Курсом зюйд

5.

…Как и стоило ожидать, слух о визите секретаря французского министра в скромный дом купца Эдингера очень быстро стал достоянием дипломатической общественности. И первым, кто на это событие отреагировал, стал Август Саксонский, как никто иной умевший держать нос по ветру. Слава Богу, хоть сам не явился — прислал своего представителя, а тот уже раскланялся по всем правилам куртуазии. Следующим стал австриец фон Зинцендорф, явившийся с самым любезным видом и самыми приветливыми речами. Оно и понятно: Австрия не желала даже малейшего сближения России и Франции, и раз предотвратить визит маркиза де Торси к русским уже невозможно, то стоит перебить его возможные предложения своими… За крупными игроками потянулись ребята помельче. Визит нанёс даже прусский посланник фон дер Гольц, имевший зуб на царя Петра… Словом, маркиз де Торси ещё не переступил порог дома, снятого русской парой, а они уже стали чуть ли не новыми светилами дипломатического небосклона.

И он, шевалье де Сен-Жермен, принял в это самое активное участие. Хотя с огромным удовольствием пристрелил бы обоих, и мужа, и жену.

Слава Богу, они не догадывались, что перед ними — их злейший враг. Не то ещё кто кого бы пристрелил.

Интересы дела, интересы Братства требовали исполнения нынешнего замысла маркиза де Торси. Шевалье должен стать лучшим другом этой дамы? Так и будет. Понадобится — станет защищать её шпагой и пистолетом. Но если маркиз хочет подобраться к тайне происхождения лишних денег в походной казне короля Карла, то задачей шевалье будет совсем иное.

Судя по некоторым сведениям, эта дама — одна из тех, кто непосредственно виновен в срыве планов Братства. Тех самых планов, к осуществлению которых готовились не один десяток лет, ради которых жили и действовали несколько поколений братьев. И в тот момент, когда столь великие усилия наконец должны были увенчаться триумфом, последовал грандиозный провал.

Некоторое время ушло на то, чтобы установить истину и виновных. Теперь основной задачей Братства является одно: найти и покарать их. Притом, так покарать, чтобы память об этой каре вселяла трепет в сердце любого, кто только помыслит встать на пути Братства. Но для того, чтобы покарать эту даму, и в самом деле придётся стать её верным другом…

А маркиз… Он не входит в Братство, но, сам того не ведая, служит ему. Хотя, если слишком близко подберётся к источнику денег… Шевалье мог бы во всех подробностях рассказать де Торси, кто, сколько и зачем дал шведскому королю серебра и золота, но пусть маркиз пребудет в неведении. Он пока ещё полезен. Неплохая идея — поспособствовать реализации планов одной из шведских группировок, желающих устроить побег своего короля. Такой ход сразу ослабит позиции России. Кроме того, диверсии на мануфактурах, с которыми так носится царь Пётр — тоже не худшая из затей Братства, и маркиз невольно её продвигает. Потому его судьба пожить и поработать на благо братьев. А значит, о тех деньгах маркиз узнает ещё не скоро.

Шевалье де Сен-Жермен постарался сосредоточиться на своей текущей задаче. О том, чтобы стать любовником дамы, и речи нет. Она его к себе не подпустит, это совершенно ясно. Но если, упирая на офицерское братство и воспоминания о былых подвигах, добиться её дружбы, то можно достичь куда большего, чем традиционным путём.

Да будет так.

Интермедия.

— Похоже, Алёшенька, к нам в гости заглянул матёрый волчара.

— Ты о том шевалье? Что тебе в нём не по нраву?

— Всё, солнышко. Буквально всё. Мы с ним одного поля ягодки. Не удивлюсь, если он напрямую работает на французскую разведку… или ещё кого позубастее.

— То есть не шевалье при маркизе, а маркиз при шевалье. Занятно. Маркиз-то хоть знает о том?

— Вот это мы скоро и выясним. А потом обменяемся данными с Петром Алексеевичем. Подозреваю, что у него сейчас тоже интересно…

[1] В нашей истории в 1716 году во время визита в Копенгаген в этом доме квартировал Пётр Первый.