Диверсант в городе

Глава 12

Моя удача внезапно закончилась, когда за очередным поворотом дороги впереди возник полицейский патруль. Белый мужчина и темнокожая девушка, одетые в характерную форму черного цвета с жетонами на груди, стояли возле машины с включенными проблесковыми маячками, которые иногда в простом народе называют «люстрой». И мужчина сразу сделал мне знак останавливаться. Впрочем, я к такому развитию событий был готов давно, тем более, что и подходящее оружие теперь у меня под рукой имелось. Как только коп приблизился, я не стал ждать, а сработал на упреждение, дал очередь из пистолета-пулемета, принадлежащего до этого погибшей брюнетке. Полицейский упал, не успев даже выхватить свой пистолет.

Зато успела вытащить «Глок» его темнокожая напарница. Она даже выстрелила в сторону моего помятого джипа, прежде, чем свалилась от моей очереди. К моему счастью, пуля негритянки лишь пробила водительскую дверь, застряв в спинке кресла рядом с моим левым плечом, но не задев меня. Действуя по правилам, которые должен знать любой диверсант, я незамедлительно вышел из «Тахо» для того, чтобы сделать контрольные выстрелы. Выжившие свидетели этого происшествия мне были без надобности. К тому же, имелась необходимость содрать с полицейских нательные камеры видеофиксации, которые в последнее время копы взяли моду носить на груди, чтобы всегда иметь видеодоказательства собственных действий. Я осмотрел и полицейский патрульный автомобиль «Форд», забрав оттуда видеорегистратор. Оба служителя закона оказались ранены, но тяжело. Мужчина лежал без сознания с простреленным легким, а негритянка что-то хрипела, пытаясь заткнуть пальцами рану в районе печени. Я быстро добил их, чтобы не мучились, после чего оттащил трупы в патрульную машину и поджог ее, а потом еще и столкнул горящий автомобиль своим помятым джипом в придорожную канаву.

Никаких угрызений совести я не испытывал. Ведь для меня все эти люди, служившие исключительной стране, однозначно являлись врагами. Именно правители этой заокеанской страны, пусть и руками других, все эти годы обстреливали мой родной город тяжелой артиллерией, забрасывали минами и просто убивали моих сограждан повсюду, куда могли дотянуться. Но, потомственных шахтеров Донбасса не сломить! И потому боевой дух кипел внутри меня лютой яростью, заставляя двигаться дальше и мстить без конца и без разбора всему населению вражеской державы. Почему только наши люди должны страдать? Убивая местных жителей страны, которая сама себя объявила исключительной, я считал, что восстанавливаю справедливость.

Я ненавидел эту страну всей душой. И мне всегда было странно, почему так много людей считает местный образ жизни некими «ценностями свободного мира». Все это не более, чем мифы о равных возможностях и легенды о красивой жизни. Нигде с неба деньги сами в руки не падают. Всюду надо трудиться. И лишь те, кто имеют либо выдающиеся способности, либо выдающиеся родственные связи добиваются успеха. Все остальные влачат существование от зарплаты и до зарплаты, зарываясь в кредитных обязательствах так сильно, что критически зависят от потери своего места работы. А потому весь этот видимый успех местного образа жизни на проверку оказывается дутым и непомерно разрекламированным ради того, чтобы дешевая рабочая сила стекалась сюда, за океан, со всего света.

Реклама исключительной страны идет многие годы через фильмы «фабрики грез», распространяясь по всему свету, что и порождает неиссякающий поток эмигрантов, подавляющее большинство из которых потом всю жизнь работает на грязной и неинтересной работе, лишь бы платить кредиты и кое-как выживать. Да и местные далеко не все добиваются чего-либо в жизни. Я видел тут каждый день тысячи людей, которые родились в этой исключительной стране, выросли в ней и постарели, но никакого успеха в своей жизни так и не добились. Вот и сейчас я проезжал через кварталы окраин, где люди массово ютились в кемперах, в домах-вагончиках. И, разумеется, не потому, что они всю жизнь мечтали о подобных жилищах, а по банальной причине, из-за невозможности купить обычный домик или квартирку, на более продвинутое жилье у них просто не хватало денег. Трущобы трейлер-парка выглядели так паскудно, что даже проезжать мимо было неприятно, не то что жить в подобном районе. Но, недостатка в количестве жителей трущоб в этой стране не имелось никогда, как и недостатка в эмигрантах, едущих сюда за мечтой, а осевших часто в тех же трейлер-парках.

Я даже жалел, что до сих пор не совершил против исключительной страны ничего грандиозного, если не считать подрыв трансформаторов на электроподстанции. С того момента мои потенциальные возможности для проведения диверсий выросли многократно. Во всяком случае, целая куча оружия внезапно поступила в мое распоряжение. Да и в деньгах на текущие расходы недостатка уже не отмечалось. Вот только предстояло вспомнить, где находится еще один наш человек, агент-хакер. Как только выйду на него, смогу с его помощью многое понять и прояснить. Я возлагал очень большие надежды на этот контакт.

Все-таки вспомнив, что хакер живет в том же городе, где расположено газовое хранилище, намеченное мной в качестве следующего объекта для проведения диверсии, я уверенно ехал в нужном направлении. Тем более, что местность там я уже немного изучил. Добравшись до города, я сразу поехал к тому самому заброшенному подземному паркингу, где меня недавно похитили покойницы. Заброшенное офисное здание с подземной парковкой представлялось мне перспективным для обустройства схрона.

Когда я добрался до места, небо посветлело, и город уже начинал просыпаться. Я въехал через трущобы не случайно. Мой расчет на то, что полиции на этой дороге в предрассветный час не будет, подтвердился. Меня никто не остановил. И никто не увязался за мной хвостом. Я спокойно доехал до нужного поворота и вскоре припарковался внутри. Заехав на подземную стоянку поглубже, я надеялся, что толща железобетона заглушит сигналы от радиомаячков.

