Снежный великан

— Что думаешь? — спросила Стелла. — Что происходит там, внизу?

— Дай подуматьсказал Адриан и после долгой паузы продолжил: — Вот теперь я понял — просто сначала не был до конца уверен. Ну, сама понимаешь: поздний час, бинокль грязный. Ты что, никогда его не протираешь? Ладно, во всяком случае, теперь я знаю, в чем дело. Кажется, кто-то вселяется в Дом Трех Мертвецов — каким бы невероятным это ни казалось.

— Феноменально, Ватсон! Все ясно: у тебя не только рост, но и мозг огромный, раз ты смог это выяснить! Тем не менее, — Стелла уважительно похлопала Адриана по спине, — я действительно горжусь тобой, Метр девяносто!

Метр девяносто.

Год назад несколько учеников в школе узнали точный рост Адриана, и с тех пор это стало его прозвищем. Чтобы он привык и перестал обижаться, Стелла решила называть его так и дома.

Чтобы это прозвище стало его именем.

И ничем другим.

Но никто не захотел поддержать ее идею — и прежде всего мать Адриана. Она с удовольствием скомкала бы сына в маленький удобный шарик — чтобы он не привлекал много внимания и чтобы никто не называл его иначе чем Адрианом. Стелле не удалось уговорить даже свою родную мать, хотя обычно та охотно шла на поводу у дочери. Все потому, что мать и отчим Стеллы дружили с родителями Адриана и слишком долго жили с ними в тесном террасном соседстве. И только миссис Элдерли, которая питала слабость к разным псевдонимам, сразу согласилась переименовать соседского мальчишку. С тех пор так и повелось: для Стеллы и ее бабушки он стал не кем иным, как Метр девяносто.

Уже целый год Стелла не обращалась к нему по-другому, и Адриану нравилось думать, что именно это прозвище — как и упоминание о «высокорослых штуковинах» — было для нее способом сообщить ему, что он нормальный, а не какой-нибудь чудила или уродец. Кроме того, ему нравилось и кое-что еще. Имя «Метр девяносто» вводило всех в заблуждение, и окружающие не замечали, что за последний год он опять вырос — на четыре сантиметра.

Схватив бинокль, Стелла некоторое время смотрела вниз, а потом простонала:

— Ящики!

Ящики? — удивленно переспросил Адриан. — Наверное, для вечеринки!

— Не пори чушь, — сказала Стелла. — Они заносят ящики с бутылками: спиртное, наверняка водка, я это сразу вижу.

— Что сказала бы об этом миссис? — спросил Адриан.

— Она бы закурила сигарету и сообщила, что выходит из игры. Без меня, сказала бы она.

По-видимому, Стелла нисколько не сомневалась, что все произошло бы именно так.

— Ясно, — кивнул Адриан. — Миссис всегда знает, что делает.

Раньше у миссис Элдерли иногда возникали сумасбродные идеи, а вместе с ними и небольшие проблемы с алкоголем; хотя она сама любила подчеркнуть, что проблемы появлялись только тогда, когда в доме не было ни капли спиртного. Но в какой-то момент бабушка Стеллы поняла, что в жизни можно найти нечто большее, чем новые потайные места для бутылок. Никто не знал, что именно произошло, но с тех пор она не брала в рот ни капли алкоголя. Вместо этого она выкрасила волосы в ярко-рыжий цвет, непрерывно дымила сигаретами с ароматом ванили и завела необычное хобби — постоянно спрашивать, что именно имелось в виду. Даже тогда, когда человек, с которым она разговаривала, затруднялся ответить на этот вопрос.

В основном тогда.

— Так вот, Метр девяносто, а сейчас я раскрою тайну, — возвестила Стелла, опуская бинокль и глядя на Адриана. — Ведь ты наверняка хочешь спросить меня, почему я позвонила тебе среди ночи, ведь хочешь, да?

Ну конечно.

— Хочешь! Или нет?

— Да, хочу, хочу! Но ты поступила правильно, — сказал Адриан. — Ведь, в конце концов, не каждый день кто-то въезжает в Дом Трех Мертвецов.

— Не каждую ночь, — поправила его Стелла.

— Да без разницы, не каждый день или не каждую ночь — в любом случае я считаю это правильным. Я имею в виду, что ты позвонила.

Стелла хмыкнула в ответ, убрала с лица прядь волос пепельного цвета и спросила:

— А что, если это еще не все? Если есть и другая причина?

Адриан почувствовал, как у него в груди образовался теплый комок — робкая надежда, сказочно прекрасная и одновременно такая пугающая. Он ничего не мог с ней поделать. Это чувство было ему уже знакомо: рано или поздно внутри него раздастся хлопок — проклятый взрыв разочарования, после которого теплые комки в груди исчезнут, оставив после себя пустоту. О да, Адриан хорошо знал, как все будет, — но только бы не опять то же самое, пожалуйста!

— И что же это за причина? — спросил он как бы между прочим, прекрасно осознавая сам, почему он здесь.

Из-за милой, едва заметной шепелявости Стеллы, из-за ее шампуня, а также из-за смотровой площадки Всемирного финансового центра в Шанхае высотой четыреста семьдесят четыре метра. И было еще одно, крошечное, обстоятельство, почти не заслуживающее упоминания: Стелла Мараун являлась единственным человеком во всем мире — может, разве что еще миссис Элдерли, — с которым Адриан разговаривал действительно с удовольствием.

— Итак, — прошептала Стелла таинственно и торжественно, — причина, по которой я подняла тебя с постели, заключается в том, что Дома Трех Мертвецов больше нет!

— Нет? — упавшим голосом переспросил Адриан, чувствуя, как рушатся все его надежды: что бы теперь ни сказала Стелла, это никак не будет связано с ним.

— Нет, — прошептала Стелла. — Нет. То, что ты видишь перед собой, является не чем иным, как… Домом Четырех Мертвецов!

— Прости, что ты сказала? — удивился Адриан. — Как? Так быстро умер кто-то еще?! Это заявка на мировой рекорд!

— Идиот! — Обругав его, Стелла посмотрела вниз.

— Почему же, — возразил Адриан, — ведь кто-то должен был умереть.

— Да — кто-то.

— И? — допытывался Адриан. — Кто же именно?

Стелла резко повернула голову и с серьезным видом посмотрела на него, а поскольку внизу неожиданно вспыхнули фары фургончика, ее глаза загорелись слишком ярко для тех слов, которые сорвались с ее губ. Она сказала тихо и невероятно медленно:

— Здесь никому больше не нужно умирать, об этом уже позаботились. Они привезли мертвеца с собой.

— Что?!

— Что слышал. Привезли с собой. С бесплатной доставкой на дом.

— И когда ты мне позвонила…

— Да, — кивнула Стелла, — они заносили мертвеца в дом, в настоящем гробу. Ты понимаешь, Адриан?

Ясно, чего тут не понять! Адриан пристально посмотрел в окно, за которым в холодной ночи мелькали смутные тени незнакомых людей, потом откашлялся, как ему показалось — слишком громко, и наконец сказал:

— Чего тут не понять? Теперь мы живем рядом с трупом.