Цивилизатор в СССР 1978

Глава 26 — Тема «Свидетель» — 2

Полуночь с 25 на 26 февраля 1979. Москва. Однокомнатная квартира из «фонда МГУ». Семья Вяткиных.

Родители, такие родители.. гордость за «гениальное» дитя, куча опасений из разряда «не обидели бы ненароком кровиночку» и естественное недоверие, сменяющейся таки присутствующей верой в «родное государство»..

Конкретные, как правило в пределах повседневного взгляда, хозяйственные начальники и конкретные, районного уровня партбоссики могут легко словить от советских людей образца конца 70-х грубое слово в свой адрес, получить порцию злословия и сплетней на кухнях, но.. те, кто тут — в Москве, пока ещё в ореоле.

Может и не в таком, с примесью страха, как во времена более свирепые, не лайтовые и истинно большевистско-сталинские. Про Брежнева я лично — через тройку лет, уже во втором классе первой жизни услышал и сам пересказал кому-то какой-то анекдот.

Но Комитет тут пока в почёте. Даже уважают.

Родителям, как мне видится, жутко интересно «как там оно?», что спрашивали «важные кто-то, аж из самого Комитета» у такого «сверхускоренного в развитии сына», и они не удерживаются от расспросов сами.. после того, как Козельцева с тем же шофёром, который в этот раз проводил нас двоих до самых дверей выделенной нам на время присутствия в столице квартирки, сдаёт меня «с рук на руки».

Сначала я просто «виновато» улыбаюсь, и пояснив, что меня накормили (не сказав кто именно, хехе), а затем, завершив вечерний моцион и шлёпнувшись на казённую, с штампом простыню на спальном месте, сооружённом мне на диванчике (я реально устал и уже засыпаю на ходу), выдумываю отмазку:

Ну как отвечать? Ничтоже сумняшеся, перехватив инициативу и невинно хлопнув глазами, перебиваю своим вопросом их:

— А что вам Елена Борисовна наплела? Вы первые скажите..

Насмешливая (насколько это возможно у сонного детсадовца) рожа прилагается. Пожатие плечами и смущённые переглядывания между собой родителей обязательны :-)

В детском облике, пусть и с печатью на челе «юного гения со странными завихрениями насчёт взрослых и скользких политических тем», есть свои малые бонусы. До собственного, усталого дитя особо то не подокапываешься, родители толком не знают — что можно говорить мне, а что нельзя. Пока они соображают, как выкручиваться из ситуации моего «еврейского метода вопросом на вопрос», я припечатываю их вместо «спокойной ночи»:

— ..Не хотелось бы выглядеть грубоватым, тем более по отношению к тем, кто произвёл меня на свет, но выражение «меньше знаешь, крепче спишь — как нельзя лучше обрисовывает ситуацию насчёт меня..» и засыпая, я пробормотал — пап, помнишь фразу про многие печали? Я тогда, летом её совсем не просто так сказал. Сегодня из той же оперы дело. Давайте, завтра с утра.. — тут я не удержался от вставки саркастического оборота из будущего — ..перетрём.. до того как мадам Козельцева нас завтракать куда-то там повезёт.

Говорили ли они мне что-то в ответ и обсуждали ли сказанное мной, я так и не узнал. Организм взял своё — просто провалился в сон..

На ночь отбился.. я, правда, устал. Нервное это дело — с самим Председателем КГБ общаться.