего лишь не ожидала от него такой чести, хотя и понимала, что именно он стал одной из причин, из-за которой меня отчитали. Моя вина там, можно сказать, тоже есть, но этот парень… в общем, он повёл себя не так, как, по моему мнению, должен был!

— Да разве я что-то сказала в этом роде? — Ирония в этом сообщении читалась сама по себе, ничего фантазировать и не пришлось. — Я же просто поинтересовалась, кто был тот мачо, что не побоялся встать на твою защиту, хотя ты сама хоть на защиту силача-тяжеловеса встанешь, не побоишься, а ещё и победу одержишь!

«Не буду рассказывать им, что в этот раз из-за слишком расшатанной за последнее время нервной системы я на полном серьёзе испугалась их: скромных девочек, которые жука испугаются и от пригрозившего им пальца в обморок упадут и своего первого знакомого из Таиланда, пусть тот и в целом не вызывал у меня доверия… — Неприязненно подумала Галицкая, морщась от собственной слабости. — Кем ты стала, Ника… В кого ты превратилась?»

— Хэй, ведьмочка, я тебя, конечно, тоже люблю, но к своей сестрёнке всё же питаю намного больше нежных чувств и этому нахалу, который что-то там против неё имел, ни за какое приданое свою девочку не отдам! Даже не думай! — Вернувшись в сеть после окончания своих дел, о которых предупреждал ранее, запротестовал Кирилл.

— Вообще-то, Кирь, «что-то против» имела именно я в его сторону… Но, ты верно говоришь, даже не думай, Ри! Я этого чудака побаиваюсь, странный он, — девушка не соврала, когда назвала Прасета странным, но страха рядом с ним она как раз и не испытывала, да и истинной причины такого отношения к нему магичка не раскрыла и дальше делать этого не собиралась.

«Вы же про браслет мамин не знаете — как я вам объясню, что меня в нём отсутствии реакции настораживает и это же заставляет не бояться его? Не поймёте же, ещё и обидитесь, что скрывала от вас свойства этой "безделушки"!..»

***

К собственной радости ближе к вечеру Доминика ощутила острую нужду в еде, о чём немедленно сообщила Лаван, попросив ту постараться готовить хотя бы чуточку быстрее, потому что желудок уже начинал поедать сам себя и урчал так громко, словно еда не посещала его недели две, напоминая о себе резями, тошнотой и колющими болями. Ван, понимая соседку и, к счастью, к тому моменту уже закончив с приготовлением, стала оперативнее наливать в тарелки свежеприготовленный «Том Кха Каи» — куриный суп на кокосовом молоке, — чтобы все как можно скорее смогли приняться за блюдо. По словам самой тайки этот суп не такой острый, как большинство тайской еды и более приятный, даже в какой-то мере мягкий, что не могло не радовать желудок с уже развивающимся гастритом.

За ужин Ника принялась незамедлительно, одним только чудом не забыв выразить благодарность традиционным поклоном со сложенными у лба руками и короткой речи на ломанном тайском языке. Такой обычай, что было логично, не представлялся для неё обязательным — это тайцы, являясь буддистами, благодарили природу за предоставление им пищи, но россиянка продолжала повторять ту короткую фразу, только выражая в ней благодарность не природе или Будде, а девочке, что её готовила. Закончив с формальностями, Дома откусила хлеб и сразу залила его ложкой супа с грибами. Насытившись, она чуть не пустила слезу, ведь не ощущала столь желанного ощущения сытости почти неделю. Желание принимать пищу и полная возможность этого подняли магичке настроение на сорок процентов, и в прекрасном расположении духа она отправилась забирать кофту Прасета, которую не так давно отправила в прачечную на стирку.

С лёгкой наслаждённой улыбкой на светящемся счастьем лице дойдя до нужного места, запомнить расположение которого не оказалось затруднительным, темничка отдала одной из старушек обменянные днём тайские купюры, забрала чистую, высушенную и, к удивлению, даже выглаженную толстовку и поблагодарила даму — из-за незнания языка, это было единственное их общение, если не считать приветствия. Повесив одежду на предплечье, словно официант в дорогом ресторане полотенце, девушка собралась идти по знакомым магам и спрашивать у них, в какой квартире проживал обладатель находящегося у неё в руках предмета гардероба, но этого в итоге делать не пришлось, ведь тот сам нашёлся на входе в общежитие.

Парень стоял вполоборота к иностранке на последней ступеньке лестницы. Стоял он не один — маг с деланным безразличием разговаривал с незнакомым Галицкой существом, что стояло в наряде не менее чёрном и траурном, чем был у самого Сета. Наследник часто поглядывал в небо во время общения, словно задумываясь о чём-то, и поджимал губы так смехотворно мило, что петербурженке приходилось рот рукой прикрывать, чтобы не отвлекать мальчиков от их важной беседы своим умилённым хихиканьем.

