Бэкап

Глава 2 Вершинино. Коровник

- Да что ты будешь делать! – я со злостью стукнул ключом по прикипевшему вусмерть болту. Похоже, к нему не прикасались с самого момента постройки этого молокопровода.

- Может, Петрович, того, уксусу принести?

Я тяжело вздохнул. А кому понравится внеплановый ремонт трубопровода, в котором «вдруг» упало давление? И вдобавок ко всему, это чертово поворотное колено никак не хотелось сниматься со стены. Так всегда бывает - девяносто процентов работы встает из-за нескольких мелких заковык. Закон подлости!

- Да не надо, Матвеич, - еще раз вздохнув, двинулся к своей рабочей сумке, доставая оттуда патентованное немецкое средство от ржавчины. Это в наше время всяческие «ведэшки» и куча разной химии совсем не редкость, а в этом временном слое та еще проблема. Вот ведь как мучились наши предки!

Наконец, гайка поддалась. Поменяв длинный ключ на более удобный торцовый, я выкрутил все винты и снял колено молокопровода со стены.

- Так и есть, Матвеич, засорилось. Сколько ж можно твоим балбесам втолковывать, чтобы сиськи тщательней мыли!

- О-хо-хо, - всплеснул руками Хлебородов, зампредседателя здешнего госхоза, - Да рази этим дурням есть како дело? Присылают к нам кого не попадя! Твою ж меть!

- Ладно, сейчас прочистим, и надо будет всю системы заново промыть. И еще – мне бы вот сюда болты новые. А, Матвеич?

- Болты найду, - Хлебородов поспешил к выходу, а я начал искать глазами своего помощника Петьку. И где же этот паршивец? Опять лясы с доярками точит? У нас в конторе время от времени "подбрасывают" новичков на предмет обучения. Иногда попадаются толковые ребята, но чаще лодыри, привыкшие отрабатывать время, типичный "офисный планктон".

Ну вот, вроде как работа закончена. Я бросил взгляд на часы, до обеда управились, значит, ночевать будем дома.

- Петька, здесь докручивай, пойду, перекурю.

Вообще-то я не курю, так, иногда за компанию сигарку засмолю. А на селе такой воздух, что не грех его немножко и отравить. Снаружи пахло настоящей деревней! Тем, что дает городу все – и еду и прочее сырье. То есть навозом! Он-то и есть истинный аромат жилой сельской местности. Куда же без сего продукта жизнедеятельности крупного рогатого скота? Все в деревенской жизни крутится вокруг навоза. Без него не будет урожая, не будет и самой жизни. Не зря в старину корову называли кормилицей и обозвали так отнюдь не из-за молока. Городскому жителю сию истину понять сложно. Он живет совершенно по другим законам и видит конечный результат тяжкой "борьбы за урожай" в виде конечных продуктов на полках магазинов.

Вершининский коровник не был похож на то, что представляют себе при этом названии горожане. Здесь не валялось на полу залежей этого самого навоза, наоборот, все вокруг блестело от чистоты, в том числе и сами коровы. А удобрения натурального производства уже давно были вывезены на поля.

Я с удовольствием подставил голову весеннему солнцу и осторожно вдохнул отдающий пряной талостью воздух. Конец марта – самый обманчивый месяц. Весна вроде как смело заявляет свои права: ярким солнцем, огромными сосульками, звонкой капелью, радостным птичьим щебетом. Но и зима то и дело напоминает о себе морозистыми утренниками, туманами, а то и незнамо откуда сыпанувшей снежной крупой.

- Есть закурить?

Мрачный скотник Николай молча протянул мне пачку сигарет без фильтра, типа нашей приснопамятной советской «Примы».

- Неплохой табак, - втянул я сигаретный дым, - Да хоть табак, а то в наше время в сигареты всякую дрянь сыпать начали, вот и завязал.

- Хм, - Николай невесело усмехнулся, - так то у вас! У нас с этим делом полный порядок был, - он с тоской оглядел унылые окрестности, - Эх, и здесь все не чин чинарем. Что за страна?

Николай попал в Среднерусье из слоя, где в начале семидесятых мир начал претерпевать значительные изменения, холодная война закончилась, железный занавес рухнул, теория общемировой конвергенции заработала в реале. В итоге к 2000 году СССР хоть и потерял несколько республик, но вполне себе был жив, живехонек. Частная и корпоративная собственность суверенно сожительствовала с общесоюзной государственной. Русский социализм стал похож на скандинавский, а вместо орды малочисленных армий маленьких государств существовала Военная Полиция ООН, которая только и ждала, где бы ей навести "порядок". Русские и американцы разделили "сферы ответственности" и больших пакостей друг другу не делали, обратив свободные ресурсы на космос и океан.

- А-а-а!

