Лестница в небо

— Есть у меня одно дело. Так что ты в Москву, а мне задержаться придется еще на день-два.

— Фуры могут уйти, — предупреждает Олег.

— Плевать, мое дело важнее.

Земеля внимательно осматривает меня и веско произносит:

— Я с тобой тогда.

— Вряд ли тебя туда пустят, но, если останешься, буду благодарен. Мне спокойнее будет.

— Плохие предчувствия? — всерьез интересуется пилот.

— Нет, ничего такого. Хочу просто поговорить кое с кем.

Мне уже надоело, что многие вокруг знают обо мне больше, чем я сам.

Не пора ли узнать причину?

Интерлюдия.

Жарко. Стены монастыря давали прохладу, но при любом выходе наружу ряса липла и путалась в ногах, напоминая о принятом сане. Нет, старик не тяготился своим монашеством. Лет ему было немало, жена давно скончалась, упокой Господь ее душу. Да и молодым стоило дать дорогу…

— Господин, к вам посетитель, — постучавшийся послушник доложил как-то неуверенно, что сразу привлекло внимание.

— Ко мне? — мало ли кто мог приехать, но именно сегодня никаких визитеров не ожидалось.

— Он сказал — к монаху лет семидесяти восьми, принявшему сан в июле 1996 года, и, обладающему влиянием.

— Любопытно…

— Из всей братии только вы подходите под определение. И еще, он передал это, — послушник развернул грубоватую ткань, являя на свет старинную золотую чашу с вложенным документом, — Мы все проверили, чаша чиста, бумага тоже.

Лист бумаги гласил, что чаша датируется концом шестнадцатого века и с большой долей вероятности принадлежала первому в династии Романовых — Михаилу Фёдоровичу. Экспертное заключение было подписано директором Петербургского государственного музея и имело все необходимые печати и отметки об экспертизах. Приложенная к официальной бумаге записка гласила: «Я подумал, вам будет приятно вернуть имущество вашего предка. С всемерным уважением, Егор Васин (бывш. Васильев)»

— Наш пострел везде успел, — скрипуче пробормотал себе под нос монах.

— Еще что-нибудь было?

— Нет, господин, только это.

— Ну, что ж, уважим дарителя. Он еще здесь?

— Да, господин. Прикажете просить?

— Проси. Но не сразу. Пусть ко мне сначала Урский подойдет.