Доминика остановилась недалеко от них, так, чтобы её было не слишком легко заметить, но сделать это при невеликом желании являлось бы возможным. Ника стала дожидаться окончания диалога, с любопытством вслушиваясь во вдруг вызвавший интерес приятный слуху звонкий, певучий язык, тона которого прыгали, то понижаясь, то резко восходя вверх. Они были словно выдохшийся путник, поднимающийся на гору, что внезапно открыл в себе второе дыхание, но, думалось, эти особенности речи заставляли говорящих постоянно напрягать горло, что, по мнению иностранки, не было удобным. Хотя ей так лишь казалось, ибо девушка не была знакома с языком.

Когда магичка уже вовсю наслаждалась звучностью тайской речи, навостряя на ней слух, парень, беседовавший с Пхантхэ, всё-таки заметил её, скромно застывшую у пышных деревьев и заворожено смотрящую на пару, держась за тянущуюся к земле ветку, как за спасательный круг, отчего несколько отупело сообщил об этом товарищу, что, неторопливо повернув голову за спину, тоже обнаружил на названном месте знакомую. Будто совсем не удивившись такому, он спросил ровным, почти серым в своей однообразности голосом:

— Чего прячешься, сау ба? Подслушиваешь?

— Само собой, а как иначе? С моими-то прекрасными знаниями тайского языка — только в путь! — Обиженно надув губы из-за наглой клеветы, иронично воскликнула Дома, но, не выдержав пристального недоверчивого взгляда, стыдливо опустила глаза в пол и объяснилась, ища подходящие слова для небольшого приукрашивания правды: — Я просто отвлекать вас не хотела — вдруг вы бы нить диалога потеряли, а я потом чувствуй себя виноватой! Вот и ждала, пока закончите.

«А вот не хочу я про красоту его языка ему говорить! Мало ли зазнается ещё!»

— Хорошо-о-о, допустим… — медленно кивнув, протянул Тхэ без какой-либо веры в её слова и полностью повернулся к однокласснице, на время оставив собеседника за спиной в молчании наблюдать за разговором, который предположительно не понимал. — В таком случае, о чём ты хотела поговорить, сау ба?

— Кофта, — темничка приподняла согнутую в локте руку, демонстрируя сыну директора его чистую и выглаженную толстовку. — Отдать вот хотела сразу, чтобы долго не томить тебя. Я её только из прачечной несу.

— Пф, — усмехнулся парень, но не надменно, не как над глупой девочкой, а словно от обычного веселья, даже какого-то умиления, замаскированного под насмешку. — Забавная ты, сау. Я же сказал тебе её себе оставить, что мне станется с одной такой кофты?

— Ещё чего! Чужих вещей я не носила, ага. Забирай и я домой пойду, а то спать безумно хочется, — для пущего убеждения она слегка потёрла правый глаз некрепко сжатым кулаком.

— Как знаешь, — Маиботхад спокойно пожал плечами и протянул руку.

Чужестранка подошла к парню ближе и положила благоухающий каким-то немыслимо приятным стиральным порошком предмет гардероба Прасету на поднятую вверх ладонь. Воспользовавшись секундной медлительностью девушки, он коснулся фиолетовой макушки свободной рукой и потрепал её по голове, да так, словно делал это из какой-то нужды, а не по внезапному порыву не пойми, откуда взявшихся чувств.

— Бессмертным себя почувствовал? — Грубо рыкнула Галицкая в ответ на слишком странное для недели знакомства поведение Сета. Бросила она это не столько гневно, сколько с простым раздражением от его бесстыдства.

— Ага, — легко согласился Пхантхэ, безнаказанно возвращая руку в обычное висящее положение. — Просто по твоему пылкому характеру я заранее понимал, что самовольно и, что главное, добровольно с твоей стороны проверить нынешнее состояние твоего организма ты мне не позволишь, вот и пришлось идти обходными путями, хитрить. Я заметил, ты поспала — какое-то время назад у тебя вырабатывался мелатонин. Я искренне рад, что тебе так скоро помог тот обряд, что ты уже смогла поспать и надеюсь, что в дальнейшем твоё самочувствие будет только лучше.

Доминика натурально опешила от таких слов. Она за эту долю секунды успела повестись на собственные домыслы о том, что таец всё это время просто прикидывался таким белым и пушистым, скрываясь за маской волка-одиночки, а на деле, как и все остальные гадкие маги, которых она повстречала за свою жизнь, желал подмять её под себя своей добротой и открытостью, чтобы как-то использовать. Из-за своего мерзкого мозга она даже умудрилась надумать себе попытку влюбить девушку, внушить ей собственные чувства. Она бездумно поверила этим доводам, но всё вновь рухнуло после оглашения оправдания — этот темник, почему-то Ника была в этом уверена, — точно не придумал его на ходу.

После того, как маг Тьмы рассказал о своих мотивах, россиянка обратила внимание на свой мозг — он подавал знак, буквально кричал о том, что через его защиту нагло пробрались и в считанные мгновения всё изучили. К тому же узнать о том, что Дома спала, ему было не от кого, отчего с души как камень упал, расплескав налитую ею же воду ложных фантазий и надуманных обвинений за борта бассейна со всеми её эмоциями и чувствами.