Вернуться - 3

Глава 27

— Привет! Наши тут не проходили? — раздался голос, который Виктор Петров не чаял услышать больше никогда и тут он его слышит, будто какой-то сон или…

Резко скрипнула деревянная дверь, грубо сбитая из необработанного горбыля, а затем внутрь своеобразной камеры скользнула темная фигура, на голове которой была балаклава — еле-еле были видны только одни глаза в узкой щели маски:

— Фу, ну и воняет тут у вас, однако, — еле слышно раздался всё тот же голос, будто бальзам на душу Петрова.

— Герман⁈

— Хуерман, дебил ты кусок! — Герман был рад и одновременно очень зол на своего бывшего подчинённого. — Дать бы тебе в мор… Ёб, фью-ю-ю… Итиж твою! — Герман наконец рассмотрел более тщательно Петрова и не поверил своим глазам.

Изначально опознав Петрова в полутьме, он тут же ломанулся освобождать узника, не обращая внимания на какие-то подробности, а вот теперь увидел того во всей «красе»: ранее плотная и мощная фигура Петрова была похожа на одного из узников Бухенвальда, во всяком случае, так эти узники выглядели на фотографиях, которые были сделаны советскими фотографами Красной Армии при освобождении этого «лагеря смерти».

Появившиеся на лице два рваных шрама: один на левой щеке — от низа челюсти, примерно до середины щеки; а второй по диагонали пересекал лоб с левой стороны почти к самой правой брови; выбитые передние зубы — сверху и снизу. Из-под лохмотьев какого-то рубища на нём были частично видны руки и ноги, покрытые струпьями, шрамами и какими-то болячками.

— Н-да, красавец… — констатировал Герман, всё-таки хотя и в непригодном человеческом состоянии, но живой, придурок. — А где остальные парни? — напомнил он Петрову о двух мужиках, что поехали с ним сюда.

— Погибли! Геройский погибли! — склонил тот голову.

—…А ведь я тебе гово… Ладно! — сам себя оборвал Герман. — Не будем уподобляться некоторым и… Не понял, а это кто тут с тобой? — ствол его автомата дернулся в сторону щуплой фигуры, до этого лежавшей на голом полу небольшого голого помещения, вырытого прямо в земле, а потом куча тряпья в углу зашевелилось и оказалось, что это человек, который сейчас подслеповато смотрел на Германа.

Почти в таком же состоянии, что и Петров: при этом очень грязное лицо, но были видны сверкающие глаза, сильно похожим выражением на людей, которые давно не ели.

— Зовут Андрей, ему 19 лет, захвачен в плен, как и я. Но в другом месте, два месяца назад, а теперь мы с ним здесь уже месяц сидим. Сначала нас купил один из старейшин этого села. Работали на него. Потом пришли боевики и мы у них за экскаваторы работали. Копали окопы и ходы сообщений, ха-ха, — сипло и не очень весело рассмеялся Виктор.

— Понятно, — Герман быстро осматривал Петрова, смотря на общее состояние, а в особенности на его ноги, одетые в какие-то разваливающиеся ботинки. — Так, погостил и хватит. Надо выбираться из этого негостеприимного места. Глотов, ты где там? — бросил он в дверной проём.

— Бля, Витя? — Глотов осторожно обследовавший вырытые ходы, тут же примчался и обалдел, увидев своего друга и его состояние, но сдержался, чтобы не броситься к нему, а сейчас стоял за спиной Германа и пожирал глазами счастливо улыбающегося Петрова.

— Герман, я без него не пойду! — вдруг сказал Петров, кивнув на молодого парня, недоуменно смотревшего на происходящий разговор офицера с неизвестными.

. — Когда мне рёбра сломали, он меня выхаживал. Помогал чем мог… И он совсем «зеленый». Отца у него нет, что я его матери скажу, если тут оставлю, — быстро говорил Виктор. — Только у него с ногой проблема, ходит очень плохо. Три дня назад ему на ногу лом упал. Вроде перелом ступни.

— Здравствуй жопа, Новый год! — только и смог сказать Герман. — Не было у бабы проблем, купила баба порося… Только этого нам не хватало… — он лихорадочно думал. — Ладно, концепция меняется. Ты сам-то идти сможешь?

— Постараюсь, хотя бегун из меня ещё тот, — Петров кряхтя поднялся с пола на ноги, было заметно, что его пошатывает. — Оружие есть?

— Глотов⁈ — Герман глянул на того, а сам подошел к парню, став быстро, но стараясь не причинять тому боль, осматривать травмированную ногу последнего.

В полутьме было плохо видно, но заметно, что правая ступня в расшнурованном ботинке парня опухла, явно различаясь размером с другой ногой.

Глотов метнулся из камеры, а вернувшись через пару минут вручил Петрову один из автоматов, что принёс из комнаты с двумя уничтоженными боевиками.

— Ну что, Андрюша, поскачем? — странный вопрос немного ввёл молодого парня в ступор, потому что он решил, что Петрова заберут, а его оставят здесь. Ведь он обуза, но он не хотел ничего говорить, т. к. понимал, что это правильно:

— Если я вам буду ме… — начал Андрей.

—…Руку давай, балбес, — перебил его неизвестный.

Андрей с сомнением и надеждой глянул на Виктора, который кивнул, давая понять, что надо делать, как его просят.

— М-м-м, — простонал молодой парень, когда Герман поднял его с пола за руку, а потом неожиданно развернулся спиной и быстро прихватив вторую руку пленного, закинул того к себе на спину.

— Так быстрее будем, — пояснил Герман под заинтересованными взглядами своих товарищей. — Ногами меня обхвати, Андрей, — потребовало он от парня.

Тот застонал от боли, а потом скрипя зубами, но покорно выполнил: обхватив ногами за торс и скрестив лодыжки на животе носильщика.

— Так, верёвку! — приказал Герман, поняв, что бывший раб может расцепить ноги, а держать его самому — совсем не гуд, т. к. нужно ещё автомат в руках держать.

Глотов тут же отстегнул от карабина на поясе небольшой моток репшнура, длинной пять метров. Такие мотки специально носили каждый из их группы на всякий случай. Затем быстро обвязал два тела, тесно соединив их между собой, завязав хитрые альпинистские узлы, а потом обрезал торчащие концы.

— Погнали, пока не дали! — Герман убедившись, что всё в порядке, проверив, что тело «наездника» хорошо держится на спине, тут же выскользнул первым из помещения.

— Всё такой же шустрый, — хмыкнул Виктор, следуя за Глотовом, который шел вслед за ушуршавшим вперёд Германом. — Как уходить будем? — он и Глотов замерли за спиной замершего Германа, осторожно высунувшего голову наружу из отверстия в земле и крутящего головой по сторонам.

— Ножками будем, ножками. На ручках тяжело будет, — глаза Германа очень внимательно скользили по остаткам домов и перепаханной земле, выискивая малейшее движение, но не находя ничего подозрительного. — Кажись никого… Вылазим, — и будто его и не было — только вроде был, а теперь пустое место перед Глотовым и Петровым.

— Хм, — Глотов дернул головой к плечу, в очередной раз поражаясь скорости Германа, а потом полез первым наружу, а когда вылез на поверхность, то подал руку кривящемуся Виктору и помог тому вылезти наружу, пока рядом стоящий на колене Герман контролировал окружающую обстановку с автоматом.

— Так, почесали отсюда, быстрее, — Герман прижал пальцем тангенту рации. — Скоро Новый год!

— Принял! — раздался в эфире радостный голос Титова, услышавшего этот непритязательный шифр — ребята возвращаются. Он уже весь измаялся, слыша непрекращающуюся перестрелку именно с той стороны, куда ушли его друзья, и будто канули в неизвестность.