Цивилизатор в СССР 1978

* * *

Тот же день, ранее днём. Тот самый двор. Главный редактор «Звезды» Пичугин Николай Фёдорович.

— ..Вы там шевелитесь или как?

До сих пор не могу привыкнуть к тому, что он НЕ «просто развитый не по годам» ребёнок.

«Молокос», насмешливо бросивший мне вопрос, лениво изображает ковыряние детской деревянной лопатой в снегу.

— ..Родители из окон точно посмотрят хоть раз. Так и живём.. — вздыхает, продолжает он, и поясняет очевидное — ..день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем, изображая из себя сверходарённого ребёнка.

А я толком ничего не могу ему сказать. То, что «юного Ваню», родителей и окружение, «взяли в разработку», ясно и мне.

Но товарищ Щербинин мне, разумеется, не докладывает, что и как. Полагаю, что и товарищу Коноплёву тоже по минимуму, если вообще теперь что-то говорит.

Комитет взялся за юного «инициативника», как только стало ясно, что он — НЕ ребёнок по своему интеллектуальному развитию. Чтобы понять причины этого и как относится к его «пророчествам».

Мои догадки насчёт происходящего пока таковы.

А он.. лишь кривится, напоминая мне про идущее время, и то, что «..вы и близко не понимаете, какая бездна разверзнется перед СССР уже в этом году, перед годом Олимпиады..»

Мне лишь велено передать ему подарок на Новый год «от первого секретаря, заинтересовавшегося вундеркиндом» и несколько слов. Которые сейчас предстоит произнести. Наверное, они его ободрят. Но перед этим, я добавляю кое-что от себя.

— Что будет в этом году? — слегка нажимаю я.

— Скажу после того, как вы решите проблему с признанием моей дееспособности. Даже если я всё прямо сейчас расскажу родителям про свою «вторую жизнь», ничего, кроме неверия и шока у них не будет. Так и передайте сами знаете кому — мне мучительно дискомфортно посещать детский сад, испытывать ограничения детского тела, хотя я и рад виду своих молодых родителей. И в.. — улыбается «ребёнок» — ..компетенции тех, кто выступил адресатом моих писем и.. выше, решить этот вопрос. К моему удовольствию и никак не травмируя моих родителей.

— ..Собственно говоря, на эту тему мне кое-что и поручено вам передать..

— ..Что и от кого? — сразу напрягся Вяткин-младший:

— От товарища Щербинина. Ваше пожелание насчёт признания вашей дееспособности будет выполнено в самое ближайшее время. Но вы должны быть готовы сделать свой следующий шаг.

— В каком виде это всё будет происходить?

— Увы, это всё, что мне поручено довести до вас. Собственно, да и всё.. что я знаю. Я ведь обычный журналист, волей случая попавший во всю эту историю.. — развёл руками я.

— И то хлеб.. — кивнул головой он — .. поглядим, чего товарищи из конторы глубинного бурения надумали и чего стоят их слова.

Несмотря на всё ранее случившееся, диссонанс от вида 5-летнего, снова занявшегося подравниванием вырезанного лопатой «кубика» плотно слежавшегося снега и того, что слышал от него сейчас и ранее, выбивал из колеи.

— Вы, Иван Юрьевич, с вашими.. подходами к делу, настолько превзошли то, что у обычных детей вундеркиндов.. — начал я, после чего Иван Юрьевич перебил меня:

— ..Можно подумать, у меня была иная возможность доказать свои слова! Да, блин! Но я и сейчас, с того места, с которым сейчас с вами разговариваю, вижу лишь утекающее время! — ворчливо замечает «детсадовец», остановившийся от складывания кубиков снега в стену и исподлобья посмотревший на меня снизу вверх.

Тяжело принять, что передо мной, в этом детском теле, человек с жизненным опытом, возможно не меньшим, чем мой..

И более поздним.. если верить ему про «перенос сознания из будущего».

Попрощавшись вскоре с «чудо-ребёнком», я направился к машине, стоявшей парой кварталов далее, около местного райкома. Чтобы рассказать кому положено о сегодняшнем визите.

В моей голове звучали последние слова вундеркинда, сказанные, как он выразился «для рассеивания сомнений у тех, кто стоит за вами, товарищ Пичугин»:

— .. В моём прошлом во время Олимпиады умрёт Высоцкий, если это для вас что-то значит. Как будет сейчас, не знаю. А ещё.. на церемонии закрытия игр, когда на воздушных шарах будет улетать талисман игр — Олимпийский мишка, Лещёнко и Анциферова исполнили тогда, в моей первой жизни, песню..

..На трибунах становится тише, тает быстрое время чудес.

До свиданья, наш ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес..

Он даже напел, как мог мелодию, резко оборвав после пары строк её:

— ..Дальше с ходу не помню, надо в спокойной обстановке память терзать..