Моя борьба. Книга пятая. Надежды

* * *

На паромном терминале я взял такси – с учетом пережитого я имел на это право. Но находиться дома, среди привычных мне вещей, оказалось менее приятно, чем я рассчитывал: именно здесь я просиживал вечера, дожидаясь ее, и сейчас, зная все, что я знал, понимая, что Ингвиль и не собиралась ко мне приходить, она была вместе с Ингве, я отчетливо видел, насколько глупо себя вел. То, как я любовался ею, вся выстроенная мною мечта выглядела до крайности наивно теперь, когда я знал, как на самом деле обстоят дела и что произошло в реальности.

Ингве знал, каково мне, знал, что я сижу здесь, жду и надеюсь, а сам в это время встречался с ней и спал с ней. Может, это тешило его самолюбие? То, что я, как придурок, сижу тут и смотрю в окно?

Оставаться в квартире было невыносимо, поэтому я надел куртку и вышел на улицу, вот только куда мне пойти? Воскресенье, магазины закрыты, а в тех кафе, что работали, сидеть в одиночку не хотелось.

Я остановился возле дома, где жил Юн Улав, и позвонил в дверь. Никто не ответил, и я двинулся дальше, вверх на холм, мимо площади Стёлеторгет, и вскоре уже пересек Торгалменнинген; внутри все пылало, я идиот, мне некуда податься, и никто меня не ждет, я просто иду, сгорая от стыда за все. Я добрел до Нюгордсгатен, срезал угол возле здания факультета естественных наук и вошел в парк, решил, что сяду на лавку и покурю – воскресенье, я просто гуляю; но в этом парке, погоди-ка, это же тут я держал Ингвиль за руку, однако думать об этом я не желал, она уже тогда знала, что я ей не нужен, что я ее недостоин, а идти на площадь Данмаркспласс не хотелось, там живет Ингве, мало ли, вдруг он дал ей ключи и сейчас Ингвиль у него в квартире. В противоположную сторону тоже не тянуло – там Сюднесхауген, где мы с ней пили кофе, дверь, возле которой болтали, когда к нам подошел Мортен. Вместо этого я спустился по первому склону к Григхаллену, миновал библиотеку и вокзал, свернул направо, к старым городским воротам, зашагал наверх, а там уж пошел вдоль склона.

Ингве сейчас наверняка возвращается домой. Если Ингвиль не у него в квартире, то Ингве наверняка поедет прямиком в Фантофт, где она его дожидается.

Она откроет дверь и посмотрит на него, нежно и преданно.

Они обнимутся.

Они будут стоять и целоваться, все более страстно.

А потом, срывая одежду, бросятся в комнату.

После закурят.

Что твой братишка сказал?

Разозлился. Но это у него пройдет. Ты б его видела. Ха-ха-ха!

Ха-ха-ха.

Жар волнами приливал к голове, заливая щеки, я шагал, стараясь спрятать лицо, мимо старой пожарной части – она была деревянная, крашенная белым, а внизу подрагивал многоцветный город – и дальше вдоль последней линии домов, затем медленно спустился к своей берлоге.

Там живет он, подумал я, брат, считающий себя писателем. И уже открыв дверь и войдя, я словно продолжал стоять на улице и смотреть, как я, самодовольный придурок, задергиваю шторы и закрываюсь от мира.