Бэкап

Глава 3 На постое

Глаза уже разомкнулись, но взгляд все еще не сфокусировался, а память так и не смогла подсказать ничего из того, что происходило за последние сутки. Затем передо мною возник образ умирающей Лидки и мне стало окончательно дурно.

- «О-хо-хо!»

Так, а где это я? Осторожно повернул голову и наткнулся взглядом на простецкие бумажные обои с каким-то цветочным рисунком. Лежу на чистых простынях, кровать широкая, новодельная. Аборигенские лежбища обликом смахивают на наши из шестидесятых годов, панцирные с никелированными набалдашниками и ужасно неудобные. С тревогой заглянул под одеяло, без майки, но в трусах. Фу-у-у...

Что ж вчера было-то? В голове чувствовалось легкое похмелье, башка не болела. Значит, потребляли «казенку» и под хорошую закуску. И то ладно!

- Встал уже? – рядом раздался ласковый женский голос, и я заполошно оглянулся. Так и есть – Маша Иевлева. Белобрысенькая молодка, чуть расплывшаяся в фигуре, но вполне миловидная. Она давно мне в Вершинино прохода не дает. И зачем я, старик ей дался? Ох, неужели я с ней пере …? Видимо что-то такое мелькнуло у меня в глазах, Маша кисло усмехнулась и махнула рукой.

- Успокойся, ничего у нас не было! Тебя хватило только до постели дотащиться. Покуролесили вы там вчерась на славу, пивуны знатные. Хорошо хоть не облевался.

Я только сейчас заметил заботливо поставленный рядом с кроватью тазик. Ну, как говорится, спасибо и на этом.

- Есть что попить?

- И попить и закусить, - мягкая улыбка расцвела на лице Марии, а я даже невольно залюбовался ею. Мастью молодая женщина была похожа на одну нашу известную актрису, играла дочь лесника в фильме «А зори здесь тихие», такая же белобрысенькая и простецкая. Кожа тонкая, щеки враз расцветают, такие люди плохо загорают, только краснеют, волосы также белесые, но пышные. «Наверное, они на ощупь мягкие» - внезапно подумалось, а Маша вспыхнула и исчезла из проема. Женщины почему-то сразу понимают, когда смотришь на них, как на Женщин с некоторым вожделением.

С бабами оно, конечно, и хлопот не оберешься, зато когда надо, кто ж с ними в плане ухаживания сравнится! Стол был поистине «Царским». Перво-наперво мне подали стаканчик с капустным рассолом, затем пододвинули кружку с горячим и неимоверно крепким чаем. Как только меня в пот бросило, тут же на столе возникла тарелочка кислых «антипохмельных» щей, а под нее, знамо дело, стопочка беленькой.

- Не бойся, это «казенка», - Маша присела напротив меня, по-бабьи подперев щеки руками.

«Казенкой» в наших краях называют водку, выпускающуюся на местном официальном винзаводе. Всего три сорта: «Русская», «Ржаная» и самая лепшая «Пшеничная». Народ, особенно в деревнях, гнал самогонку, которая, однако, особого доверия не внушала и имела своим последствием гнуснейшее похмелье. Говорят, все дело было в сырье и воде.

- Ну, как?

- Ой, спасибо, Машуля! - я, как объевшийся кот отвалился на спинку дивана.

- А мы-то как вчера испугалися. Макаровна забежала в магазин и давай стращать! Мол, оборотень цельную прорву народа в коровнике порешил, и наших вершининских, и городских. Я сразу о тебе подумала, кто ж еще из города у нас сейчас работает?

- Да ладно, не так все и страшно было. Успели упыря замочить.

- Это точно ты его застрелил? – испуганно взглянула на меня Маша.

- Да, кто ж еще! – горделиво выпятил я грудь, - Может, герою, того, еще нальют.

Маша притворно вздохнула.

- А надо ли? Тебя и так вчерась от председателя еле вытащила. Собрались там, херои! Крику, дыму!

- И то, правда, - мне вдруг стало неудобно. Вчера ведь два человека погибло, а тут ... В этот момент память услужливо подсунула яркие образы прошедшей гулянки. Я-то хоть нервы вчера лечил, так погано было, а эти …. Все ведь предписания, ироды, нарушили, а люди в итоге умерли. На душе опять заскребли кошки.

- Держи! Еще одну можно. На вот, грибочком закуси, поел чего-то плохо.

- Да какое тут есть, Машуля! За помин души Лидиной, - водка проскочила внутрь холодным водопадом, ожгла огнем желудок, но общая муторность все равно не проходила.

