Диверсант в городе

Глава 7

Уильям насторожился. Я ждал. Гудение мощного горячего трансформатора подавляло низкочастотной пульсацией электрических колебаний, усугубляя боль в моей голове, которая накатила после того, как я принял очередную дозу лекарств, отправляясь на вылазку. Такое издевательство над собой мой организм уже выдерживал с трудом. Забравшись на столб с проводами, а потом спустившись по кабелю на руках к трансформатору, я потратил слишком много сил. И, возможно, у меня просто поднялось кровяное давление.

Охранник, похоже, что-то заподозрил. Во всяком случае, он остановился на какое-то время, а затем сунулся к трансформатору, заглянув за него. Тут-то я и поймал на мушку его лоб, сразу нажав на спуск. Вот только пистолет, экспроприированный у японца, на этот раз подвел, щелкнув бойком, но выдав осечку. Хотя я и проверял оружие перед мероприятием. Но, всего учесть невозможно. Произошла банальная задержка при выстреле. Такое иногда случается с любым огнестрельным оружием, если попадется некачественный патрон. И надо же, чтобы вот прямо сейчас! Когда действовать надо было немедленно, мой пистолет неожиданно превратился в подобие кастета. И только.

Похоже, охранник опешил не меньше моего. Он явно не ожидал столкнуться нос к носу с вооруженным диверсантом. Потому и не выстрелил сразу. А его секундное замешательство предоставило мне шанс. Не давая опомниться, я наскочил на него с места, поймав и зажав дробовик охранника между своим левым боком и левой рукой, а правой одновременно проведя удар в область виска пистолетной рукоятью. Но ветеран оказался подготовленным физически к разным неожиданностям и с крепким черепом. Он отклонил голову, уходя от удара в висок, и встретил меня ударом колена в пах. Больше он ничего не успел в первый момент, потому что держал двумя руками дробовик, который мне удалось заблокировать.

Удар в пах отбросил меня назад на стенку трансформатора, а боль парализовала. Впрочем, настоящий диверсант должен иметь болевой порог не хуже, чем у профессионального боксера. И я стерпел. Уже через какие-то доли секунды мне удалось преодолеть боль и снова ударить. На этот раз целя в шею. В этот момент Уильям выстрелил. Горячий ствол обжог мне бок и левую руку, но сам заряд, выпущенный из дробовика, не причинил мне вреда. Зато картечь пробила масляный радиатор трансформатора. И горячее масло, градусов под семьдесят, брызнуло в лицо самому стрелку. Я же стоял к трансформатору спиной, тоже, конечно, получив ожог, но не столь серьезный. Бедняга же, похоже, сразу потерял зрение. Он выронил дробовик, даже не успев перезарядить его для следующего выстрела, схватился руками за глаза и неистово заорал. Впрочем, его крик тут же заглушила аварийная сирена, которая включилась автоматикой оттого, что тепловой режим главного трансформатора резко нарушился.

Воспользовавшись ситуацией, я вырубил охранника парой ударов. И он повалился рядом с трансформатором. Дело осталось за малым. Пора было выбираться с объекта. Через несколько минут должен был произойти взрыв моих «адских машинок», пристроенных таким образом, чтобы подстанция не подлежала быстрому восстановлению. Но, выйти с объекта не представлялось простым делом. Высокий забор и закрытые откатные ворота с колючей проволокой поверху, находящейся под напряжением, на что указывали многочисленные изоляторы, установленные при монтаже, создавали серьезное препятствие. Единственный быстрый выход наружу был возможен лишь тем путем, которым пришел охранник.

Мысль прикинуться им показалась мне довольно неплохой. Тем более, что фигурой и ростом он соответствовал моим габаритам. Значит, если даже кто-то ведет наблюдение за подстанцией дистанционно, то подвоха сразу не заметит, если я быстро переоденусь. Я стащил с оглушенного ветерана куртку с большим блестящим жетоном и надел ее поверх своей, а на голову водрузил его фуражку. Все оказалось перепачкано горячим маслом, но выбирать не приходилось. Очень тщательно маскироваться времени не оставалось. Потому я ограничился обыском и прихватил дробовик, вложив в руку охраннику свой заклинивший пистолет. После чего, как ни в чем не бывало, я отправился в ту самую дверь будки возле откатных ворот, из которой появился охранник, беспечно оставив ее открытой.

Пройдя через караульное помещение, через пару минут я спокойно добрался до своего пикапа. Я даже успел отъехать метров на триста прежде, чем в зеркало заднего вида увидел двойную вспышку взрыва. Мои маленькие самодельные взрывные устройства сработали неплохо. Сразу же пространство вокруг погрузилось во мрак. Погасли фонари дорожного освещения, окна зданий, подсветка фасадов и даже светофоры. Больше того. Тут же перестало вещать и радио, включенное в машине. Почти наверняка, вырубились сотовая связь и интернет, но я не мог это проверить, потому что все трофейные гаджеты выбросил.

Из содержимого карманов куртки охранника меня заинтересовала лишь его пластиковая карточка элитного клуба ветеранов морской пехоты, откуда я и узнал, что только что завалил бывшего морпеха Уильяма Кленси в схватке один на один. Все остальное про него додумал уже сам, представив, как он дремал на своем пульте и видел сон, например, про страшного медведя, а потом подумал про животное, забравшееся на охраняемую территорию, вместо того, чтобы думать про нарушителя. Ну, чем же еще объяснить его непростительную оплошность, что он так нелепо промедлил с выстрелом, хотя имел отличный шанс пристрелить меня на месте?

Мимо по-прежнему проносились в ночи машины. В это позднее время их каталось по этой дороге немного, что, конечно, пока спасало логистику от немедленного образования пробок на перекрестках с неработающими светофорами. Голова моя по-прежнему болела. Болела и нога. Но, все это не мешало мне уверенно вести машину в сторону клуба «Красный бархат». Я уже настроился забирать Джессику. А дальше, как говорится, как карта ляжет. Ведь подрыв одной подстанции — это только начало реализации моего плана диверсий против исключительной страны.

Дальше меня ждут топливные хранилища, стратегически важные мосты, склады токсичных веществ и химические предприятия. До ядерных объектов мне вряд ли удастся добраться. Но и этого комплекса мер будет достаточно, чтобы посеять нешуточную панику среди населения. И вот тогда, на волне хаоса, я начну охоту за главными фигурантами. А пока стоит понаблюдать, как быстро местные власти ликвидируют аварию, чтобы сделать необходимые выводы об их способностях оперативно реагировать на подобные происшествия.

Куртку и фуражку охранника я выбросил, съехав с шоссе на грунтовку. От короткого помпового дробовика тоже надо было избавляться, но сейчас он оставался моим единственным оружием. Потому выкидывать его я пока не спешил. Патроны крупного калибра, заряженные картечью, весьма эффективны для ближнего боя и всегда могут пригодиться в стране, где оружие есть у любого придурка.

Я катил по шоссе, когда впереди возник пост. Полицейский автомобиль с включенными проблесковыми маячками пристроился перед развязкой у края дороги. Копы там проверяли документы сразу у двоих водителей. Моя рука самопроизвольно легла на дробовик, пристроенный между сидениями. Я приготовился защищаться. Но, повезло. Меня на этот раз не остановили. А я уже и подумал, что это ради меня облаву затеяли. Страдаю паранойей, что уж тут поделать. На самом деле, пока власти в мою сторону даже не копают. Подтверждением чему служит хотя бы тот факт, что за Джессикой наблюдение не установлено.

До увеселительного заведения «Красный бархат» я добрался как раз тогда, когда последних самых пьяных посетителей выгоняли наружу. Похоже, хозяева заведения опасались, что в наступившей темноте народ расхватает всю выпивку бесплатно. Я припарковался на опустевшей парковке и вышел из машины, направившись искать Джессику. Погасив фары, я оказался в темноте. Никакая подсветка нигде не горела. Лишь автомобили светили фарами, проносясь мимо по шоссе. Зато на небе красиво сверкали звезды. Впрочем, у входа в заведение какая-то аварийная лампочка, все же, горела. Но, это оказался всего лишь электрический фонарик в руках вышибалы, разгоняющего пьяниц.

Я приближаюсь и наблюдаю, как из темного обесточенного заведения выходит в сторону своих припаркованных машин персонал. Машины постепенно заводятся одна за другой. Становится достаточно светло, и в свете фар я узнаю тех девушек, которые танцевали стриптиз в заведении. Мне даже кажется, что одна из них, проходя мимо меня, подмигивает. Я же делаю вид, что не замечаю, потому что ко мне уже спешит Джессика. Быстро увожу ее к стоянке, стараясь держать свое лицо в темноте. Я нацепил бейсболку, козырек которой, опущенный достаточно низко, спасает меня от любопытных взглядов. Коллегам Джессики, разумеется, очень интересно, их волнует вопрос, что за мужчина приехал за ней? А мне совсем не надо, чтобы кто-нибудь заподозрил во мне психопата, сбежавшего из больницы.

Мы садимся в пикап и выезжаем на шоссе. Я спрашиваю Джессику:

— А твоя машина где?

Она смотрит удивленно и сообщает:

— Так это же ты ее и разбил, мою красную машину. Я и страховку пока не получила. Сказали, что выплатят только после того, как выяснят все обстоятельства. Например, кто и зачем стрелял по колесам. А еще им надо допросить тебя, когда выздоровеешь. Вот и хожу пока через половину города на работу и обратно. Мучаюсь. Все ноги стоптала. Хорошо еще, что ночью обратно в город, обычно, кто-нибудь из коллег подвозит.

— Знаешь, а давай я тебе другую машину куплю, — предлагаю я, подумав, что машина с личной водительницей мне не помешает.

Джессика понимает по-своему:

— Ты серьезно? Вот это да! Даже не верится! Спасибо большое, Джимми!

Радостная, она тянется ко мне с пассажирского кресла и, схватив за шею, крепко целует в губы, отчего я перестаю на какое-то время видеть дорогу перед собой и еду по скоростному шоссе вслепую.

Вдруг она отстраняется от меня и замечает дробовик, воткнутый между сидений.

— Что это у тебя здесь? — подскакивает она.

— Дробовик. И он заряжен, так что осторожно с ним, — говорю я честно.

— Ты что, охотник? — спрашивает она.

— Ну, в некотором роде. Хочу поохотится на плохих парней. Но, только в том случае, если они начнут стрелять в нас, — бормочу я.

— Опять ты за свое! Это до добра не доведет. Снова хочешь попасть в перестрелку и разбить машину? — говорит Джессика.

— Снова в перестрелку? В каком это смысле «снова»? Ведь ты говорила, что в прошлый раз стреляли в нас, — уточняю я.

— Не совсем так. Перестрелка была. Ты тоже стрелял в них из пистолета через открытое окно, а потом, когда патроны у тебя кончились, ты выругался, выбросил его и увеличил скорость, — проговорила она.

— И ты сказала об этом полиции?

Она говорит совершенно серьезно:

— Нет, не беспокойся, Джим. Ты тогда ругался и орал, что пушка паленая. Потому, наверное, и выбросил ее. Я ничего копам не сказала. Я же не дура какая-нибудь малолетняя. Понимаю, что ты чем-то за гранью закона занимаешься. Только не знаю, чем именно, да и знать не желаю. Так мне с тобой даже интересней и романтичнее. Эта недосказанность создает вокруг тебя какую-то особую тайну. Как-будто ты герой комиксов или Робин Гуд из темного леса.