Киберканикулы

* * *

– Что, опять полночи с Каем по сети играли? – возмутился Хрущак, глядя на лохматую красноглазую дочь, сонно размазывающую кашу по тарелке.

– Нет, – честно зевнула Лиза.

За ночь у нее скопилось полсотни голографий подводных обитателей разной степени фотогеничности, бобр еще не худший. Конечно, можно было отключить почтовые оповещения и утром спокойно просмотреть все скопом, но тогда не уснешь уже от нетерпения!

Девочка лениво потянулась за напомнившим о себе видеофоном.

– Ой-ей… – вырвалось у нее.

– Что?! – многоопытно встрепенулся отец, но Лиза уже смахнула голографию и вскочила, бросив недоеденную кашу вместе с недоспанным сном. – Ты куда?!

– К Каю!

– Зачем?!

– Надо!!!

– Уф-ф-ф! – закатил глаза Хрущак, но, поскольку дочь уже выскочила из столовой, философски пожал плечами и пододвинул к себе еė мисочку с нетронутым салатом.

Увы, потрогать его так и не удалось. В зале возникло странное змееобразное волнение, и с противоположной стороны столика словно из-под земли вырос (то бишь принял вертикальное положение, подперев себя хвостом) крамарец.

Хрущак инстинктивно заслонил рукой салат, хотя приоткрытая зубастая пасть ксеноса означала лишь просьбу о разговоре. Крамарцы частенько пролетали через перевалочную станцию при Карнавале, и их там даже малые дети не боялись. Зато брутальные космолетчики – ещё как!

– Конечно, я охотно с вами поболтаю, – героически соврал Хрущак, откладывая вилку.

– Я специально подошел к вам посреди приема пищи, – гордо сообщил крамарец. – Это единственное время, когда разумное существо может позволить себе расслабиться и принять опрометчивое решение, невозможное в иных обстоятельствах.

– Эм-м-м… Мы для этого вообще-то не пищу принимаем, – замялся Хрущак. – Впрочем, непринципиально! Так по какому поводу вы хотите меня… расслабить?

– Ну что вы, – смущенно поджал средние лапы ксенос, – не вас, а себя! Я хочу… – крамарец аж посинел от собственной наглости, – сделать ставку!

Хрущак уважительно присвистнул. Для крамарцев, печально известных своей бюрократией с регламентированием каждого чиха, это и впрямь была запредельная авантюра. Как если бы глава ОЗК, откушав расслабляющего салатика, сорвала с себя одежду и станцевала на столе.

А ещё Хрущак слыхал, что крамарская делегация состоит из тамошних олигархов, подписавших с руководством Кассандры крупный контракт на спонсорские и рекламные услуги. Так почему бы скромному букмекеру тоже не отщипнуть oт них кусочек?!

– На кого? – услужливо осведомился он, доставая из кармана мешочек с жетонами, с которым не расставался даже в туалете – вдруг из вентиляции вылезет срочно жаждущий ставок змеелюд, а из канализации – еще более пронырливый и азартный амебоид?

Ксенос порылся в кармане набрюшного фартука, так воровато автономно вращая глазами по сторонам, что добрая половина завтракающих наверняка приняла его за торговца наркотиками.

– Я ставлю сто единиц на то, что авшуры – простите, забыл название их корабля! – выиграют гонку! – торжественно заявил он, вручая букмекеру маленький тусклый шарик крамарской валюты.

– Только сотню? – разочарованно уточнил Хрущак, рассчитывавший, что крамарский миллионер рискнет хотя бы тысчонкой.

– Это еще не все! – пообещал ксенос и, дождавшись, когда букмекер внесет ставку в таблицу и выдаст игроку номėрной жетон, протянул ему второй шарик. – И сто на то, что авшуры проиграют!

– Α какой в этом смысл?! – растерялся Хрущак. – Ставки же, считай, в ноль схлопнутся!

Крамарец снова закрутил глазами, убедив в своей исключительной криминальности оставшуюся половину зрителей.

– Хочу испытать полноценный азарт от гонок, усиленный радостью победы и горечью поражения! Α деньги терять не хочу.

Воображаемая глава ОЗК слезла со стола и поглубже застегнула пуховик.

Человека Хрущак прогнал бы с возмущенным «Не дурите мне голову!», а приятеля – ещё и пинком, но спорить с дотошным занудным ксеносом было себе дороже.

Букмекер принял вторую ставку и выразительно воткнул вилку в салат.

Крамарец понял, что хуманс не прочь еще больше расслабиться в его компании, и с готовностью умостился поудобнее.