Царская немилость

Покрутившись в штабе и осознав, что работать сегодня не сможет, не тем мысли заняты, да и запал прошёл, это уже не его война. Пусть сами, что мог – сделал, видимо там, на верху, решили, что достаточно покуролесил и пора забирать его. А может и наоборот, решили, что не справился и вернут обратно в родное тело умирать. Всё же Иван Яковлевич надеялся, что не назад вернут. Раз кристалл дали, который распадётся потом на голубой порошок. А порошок при потреблении внутрь, как-то там активизирует память реципиента, а зачем память активизировать в собственном теле, он и без того всё про себя любимого помнит.

Прихватил генерал-лейтенант Брехт из сейфа к, находящемуся в кобуре М1911, ещё и трофейный девятизарядный «Вальтер» (Walther PPK: Polizeipistole Kriminalmodell), из Германии привезённый. Пистолет небольшой, в кармане бриджей пусть полежит. Лишним в его ситуации не будет. Из штаба вышел через чёрный ход с несколькими красноармейцами, что привезли на подводе воду кипячёную для штабистов. Чтобы всяких дизентерий и холер избежать, Брехт в штабе разрешал пить только заранее прокипячённую воду, которую в эмалированных ёмкостях двухведёрных и привозили в штаб 8-й армии с местного хлебозавода. Там лишнего тепла хватало. Почему на кипячения воды не использовать?

К дому прошёл тоже кружным путём, несколько раз заходил с разных сторон, проверяя, нет ли наблюдения. Но всё было как обычно, никаких «топтунов». Телефон хотел отключить, но должны ведь лётчики прилететь, мысленно уже попрощался с этим миром, а привычка за всё отвечать и лезть в каждую дырку не отпускала. Постоял над телефоном и оставил включённым. Лётчики не прилетели. Видимо, где-то на пути нелётная погода. Спал Иван Яковлевич с двумя пистолетами под подушкой и открытым окном на задний двор. С него, если сильно оттолкнуться можно до берёзы, у дома растущей, долететь и за ветви схватиться, смягчив падение.

Никого к нему ночью ни на каких воронках не приехало. Даже обидно. И не выспался и не пострелял.

В Штаб опять зашёл с чёрного хода. Лётчики прилетели рано утром, и Брехт, отбросив мысли о чекистах, погрузился в обустройство быта и снабжение пополнения. Так до вечера и просидел на телефоне, вроде готовились, а как прибыли, то оказалось, то тут не так, то там не эдак. Домой шёл уставший и охрипший. Мало Мехлис расстреливает. Половину надо командиров отправить в ад дисциплине обучаться. А интендантов всех, даже грузчиков. Шёл и только у двери осознал, что и не проверялся и даже вообще по сторонам не смотрел. Ну, и ладно. Теперь уже дома.

Добрался до кухни, сделал себе пару бутербродов с чаем, поглотил и вырубился. Прошлая бессонная ночь и суматошный день сказались. Проснулся от дребезжания будильника. Ну, значит, не было и сегодня «Воронка».

В штаб по привычке уже зашёл с чёрного хода и увидел, как в углу у этого входа справляет малую нужду какой-то товарищ из водовозов.

– Мать же вашу, Родину нашу! Вон же в сорока шагах туалет! – гаркнул генерал на красноармейца. Тот эту штуку спрятал, но дело своё делать она не перестала и штаны спереди мигом намокли.

Брехт тяжко вздохнул, махнул рукой на действительность и пошёл к себе. И передумал. А чего, если за ним сегодня придут, то пусть по лесам его поищут. Поехал осматривать готовность своих лётчиков к 22 июня. Либо не нашли, либо не искали, спокойно довёз его водитель до дома. Отправив машину, Брехт нарезал пару кругов вокруг дома. Тихо. И это хорошо. Поезд с Катей и детьми всё дальше. Понятно, что больше недели добираться. И телефон быстрее паровоза. Но каждый день на него работает. Уже три прошло.

Они приехали в три часа ночи. Брехт снова спал вполглаза и подъехавшую машину услышал. Далеко ещё отечественному автопрому до бесшумных двигателей. Этот рычал, как дизель на тракторе. Иван Яковлевич спал в штанах и гимнастёрке. Быстро надел сапоги и глянул из-за шторы на улицу. Чекистов было пятеро. Один остался в машине, один пошёл обходить дом с тыла. Наверное, как раз под той берёзой и встанет. Третий товарищ встал у угла дома, а двое забарабанили в дверь.