Выйдя из джипа, я приметил в свете его единственной фары железный шкаф распределительного щита, расположившийся в нише напротив машины. Я подошел и потянул ржавую ручку. Все электрооборудование, когда-то находившееся внутри, было демонтировано. Впрочем, для моих целей это оказалось к лучшему: больше места для размещения. Положив внутрь электрического шкафа сверток с трофейными гаджетами, я резко обернулся, услышав шаги и почувствовав на себе чей-то взгляд.

Я, разумеется, предполагал, что подобное заброшенное место может иметь собственное население определенного рода. Потому, выходя из машины, был готов к любым неожиданностям, предусмотрительно закрыв ее, чтобы никто не запрыгнул внутрь незаметно. К тому же, в каждом кармане у меня лежало по «Глоку» с возможностью автоматической стрельбы. Но, стрелять я не стал, потому что рядом с машиной околачивался всего лишь хрупкий подросток в грязной джинсовой курточке. Свет фары, отражаясь от бетонной стены, хорошо высвечивал его бледное конопатое лицо и яркие рыжие волосы. Едва увидев, что я обернулся и смотрю на него, он неуверенно пробормотал:

— Я это, сэр, немного денег попросить собирался.

Убивать мальчишку мне не хотелось, хотя это и было против правил. Ведь диверсант не должен оставлять в живых свидетелей собственных действий. Но, что видел этот мальчишка? Как какой-то мужик положил некий сверток в неиспользуемый электрический шкаф на заброшенной подземной парковке? И правда, загадочная ситуация, если со стороны ее наблюдать. Но, не менее загадочно, что такой малолетний пацан не спит, а ночами бродит по подобным местам. Кто он? Диггер какой-нибудь? Или обыкновенный бомжонок? Наверное, подумал, что наблюдает закладку наркоты. Вот и денег решил просить. Рискует, конечно, малец, но, видимо, нуждается. А значит, все-таки бомжонок он самый настоящий.

Придется попрошайку просто вырубить. Что я и сделал резким ударом по шее, усыпив бдительность подростка тем, что другой рукой вытащил из кармана купюру, якобы намереваясь отдать деньги. После чего я связал руки обмякшего паренька ремнем, обвязал ему глаза ветошью для протирки машины и запихнул на пол между передними и задними сидениями. Снаружи моего пленника не будет видно по той причине, что все задние стекла джипа сильно затонированы. Теперь нужно отвезти бомжонка подальше. Пусть погуляет где-нибудь, а я за это время перепрячу все, как надо.

Прежде, чем уехать, я обошел с трофейным фонариком все парковочные места вокруг, но никого больше не обнаружил, кроме нескольких брошенных машин и бродячей кошки. Единственное, что нашел, так это место на заднем сидении в старом автомобиле, стоящем в углу за бетонными колоннами, оборудованное бомжонком для собственной лежки. Теперь мне стало понятно, что появление внедорожника просто разбудило пацана, который спал в каких-то пятидесяти метрах от того места, где я остановил машину. Но, симптом для меня был не слишком хорошим, раз не провел тщательную разведку местности перед тем, как оборудовать свой тайник.

Я отметил про себя, что теряю навык, скорее всего, из-за постоянной головной боли. К тому же, меня мучает тошнота, да и во всем теле слабость. С бомжеватым подростком справился легко, а вот более солидного оппонента в драке сейчас вряд ли завалю. Впрочем, на такой случай у меня имеется оружие. Тем не менее, надо бы снова лекарствами запастись, а то в недавнем ДТП головой я все-таки неслабо приложился. Сотрясение мозга, хоть и небольшое, но опять словил. Еще и не спал, потому что этой ночью обстоятельства не дали мне на сон ни минуты.

Пока еще не полностью наступило утро, я вырулил по улице обратно в квартал трейлер-парка и там выгрузил парня, который уже пришел в себя и что-то бормотал. Я развязал ему руки и быстро уехал, а повязку с глаз пусть снимает самостоятельно, радуясь, что остался жив. Тем более, что я расщедрился, сунув ему в карман сотенную зеленую бумажку. Будет рыжему пареньку наука, как у незнакомых людей деньги выпрашивать.

Разумеется, я обыскал бомжонка сразу, но ничего, кроме мелочи и складного ножа, в его карманах не обнаружил. Похоже, его смартфон, если таковой у него имелся, находился в вещах, оставленных на лежбище в старом «Субару». Я же не стал рыться в его смердящем хламе, потому что вещи бомжонка никакой ценности просто не представляли. Главное, что при нем сейчас телефона нет, а значит, и дружкам он быстро позвонить не сможет. Не попросит своих товарищей, если таковые у него имеются, чтобы срочно обыскали мой тайник. Да и в полицию не позвонит, хотя такое вообще-то маловероятно для подобного паренька.

Ведь этот пацан либо сбежал из дома и прячется от родителей, либо сирота, который скрывается от социальных служб. В любом случае, я рассчитал время, которое он потратит на прогулку, с запасом. А потому, когда вернулся в паркинг, в электрическом шкафу все, что я туда положил, лежало по-прежнему. Мне же понадобилось еще минут двадцать, чтобы пешком добраться до того автомобиля, на котором я ездил после перестрелки в автосервисе. Поход пешком давался тяжело. Меня заносило от головокружения, а перед глазами плыли зловещими кругами красные всполохи. Я с трудом держал направление. «Шевелись, диверсант!» — мысленно подбадривал я сам себя, концентрируясь на чувстве долга. Очень хотелось расслабиться, зайти в кафе, перекусить, а потом поспать. Но, говорил себе: