Княжич Соколов

Глава 7

И чего Зверева так напрягалась?

Столь радушного приема как этим утром от Рюриковичей я в этом мире еще не встречал. Никто не кричал, не угрожал и, тем более, не стремился причинить нам вред.

Да какой там вред, люди Рюриковичей в одинаковой бело-золотой униформе вели себя вежливее и куда профессиональнее наших Омских слуг.

Расслабляло и располагало к себе буквально все, начиная от осанки, заканчивая речью и невербальными жестами.

Ни одного лишнего движения. Ни одного лишнего слова.

Только искреннее все подавляющее желание услужить.

Что-что, а дрессировка у этих ребят отменная. Профессиональных убийц в этих улыбчивых и раболепных лакеях выдавали лишь мелкие детали, которые и не заметишь если не знаешь, куда смотреть.

В итоге, пожар потушили, разрушения ликвидировали, помощь пострадавшим оказали. Оперативно предоставили отдельный транспорт, слугу, водителя, и с комфортом довезли до миленького гостевого дома в готическом стиле, где поселили в уютный номер с all inclusive обслуживанием.

Еда, напитки, душ, сменное белье и мягкая постель, что может быть лучше после кульбитов внутри помятого куска железа. Массаж и целитель разве что, грудь и шея до сих пор ныли, но жаловаться не на что.

Разве что расселили нас всех отдельно, запретили выходить в течение часа пока не приедет начальство, и мобильная связь на территории лицея не работала.

Мелочи. Ничего критичного. Стандартная практика.

Следят за поведением, собирают информацию, готовятся допрашивать по одному, чтобы восстановить максимально достоверную картинку произошедшего.

С помощью «Ока» я держал ситуацию под полным контролем и было даже забавно слушать как в главном зале один особо впечатлившийся аристократ настойчиво требует убить нас прямо здесь.

Позже обязательно займусь изучением рода Одоевских из клана Рюриковичей. Надо понять, чем ему так насолили Соколовы. Тем более что в списке потенциальных врагов, который мне предоставил отец, Одоевские находятся в категории «нейтральных».

Видимо, за восемь лет отсутствия в столице список изрядно утратил свою актуальность.

Мои размышления прервал настойчивый стук в дверь.

— Войдите, — охотно ответил я и поднялся с кровати.

— Артемий Сергеевич, — поклонился приставленный мне темноволосый лакей-надсмотрщик, — пройдемте со мной. Алексей Алексеевич готов вас принять.

Кропоткин, значит. Не самый худший вариант. Из четверых Рюриковичей которые присутствуют сейчас в здании и решают нашу судьбу, этот мне показался самым рассудительным.

— Ведите, — вежливо кивнул я, застегивая пуговицы сменной черной рубашки, которая оказалась точной копией моей, разве что вышитого герба Соколовых не хватало.

Четырехэтажное кирпичное здание гостевого дома было не особо большим. Путь до кабинета Кропоткина занял не более двух минут и после очередного поворота мой лакей остановился, вежливо постучал в дверь с табличкой «Заместитель председателя приемной комиссии», и, дождавшись разрешения, впустил меня внутрь.

Поблагодарив своего сопровождающего, я оказался в довольно просторном угловом кабинете с минимумом мебели и видовыми окнами на зеленый парк.

Алексей Алексеевич Кропоткин, четвертый сын главы рода Кропоткиных сидел не за своим рабочим столом, а в просторном кресле у левой стены и с задумчивым лицом поглядывал на ниспадающие по стеклу капли дождя.

Рюрикович, которого назначили разгребать происшествие был невысоким мужичком средних лет с аккуратной черной щетиной, волнистыми бакенбардами и в аляповатом красном пиджаке, который удивительным образом отлично с этим сочетался.

— Проходите, Артемий Сергеевич, — махнул ладонью повернувшийся Кропоткин и указал в кресло напротив.

— Благодарю, — ответил я, принимая приглашение, — смотрю, вы подготовились, — добавил я, закидывая в рот свою любимую ягоду.

— То есть журналисты не врут и вам действительно нравится клубника? — натянуто улыбнулся Кропоткин.

— Вы находите это странным, Алексей Алексеевич?

— Вовсе нет, — ответил Кропоткин, продолжая сверлить меня взглядом, — просто опьяненные безнаказанностью независимые СМИ порой любят приврать для красного словца.

— Как в сюжете с вопиющим покушением на жизнь молодого княжича Соколова? — процитировал я заголовок сюжета, вышедшего в эфир десять минут назад.

Скрывать свою сохранившуюся связь с внешним миром не имело смысла. Рюрикович должен четко понять, что местные глушилки против меня не работают, а, значит, только слухами дело уже не обойдется.

— Именно, — абсолютно не удивился моей осведомленности Кропоткин, — там ведь каждое слово ложь!

— Разве? — наигранно удивился я.

— А то как же! — воскликнул Кропоткин и с чувством хлопнул ладонью по подлокотнику, — это же надо было догадаться обвинить царский лицей в... как они там сказали... «намеренном недосмотре», вот! «Намеренный недосмотр», Артемий Сергеевич, чтобы вы знали, это, по сути, пособничество терроризму!

— А что им было думать, Алексей Алексеевич? — участливо заметил я, — вертолет репортеров застал место происшествия, на котором среди пострадавших оказались только члены двух союзных родов, а вокруг них снуют многочисленные дружинники Рюриковичей, устраняют улики и под страхом смерти не пускают посторонних. Даже вертолет местного телеканала едва не сбили.

— Это стандартный протокол поведения при чрезвычайных ситуациях! — эмоционально вскинул руки Кропоткин, который явно ожидал другого ответа, — разве вам оказали плохой прием, княжич? Вам лично угрожали, Артемий Сергеевич?

— Что вы, лично нет, — пожал я плечами и сощурился, — только опосредованно.

— Вот как, — изменился в лице явно понявший намек Кропоткин и от его простоватого эмоционального образа не осталось и следа, — вы осознаете, Артемий Сергеевич, что использование дара в отношении Рюриковича это преступление, которое карается смертной казнью?

Быстро он перешел на угрозы, но так даже лучше. Дело пойдет быстрее.

— Дара? — искренне удивился я, — вы что, Алексей Алексеевич, я бы ни за что так не поступил. Просто чуткий слух. В этом милом старом здании на удивление тонкие стены.

— Тонкие стены, — покачал головой Кропоткин, — я ведь хотел по-хорошему, Артемий Сергеевич.

— Аналогично, Алексей Алексеевич, — кивнул я, — не хотелось бы ссориться с тем, от кого зависит моя судьба.

— Вы переоцениваете мою скромную персону, Артемий Сергеевич, — улыбнулся Кропоткин, — изменниками занимаются другие люди, и в их «кабинетах» клубнику не подают.

— Да я не про ваши обвинения говорю, — отмахнулся я, — а про цель своего приезда в столицу и царский лицей, в частности.

— И какая у вас цель? — удивился Кропоткин.

— Как и у любого, кто желает стать сильнейшим одаренным в стране, поступить в царский лицей, — улыбнулся я, — судя по табличке на двери это по вашей части.

— По моей, — задумчиво нахмурился Кропоткин, — но, боюсь, набор на этот год уже две недели как закрыт. Да и, учитывая вашу ситуацию, Артемий Сергеевич, о поступлении я бы переживал в последнюю очередь.

— А какая у меня ситуация, Алексей Алексеевич? — вскинул я бровь, — давайте обрисуем. Кортеж двух независимых знатных семей ехал по частной трассе клана Рюриковичей в сторону Царского лицея и подвергся нападению. В результате пострадали восемь представителей рода Сомовых и два представителя рода Соколовых, в том числе двое аристократов. После чего, дружинники Рюриковичей оцепили территорию, выгнали все средства массовой информации, подчистили все улики и заперли выживших в инциденте на территории царского лицея. Ничего не упустил?

— Только тот момент что никакого нападения изначально не было, а все устроила ваша же подопечная, — брезгливо хмыкнул Кропоткин.

— Это ваша версия, — кивнул я, — которую вы не можете подтвердить ни записями с камер, ни свидетелями, ни даже показаниями участников.

После этих слов у члена клана Рюриковичей аж зубы заскрипели от злости.

— Это ненадолго, — наконец, ответил Кропоткин, — по какой-то неведомой мне причине Иван Сомов и его люди не выдвигают обвинений, но как только все узнает патриарх рода Сомовых, он не станет покрывать столь вопиющее преступление в столице. Даже ради своих родственников.

— Спешу вас разочаровать, Алексей Алексеевич, — победоносно улыбнулся я, — род Сомовых совместно с родом Соколовых выступили с заявлением о взаимном отказе от претензий в «царскосельском инциденте», сославшись на внутренние дела рода.

— Вздор! — встрепенулся Кропоткин, — когда?!

— Минуту назад, — кивнул я и в ту же секунду телефон Рюриковича завибрировал.

Мельком бросивший взгляд на экран Алексей Алексеевич Кропоткин разом стал мрачнее тучи.

— Что мы имеем в сухом остатке? — продолжил я рассуждать вслух ровным голосом, — Вроде бы, инцидент исчерпан, виновных не ищут, ни у кого нет претензий. Но как же так? Нападение было, а виновных нет? Не получив ответы, общество сделает выводы самостоятельно. Как вы думаете, Алексей Алексеевич, какие?

— Клан Рюриковичей бы никогда! — вскрикнул в гневе Кропоткин и осекся.

— Никогда бы не действовал столь топорными методами? Ваша правда, Алексей Алексеевич, но люди охотно поверят в то, что Рюриковичи воспользовались властью и заставили два сибирских рода замолчать об инциденте на территории их лицея.

— Трасса не является территорией царского лицея! — рыкнул Кропоткин.

— Вот именно, но она принадлежит Рюриковичам. Как и половина территорий Санкт-Петербурга. Если Рюриковичам сегодня можно игнорировать законы империи на трассе вне лицея, то кто гарантирует что завтра вы не сделаете того же самого уже в городе?

— Ты совершенно выжил из ума Артемий Сергеевич, если решил начать знакомство со столицей угрозами в адрес клана Рюриковичей, — прохрипел дрогнувшим от безысходности голосом Кропоткин.

На подобные инциденты реагировать нужно быстро, как на пожар. Стоит пламени разгореться и потушить его будет в разы тяжелее.

Но вообще, Алексей Алексеевич, конечно, прав. Угрожать Рюриковичам во всеуслышание это однозначное самоубийство. Только вот наш разговор все еще не вышел за пределы стен этого кабинета.

И в моих интересах обеспечить чтобы это так и оставалось.

— Угрозы? — невинно развел я руками, — да как можно. Вы неверно меня поняли, Алексей Алексеевич. Я ни в коем случае не желаю зла ни Рюриковичам, ни лично вам. Обострение совершенно нелепой ситуации, заложниками которой мы оба оказались, никому из нас не выгодна. Как-то мы не с той стороны начали, Алексей Алексеевич. Давайте сначала. Я пришел помочь вам разрешить ситуацию.

— Смешная шутка, — нервно ухмыльнулся Кропоткин.

— Я абсолютно серьезен.

— Как ты можешь помочь, пацан? — нахмурился от переизбытка злости Кропоткин, — пресс-релиз уже выпущен. Все столичные сводки новостей забиты только этой темой и тысячи журналистов окружили Царский лицей словно мятежники. Толпа жаждет крови и сразу же после того, как твоя глупая голова слетит с плеч, на вилы бросят мою.