Ликует форвард на бегу

Глава 11

1969 год. Август. Москва

Небо над Москвой сегодня хмурилось. Дождь пока не шел, но многоопытный Аничкин пророчил, что вот-вот начнется.

— У меня ахилл травмированный обычно перед любой непогодой ноет, — жаловался он одноклубникам. Те понимающе кивали — у каждого из них имелась своя собственная давнишняя или теперешняя болячка.

— Кончай гадать, Анюта, — мрачно произнес Бесков, развалившись на кресле в центре динамовской раздевалки. — Пусть Гидрометцентр прогнозами занимается, они там за это зарплату получают.

— Ой, я вас умоляю, — заулыбался Витька, не слишком умело пародируя еврейский акцент. — Что тот Гидрометцентр может знать за мою больную ногу?

— Хорош, — поморщился старший тренер. Он обвел игроков тяжелым взглядом. — О, Малой, и ты здесь? Товарищи, поприветствуем нашего доблестного победителя шведов! — Константин Иванович демонстративно захлопал. Кое-кто из динамовцев присоединился к нему после небольшой заминки.

— О, вы тоже этот рассказ Трифонова читали? — как можно более небрежно осведомился Мельник, не прекращая зашнуровывать бутсы. — Или картину «Хоккеисты» посмотрели? Шалевич там, конечно, сыграл ну просто высший класс! Я с пацанами из детдома пять раз зырил.

— Умный самый? — покосился на него с неприязнью Бесков. — Ну-ну. Так, — повернулся он к своим футболистам. — Сегодня играем с Донецком, как вы все прекрасно знаете. Они, в отличие от нас, в предыдущем туре отдыхали. Так что силенок у них будет явно побольше. Поэтому, поступим следующим образом…

— Мельник, задержись! — повелительно бросил Константин Иванович, когда команда потянулась к выходу из раздевалки.

— Весь во внимании, — подчеркнуто вежливо замер возле старшего тренера Данила.

— Клоун, — буркнул недовольно Бесков. Помолчал, обдумывая что-то, а потом нехотя сказал. — Тут вот какое дело, Малой, Валерия Николаевна сейчас снимается в одной картине — в центре сюжета история футболиста-ветерана — и у их главного актера имеются определенные проблемы с тем, чтобы правильно войти в образ. Поэтому возникла идея, чтобы ты помог ему с этим.

— Я? — искренне удивился Мельник. — Почему я? Полным полно ведь опытных игроков, которые с удовольствием примут участие в съемках.

— Верно, — кивнул старший тренер. — Больше тебе скажу, когда Леня Зорин сценарий для фильма писал, то речь изначально вообще шла о том, что главного героя сыграет Володя Маслаченко. Но там, понимаешь, накладка небольшая получилось и он не смог. Поэтому немного изменили все.

— И кто теперь будет футболиста изображать? — заинтересовался Данила. В голове у него промелькнули кадры из не слишком удачных поделок будущего, где образ Стрельцова умудрился безбожно испохабить Саша Петров. К слову, почему-то ни о каком фильме про футбол с Валерией Бесковой кроме «Одиннадцати надежд» он не помнил, хоть убейте. Но та картина вроде бы вышла позднее?

— Николай Олялин.

— Ух ты, это который в «Освобождении» капитана Цветаева сыграл? — восхищенно спросил Мельник.

— Да, именно, — снова кивнул Константин Иванович. — В принципе, там консультантом Сергей Сальников, но Валерия Николаевна предложила твою кандидатуру. Опять же, вдруг потребуется дублером героя побыть? А Сальников, сам понимаешь, несколько староват для этого.

Николай Олялин в кинофильме «Секундомер»

— Но у меня же тренировки, игры — сами ведь ругались, что не могу в полной мере быть задействован в команде? — удивился Данила.

— То есть, ты отказываешься? — неожиданно подобрел Бесков. — Что ж, я так и передам.