Поначалу со стороны хозяйственного двора раздалось невнятное мычание, затем послышались растерянные крики, быстро перешедшие в душераздирающий вой. Николай что-то озабоченно хмыкнул, а я повернулся в сторону шума, еще ничегошеньки не понимая. Неожиданно ворота стоящей поблизости хозпостройки распахнулись, и оттуда вывалилась и тут же начала кружиться по талому и грязному снегу непонятная куча тряпья. Именно она и издавала полный беспредельной боли человеческий крик.

- Оборотень! – заполошно заорали из распахнутых створок постройки, а у меня сразу же все похолодело внутри. «Оборотнем» в здешних краях называли перерожденного нежитью человека, в которого летающий "морок" вошел через глаза и сделал его одержимым человеческой кровью. И частенько распознать очередного «оборотня» получалось не сразу. Это кикиморы, лешаки и прочие потусторонние упыри видны даже глазом издалека. Как можно не узнать чернеющие тьмой создание Нежитья! А тут …

Я, честно сказать, испугался не на шутку, оглянулся, а Николай уже куда-то исчез. В голове запоздало мелькнуло: - «Твою ж дивизию! Карабин-то остался у ящика с инструментами!»

Большая и неудобная штукенция, чтоб его с собой постоянно таскать. Сколько раз зарекался купить небольшой автомат на пистолетный патрон, есть в этом слое такие, их для народной милиции выпускали. Но пока голова соображала что делать, руки сами собой работали, доставая из ужасно неудобной кобуры штатный пистолет. «Черт, новую кобуру надо давно купить! По последнему образцу сшитую». Умные мысли почему-то всегда приходят запоздало. Затем уже более осмысленно я передернул затвор, снял пистолет ТЗ с предохранителя и двинулся вперед.

По мере моего приближения к катающемуся по земле клубку мысли в башке забегали быстрее, а глаза начали различать тела. Здоровенный мужик, видимо «оборотень», очень настойчиво пытался добраться своими зубами до горла жертвы. Ее я также узнал - это была Лидка «Слониха», мужеподобная бабища бальзаковского возраста. Не ее бы недюжинная сила, давно бы откинулась. Но нет! Мутузит «оборотня» кулачищами со всей мочи, но все слабей и слабей. Пару секунд я растерянно наблюдал за мотыляющимися по грязной земле телами, боясь при выстреле попасть в Лидку, затем приметил в полутьме за воротами две пары глаз.

- Чего стоите, суки! Помогите разнять или хотя бы стукните этого урода чем тяжелым!

Но помощь пришла не оттуда. Внезапно рядом раздался звучный «Хэх» и «оборотня» наотмашь ударили совковой лопатой. Раз, еще раз! Краем глаза я заметил мелькающий рядом джинсовый ватник Николая. В этом слое джинса и за одежду не считалась, шла в качестве рабочей спецовки. Удары на упыря подействовали. В отличие от воющей Лидки «оборотень» все делал молча, чем ужасал еще сильнее. Кудлатая голова скотника и бывшего человека нехотя поднялась и повернулась в нашу сторону. Мне оставалось только подвести мушку ТЗ на лоб упыря. "Так, выбираем холостой ход спускового крючка. Только не смотреть ему в глаза! А-а-а!»

Прогремело разом три выстрела, казалось, что мои пальцы никогда не разогнутся обратно. Я только успел заметить аккуратную красную дырочку в голове оборотня, как он уже валился на землю.

- Чего стоим, ироды! – раздался злобный выкрик Николая, - Оттаскиваем! Оттаскиваем!

Я же отступил на два шага назад. Казалось, что вместе с патронами я выпустил из себя всю уверенность и не мог поверить, что сделал это сам. Хоть и стреляю в нечисть не в первый раз, но так близко впервые.

Подбежавшие, наконец, мужики помогли Николаю скинуть с Лидки тело оборотня, но было уже поздно. Нежить успела распороть клыками ее артерию, и алая кровь недолюбленной и недоласканной стареющей тетки толчками выходила наружу. Кто-то попытался закрыть рану руками, не понимая всю бесполезность сего занятия. Это еще квалифицированный медик смог бы спасти сейчас эту несчастную бабу. А тут …

Мне вдруг стало дурно, ноги сами собой подогнулись. Дальнейшее я помню плохо. В памяти отчетливо остался брошенный в мою сторону затухающий взгляд Лидки. Удивление и какая-то поистине детская обида сквозила в ее посмертном взоре. Затем глаза женщины начали тускнеть, паволока смерти застилала их все сильнее и сильнее. Я в первый раз наблюдал смерть человека так отчетливо и близко. Сил хватило только на то, чтобы отползти в сторону и вывернуть остатки завтрака на почерневший снег.

- «Госпади! Да разве ж так можно с людьми?! Ирод ты окаянный, Хоспади!»