Моя борьба. Книга пятая. Надежды

* * *

Такси возле «Весселстюэн» мы ждали двадцать минут, пока наконец не уселись на заднее сиденье «мерседеса», и тот мягко заскользил по блестящим от дождя улицам в сторону моего дома. Я расплатился, отметил про себя, что ни возле входной двери, ни возле двери квартиры записок мне никто не оставил, отпер дверь, ничуть не тревожась насчет того, что Петра подумает обо всем, что там увидит, хотя, будь вместо нее кто угодно еще, я бы переживал; потом заварил чай, поставил Velvet Underground, почему-то они у меня с ней ассоциировались – может, из-за ее цинизма и в то же время городской искушенности; Петра сказала, что Ингве очень приятный, и спросила, какие у нас с ним отношения, я ответил, хорошие, но здесь, в Бергене, я от него завишу, по крайней мере, самому мне так кажется, собственных друзей у меня пока не появилось, разве что одногруппники из академии, вот я и цепляюсь за Ингве. Младший братишка – это на всю жизнь, сказала она. Мы выкурили по сигарете, я сказал, что лишнего одеяла у меня нет, но я отдам ей свое, Петра фыркнула и сказала, что пледа ей вполне хватит, спит она прямо в одежде, она часто так делает, поэтому ничего страшного.

– Ну ладно, – согласился я, – может, тебе тогда простыню дать?

Она снова фыркнула, я махнул рукой – мол, как хочешь, – и встал.

Мне что, раздеваться у нее на глазах? Или тоже спать в одежде?

Ну уж нет, на хер, я у себя дома, подумал я, и стал раздеваться. Петра отвернулась и не обращала на меня внимания, пока я не устроился в постели, опершись на локоть. Она посмотрела на меня.

– А это у тебя чего такое? Фу, вот гадость-то! – воскликнула она. – У тебя чего, три соска?

Что она такое несет?

Я взглянул себе на грудь.

И правда. Совсем рядом с одним из сосков вырос еще один, такого же размера.

Я с ужасом пощупал его указательным и большим пальцами.

А вдруг это рак?

– Фу! – повторила она. – Знала бы я, что ты урод, не пришла б к тебе ночевать.

– Уймись, – успокоил ее я, – это всего лишь прыщ. Вскочил на сосудике или как там они называются. Вот, гляди! – Я сдавил этот новый сосок, и на грудь выплюнулась желтая жижа.

– Фу-ууу! Что ты делаешь?! – завопила она.

Я встал, взял из шкафа полотенце, вытер грудь, посмотрел на сосок – теперь совершенно обычный – и снова улегся на кровать.

– Выключишь свет? – попросил я.

Она кивнула, подошла к выключателю, нажала его и, усевшись на диван, сунула ноги под белый плед.

– Спокойной ночи, – сказал я.

– Спокойной ночи, – ответила она.