Старший тренер круто повернулся и направился к двери, оставив Мельника недоумевать по поводу того, что сейчас было. Так, сходу, он мог предположить, что тренер не смог возразить любимой жене, но в душе совершенно не желал лишаться основного форварда. А теперь вроде как он оказывался совершенно ни при чем. И вся вина за неучастие в съемочном процессе падала на одного юного балбеса.

— Во, жук! — сплюнул в сторону Данила, покачал головой и побежал догонять наставника.

Мельник занял место в секторе за воротами, где традиционно кучковались запасные игроки. Бесков решил не выпускать его с первых минут, памятуя о том, что молодой футболист принимал участие в матче сборной накануне. В принципе, Данила и сам не слишком рвался в бой — все же сил в игре со шведами оставил немало. По хорошему, ему бы сейчас перед телевизором дома на диванчике расположиться, да отдохнуть хорошенько, но Константин Иванович потребовал присутствовать на сегодняшней встрече с «Шахтером» в категоричной форме. Ладно, нехай резвится.

Первый гол в ворота горняков москвичи забили уже на второй минуте. Володя Долбоносов удачно вынес мяч подальше от владений Баужи прямо на ногу Маслову. Валерка прошел немного вперед, оценил обстановку и красиво перевел круглого длинным диагональным пасом на рванувшего по своему краю, словно из пращи, защитника Зыкова. А тот уже точно навесил в штрафную на Авруцкого. И Юрка метров с шести мощно пробил головой. 1−0

— Пижон! — раздался неожиданный возглас одного из фотографов, что расположились прямо за воротами. — Как, скажите, пожалуйста, можно пропускать такие мячи? Как, я вас спрашиваю!

Любопытно, кто это там такой умный выискался, удивился Мельник. На взгляд форварда, голкипер «Шахтера» Говоров просто физически не смог бы отразить мощный и точный удар. Да еще и с такого небольшого расстояния.

— Слышь, дядя, а ты сам бы отбить этот удар сумел? — не удержался от саркастического вопроса Данила.

Репортер обернулся. И насмешливая улыбка разом пропала с лица Мельника. Хомич! Да-да, тот самый легендарный «Тигр», как прозвали его англичане, восхищенные талантом советского вратаря во время турне московского «Динамо» в 1945 году. Надо же, как это не узнал Данила знакомую коренастую фигуру с задорно торчащим вихром седых волос на резко вылепленной природой голове. Видел ведь на разных матчах — у Алексея Петровича даже свое излюбленное место было — у самой штанги. Он на него всегда вставал во время любых матчей.

Алексей Петрович Хомич

— Кто там такой борзый? — недовольно спросил Хомич с угрозой в голосе. Нашел взглядом невольно покрасневшего Мельника и вдруг…улыбнулся. Хорошо так, по доброму. — А, Малой. Ну-ка, подь сюда, — он поманил парня к себе. — Да не дрейфь, сильно бить не буду! — Алексей Петрович заразительно засмеялся.

— Да я и не боюсь, — Данила постарался принять как можно более независимый вид и не спеша подошел к прославленному ветерану.

— Неплохо вчера отбегал, неплохо, — протянул для приветствия крепкую ладонь Хомич. — Сегодня, как я погляжу, Костя решил тебя поберечь?

— Есть такое дело, — согласился Мельник. — Наелся со шведами во как! — Парень чиркнул ребром ладони по горлу. — А что вам в действиях вратаря-то не понравилось? — решил он уточнить. — По моему мяч для него мертвый был, не среагируешь.

— Так-то оно так, — ухмыльнулся Алексей Петрович. — Но ты с позиции нападающего на ситуацию смотришь, а я, по-прежнему, из ворот. Поэтому обратил внимание на то, что голкипер в момент подачи сначала дернулся, было, а потом обратно на ленточку отошел. Глупо сыграл, по пижонски! Дескать, и на линии отобью. И в итоге обосрался! Нас ведь как учили: решил выходить, так выходи. Помнится, я в свое время Левку натаскивал, так он после что своего, что чужого наповал укладывал. Коль рванул за мячом, так разбегайтесь все! Как врежет своими кулачищами, так и дух из тела вон. Понимаешь, о чем я?

