О мышах и людях. Жемчужина. Квартал Тортилья-Флэт. Консервный Ряд

XII

Монтерей – город с давней и блестящей литературной традицией. Он гордится тем, что здесь жил Роберт Льюис Стивенсон. Остров Сокровищ, натурально, повторяет топографию и береговую линию мыса Лобос. Недавно здесь снова побывал кое-кто из литераторов, но куда девался прежний аромат, прежняя прелесть истинной изящной словесности? А однажды город глубоко возмутило то, что жители сочли поруганием памяти писателя. Это связано со смертью Джоша Биллингса, великого юмориста.

Там, где теперь почта, был раньше глубокий ров, наполненный водой, а через него мосток. На одном берегу стояла уютная саманная постройка, а на другом жил доктор, ведавший всеми болезнями, рожденьями и смертями в городе. Занимался он и животными и, окончив курс во Франции, баловался нет-нет новым тогда делом – бальзамированием трупов. Иные ретрограды находили этот обычай сентиментальным, другие накладным, а третьи кощунственным, ибо ни в одной из священных книг не предусмотрено бальзамирование. Но семьи получше и побогаче склонялись к обычаю, и он входил уже в моду.

Однажды утром почтенный мистер Кориага спускался от своего дома на холме к улице Альварадо. Он пересекал мосток, когда внимание его привлек маленький мальчик и вылезающая из рва собака. Мальчик держал в руках печень, а собака волочила несколько ярдов кишок, и на конце их болтался желудок. Мистер Кориага остановился и вежливо обратился к мальчику со словами:

– Доброе утро.

Мальчики в те времена были учтивы.

– Доброе утро, сэр.

– Куда ты тащишь эту печень?

– Хочу позвать ребят ловить вместе макрель.

Мистер Кориага улыбнулся и направился дальше, и тут ум его заработал. Это не бычья печень, нет, слишком маленькая. И не телячья печень, слишком красная. И не овечья. Тут мистер Кориага насторожился. На углу он повстречал мистера Райена.

– В Монтерее ночью умер кто-то? – спросил он.

– Нет, не слыхал, – отвечал мистер Райен.

– Убили кого-нибудь?

– Нет.

Дальше они пошли вместе, и мистер Кориага рассказал о мальчике с собакой.

В «Саманном баре» несколько граждан сошлись для утренней беседы. Мистер Кориага поведал им свою историю, и не успел он кончить, как в дверь вошел констебль. Уж он-то знал, умер ли кто в Монтерее.

– В Монтерее сегодня никто не умирал, – сказал он. – Но в отеле «Дель Монте» умер Джош Биллингс.

Все в баре смолкли. Одна мысль поразила всех. Джош Биллингс – великий человек, великий писатель. Он оказал честь Монтерею, тут опочив, а с ним обошлись недостойно. Без долгих споров избрали комитет, куда вошли все присутствующие. Суровые мужи зашагали ко рву, пересекли мосток и принялись колотить в дверь доктора, окончившего курс во Франции.

Накануне он работал допоздна. На стук он вылез из постели и, растрепанный, со взъерошенной бородой, в халате, подошел к двери. Мистер Кориага обратился к нему сурово:

– Бальзамировали вы Джоша Биллингса?

– Да, а что?

– Что вы сделали с внутренностями?

– Как «что»? Выбросил в ров, как всегда.

Его заставили поскорей одеться и повели к берегу. Будь мальчик чуть порасторопнее – и они бы опоздали! Он как раз садился в лодку, когда прибыл комитет. Кишки валялись в песке, где бросила их собака.

Французскому доктору велели все собрать. Его заставили тщательно промыть кишки, очистить от песка. И пришлось доктору купить на свои деньги свинцовый ящик, который вложили в гроб Джоша Биллингса. Не такой город Монтерей, чтобы допускать надругательство над служителем литературы.