Я извинился перед Машей и вышел на улицу. Солнце сегодня пробивалось сквозь мутную дымку, грело плохо, и на улице было как-то зябко. Походил по двору туда-сюда, да и повернул обратно к крыльцу. О-па-на! На столе рядом с самоваром уже красовалась бутылка пива. Ай да Маша!

- Может, останешься? - жаркий шепот в ухо заводит мужика быстрее, чем иные воскрики или вид обнаженных титек. Но здесь был другой случай.

- Да что я тут делать-то буду?

- Тогда давай, я в город поеду.

- Ты серьезно? – в полутьме сумерек Машины глаза блестели, как мятные огоньки. Они у нее зеленые, колдовские.

- А что? С моей профессией я везде устроюсь. Да хоть в этом вашем грузинском ресторане!

- Ну, да, - вдруг остро захотелось курить, хоть давно и бросил. То ли от пережитого стресса, то ли от вынужденного воздержания, меня сейчас неутомимо влекло заниматься определенными телодвижениями. Мы даже с постели встали только, чтобы пополдничать. Маша с самого утра отпросилась с работы. Неужели догадывалась, что после «снятия стресса» меня потянет на ее молодое тело? А она ведь как раз в моем вкусе, не толстая и не худая. И титечки в меру, не болтаются, и попка тугая, а уже бедра … Ох!

- Васенька, это то, о чем я подумала? Ну, ты мой герой!

Утро - оно ведь не всегда хорошим бывает. Еще вчерашним вечером мальчишка принес записку, что уезжаем спозаранку, срочно, мол, нужны в городе. Маша сидит на стуле вся потерянная, глаза красные. Да я и сам себя неудобно чувствую, как сволочь последняя. Попользовался девкой и сваливаю.

- Пирожки в дорогу возьми.

- Маша, - мой голос дрогнул, - Ну зачем я тебе такой старый? Вон, сколько молодых вокруг бегает!

- Да разве в годах дело-то? Да и не имеют они здесь никакого значения. Мне ты люб, да и подходим мы друг к другу. Неужели не заметил?

Я хотел что-то ей ответить и осекся. А ведь она права! Я обычно с женщинами того, тяжело схожусь. А тут у нас с Машей как-то все само собой вышло. Может и, в самом деле, хватит бобылем ходить? Жизнь-то у человека одна, пусть она и проходит в этом проклятом … как Валера назвал - «Бэкапе».

Я молча поднялся и также молча подошел к рюкзаку.

- Идешь?

Столько потаенной боли в таком простом, казалось бы, вопросе. Внезапно перед моими глазами всплыл взгляд умирающей Лидки, выплеснувшей напоследок в этот проклятый мир всю свою невысказанную боль и жизненные страдания. Легко ли и жилось-то ей на этом грешном свете? Может, и не надо плодить страдания, а делать вокруг добро, пока у тебя есть силы и сама жизнь? Я сделал еще шаг и порывисто обнял Машу, тут же обмякшую под моими руками, наши губы нашли друг друга, и мы потеряли счет времени.

В чувство нас привел нетерпеливый гудок подкатившего к коттеджу автобуса. Ведь отыскали-таки черти! Хотя в деревне разве сохранишь секреты?

- Тогда договоримся так - жди от меня вестей. Не будем же мы жить в общаге? Начну искать нам приличное жилище, и это, на счет твоей работы поговорю. Есть у меня кое-какие соображения.

- Подожди, а как же …, - ее глаза лучились сейчас мягким огнем. Лицо, обычно просто миловидное стало на редкость красивым. Наверное, все любящие и любимые женщины становятся такими. Просто глаз не оторвать!

- Все, я тебе позвоню на работу, надо идти.

Как же все-таки приятно, когда тебя провожают не слезы, а спокойный и любящий взгляд, полный смутной надежды. Уже в автобусе, встреченный дружным мужским подначиванием: - «Ну, ты дал, Петрович. Смотри, а он у нас во всех смыслах герой! Какую женку себе оторвал! », - ощутил свершившиеся со мной перемены.

Автобус тронулся, тихим ходом пересекая кочки и рытвины деревенской дороги. Уже когда мы неспешно выехали на шоссе,я внезапно осознал подспудно гложущие меня слова Маши:

- «Да разве в годах дело? Да и не имеют они здесь никакого значения»

Что же она такое имела в виду? Очередная тайна этого проклятого слоя, или бэкапа, или параллельной реальности, или что еще нам подкинула Вселенная, будь она трижды проклята навеки! Хорошее настроение моментально улетучилось, и шутки соседей по автобусу уже не воспринимались также легко. Что же ждет нас завтра?