— Кажется, да, — медленно произнес Данила, обдумывая услышанное. — Получается, даже если бы Говоров сейчас, к примеру, вышел, но промахнулся и не прервал навес, то по вратарским принципам играл бы верно?

— Вот ты, чудак-человек, — глянул с жалостью Хомич. — Если бы он промахнулся, то это означало, что вратарь неверно рассчитал место перехвата. Правильный ответ здесь только один может быть: взял мяч, не дал забить, спас команду. Усек?

— Сложно все у вас, — покачал головой Мельник.

— Ага, — ухмыльнулся Алексей Петрович. — Это ты, орясина, если промажешь, то тебе товарищи, конечно, напихают, но без особой злости. А воротчик лопухнется, так иди — доставай мяч из сетки. О, глянь, опять что ли наши забили? Вот ведь, заболтался я с тобой, гол профукал. Опять редактор кукситься будет! — Хомич расстроено махнул рукой. — Не видал, кто банку положил?

— Семин, вроде, — неуверенно сказал Данила. — Или Еврюжихин? — Поглощенный разговором с ветераном, он тоже не особо смотрел на поле. Так, краем глаза.

— Вроде! — передразнил его Алексей Петрович. — Мужики, кто забил? — обратился он к другим фотокорреспондентам.

— Семин…Семин, — загомонили они. — Авруцкий ему классный пас выдал, а уж Юрка не подкачал — в нижний угол как на бильярде воткнул.

— Вот видите, правильно я сказал, — укорил Мельник бывшего вратаря. — А снимки…ну так нащелкаете еще, в чем проблема-то?

— Видали, гулевой какой! — возмутился Хомич. — Ты что же это, думаешь, что щелк-щелк на кнопочку и все на мази? Ну, давай я тебе на пальцах объясню, как здесь все работает. На матч я беру две-три пленки по тридцать шесть кадров. Каждую серию нужно очень тщательно выверять, прежде чем начнешь жать на гашетку. А что для этого нужно?

— Что?

— В игре разбираться, — наставительно поднял вверх указательный палец Алексей Петрович. — Предугадывать, как будут развиваться события. Иначе, как понять, стоящий снимок получится или так себе.

— А особый шик, — вступил в их разговор стоящий рядом полноватый мужичок с изрытым оспинами лицом, — если ты снимешь игрока или голкипера в прыжке или броске. Да не просто так, а чтобы обязательно и мяч при этом в кадре оказался.

— Верно, Иваныч! — согласился с коллегой Хомич. — А уж если гол поймаешь, то вообще шедевр выйдет.

— Занятно, — Мельник уважительно прицокнул языком. — Никогда бы не подумал, что в вашем деле столько нюансов.

— Да это мы тебе совсем капельку показали, — засмеялся Алексей Петрович. — Слушай дальше. Чтобы фотографии вовремя в газету попали, надо за первый тайм хотя бы пару пленок извести. А в перерыве прыгаешь в такси и несешься сломя голову в редакцию. Там по-быстрому сдаешь в проявку и потом с катушками — к фоторедактору. Он специальной приспособой — «монокль» называется — отсматривает материал и выносит окончательное решение. Хорошо, если один-два кадра подойдут — это уже считается отличной работой.

— Ничего себе, — ошалел от услышанного Данила. Он-то все больше мыслил категориями своего будущего, когда репортеры нащелкивали на цифровую камеру практически неограниченное количество снимков, затем передавали их при помощи интернета в редакцию, а там уже обученные люди при помощи различных программ могли слепить из любого говна настоящую конфетку. Во, кстати! — Алексей Петрович, а если из другого города требуется передать фотографии, или из-за границы?

— Ох, — Хомич поморщился, словно от зубной боли. — Это, Малой, настоящая проблема. У всех ведущих изданий есть такая штука — фототелеграф. Вот он-то и может передавать снимки. Ну а если ты не в штате, или не сотрудничаешь с кем-то важным, — Алексей Петрович развел руками, — можешь собирать свой личный архив и надеяться, что тебе повезет: заметят, пригласят или предложат приобрести твои снимки.