Снежный великан

И Адриан ничего не сказал.

Потому что в этот момент дверь открылась и на кухне появились Нино и незнакомый мужчина. Они вошли с точностью до секунды, словно знали, что здесь нужно что-то предотвратить, а именно — самый длинный и самый лаконичный разговор в истории жарких кухонных дискуссий.

Только теперь Адриан осмотрелся. Он увидел глаза Тамар, которые больше не были кроткими, на них даже навернулись слезы. Он увидел глаза наглеца, который сразу разучился насмехаться, и зеленоватое полотенце на плече незнакомца, и несколько коротких слов, готовых сорваться с губ Нино, — слов, которые она произнесет через несколько секунд, вот прямо сейчас:

— Бабуа…

Но Тамар, как никто другой умевшая быстро и артистично перебивать остальных, строго сказала:

— Нино, сядь и выпей свой лимонад, Вахтанг, здесь есть чай, дай мне стакан!

Она взяла чайник и налила воду в заварку.

Когда Нино заметила Адриана, то захихикала:

— А ты все еще такой же большой!

Никто за столом не захихикал вместе с ней, все молчали, даже этот мужчина, Вахтанг. Впрочем, в отличие от остальных, он молчал больше от удивления.

— Сейчас тебе лучше уйти, — сказала Тамар дрожащим голосом, глядя при этом на стол, а когда Адриан резко вскочил, она последовала его примеру: — Пойдем.

Она вцепилась в Адриана холодной рукой, а остальные по-прежнему молчали, даже Нино, которая, видимо, поняла, что иногда лучше просто пить лимонад. Тамар вытащила Адриана в прихожую и открыла входную дверь. Только сейчас она посмотрела на него: ее красивые, черные как смоль глаза, с черными длинными ресницами, похожими на темные маркизы, сейчас сверкали яростно и испуганно одновременно.

На улице летала мелкая ледяная пыль и было так холодно, что Адриан обхватил себя слишком длинными и слишком худыми руками. Наверняка в глазах Тамар это выглядело так, словно он собирался завязать их морским узлом.

Он хотел уйти отсюда, немедленно.

Но тут Тамар начала говорить.

Тихо.

Снизу вверх.

— Не причини себе зла, — сказала она.

— Не причини нам зла, — сказала она.

И Адриан испытал то, что всегда испытывают, когда слышат смертный приговор, замаскированный под объяснение в любви. Он ощутил страх — в животе, а не в горле, где это чувство обычно ведет себя как дома. Снаружи все сильнее задувал холодный ветер, снаружи и внутри. И Адриан знал, что снова сказал бы те же самые слова, даже если бы ему пришлось поплатиться за них головой. И он захотел навечно исчезнуть отсюда и отовсюду сразу — прочь, прочь и прочь. Но Тамар продолжала говорить:

— Ты видел старые башни на фотографии?

Сейчас был самый неподходящий момент, чтобы говорить о башнях и о фотографиях. Холодные щеки Адриана загорелись от стыда, он мысленно проклинал Стеллу Мараун, но тем не менее утвердительно кивнул:

— Башни.

— Это оборонительные постройки. Жители Сванети соорудили их много веков назад. Они возвышаются над всеми домами в деревнях и селах, они даже выше церквей. При каждом крестьянском дворе имелась такая башня, в ней люди укрывались от кровной мести. Если ты знаешь, что это такое.

— Может быть, — пробормотал Адриан.

Что это значит, к чему все это? Он хотел немедленно уйти: оборонительные башни — что за чушь!

Но Тамар продолжала:

— А сейчас все эти башни разрушаются. И вдруг понимаешь, как же приветливо они выглядят. У них так же мало сил, как и у всех остальных, и только одна роль — быть грозными. Ты слышишь? Они возвышаются над всеми, но они совсем не грозные.

— Я, пожалуй, пойду, — собравшись с духом, сказал Адриан. Какое ему дело до этих дурацких башен?

Тамар подняла одну бровь, затем резко опустила ее, как нож гильотины, и еще раз повторила:

— Не причини себе зла, большой юноша. Вторую часть она любезно опустила, хотя Адриан смог прочесть в ее глазах черное блестящее «нам» — слово, которое задело его. Нет, на этот раз Тамар не добавила «Не причини нам зла». Но какое это имело сейчас значение — для Адриана мир давно рухнул.