Ванька 7

Глава 19 Кодекс чести российского солдата

Ещё когда уходили от генерала, его адъютант вручил мне и Рязанцеву по пачке листочков.

— Возьмите, господа. По своим командам нужно выдать.

Ну, как без бумаг… Что там они ещё придумали? Ладно, посмотрю позже.

Сейчас полученное нами так в купе на столике и лежало. Никифор Федорович часть листочков уже и в дело использовал — проводил на их обратной чистой стороне свои расчёты, рисовал элементы стёганой солдатской куртки…

Правда, что хоть это?

Я пододвинул к себе по столешнице выданную мне пачечку.

«Кодекс чести российского солдата». Так был озаглавлен текст, напечатанный на бумаге.

Во как! Дома в институте мы изучали «Моральный кодекс строителя коммунизма». Чуть ли не наизусть его знать надо было, ещё и правильно прокомментировать. Светлое будущее мы строили. Нет, от светлого будущего я не отказываюсь. Да, и кто бы отказался?

Как там?

«1. Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма».

Тут стран социализма ещё нет. ГДР, например, отсутствует, а с германцами мы ещё и воюем. Венгры тоже от них недалеко ушли… Польша — вообще часть империи.

«2. Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест».

Кто не работает, тот не ест… Заповедь первых британских колонистов в Америке. Цитата из Джона Смита, а он у апостола Павла её позаимствовал.

Я мысленно пробежался по всем двенадцати пунктам «Морального кодекса». Оказывается, помню ещё, а ведь сколько лет уже прошло…

Тут сколько пунктов? Чуть поменьше — одиннадцать. Ага, краткость, она — сестра таланта. Это уже Антон Павлович Чехов сказал. Вернее, написал в письме своему брату Александру. Наш человек — доктор. Не получилось мне его здесь увидеть, хотя и по времени совпадал…

Ну, по сути, здесь — почти извлечения из устава. Решили нам, видно, напомнить, чтобы мы себя за границей достойно вели.

«1.Воюешь с неприятельскими войсками, а не с мирными жителями. Неприятелями могут быть и жители неприятельской страны, но лишь в том случае, когда видишь их с оружием в руках».

Вроде всё так…

«2. Безоружного врага, просящего пощады не бей».

Всяко бывало, что уж тут. Я припомнил пару случаев, ставших мне известными. Германцы и австрийцы тоже наших, сложивших оружие, не всегда щадили.

«3. Уважай чужую веру и их храмы».

Вот здесь я совершенно ничего не имею против. Правильно устав говорит. Веровать — дело сугубо личное. Хочешь — веруй, не хочешь — не веруй, но и другим не мешай. Это, если вера — правильная…

Вспомнилась мне встреча со скопцами. Такую веру я уважать не могу. Изуверская она какая-то, во вред людям идёт. Как врач и человек я её не принимаю.

'4. Мирных жителей неприятельского края не обижай, их имущества сам не порти и не отымай, да и товарищей удерживай от этого. Жестокость с обывателями только увеличивает число наших недругов.

Помни, что солдат — Христов и Государев воин, а потому и должен поступать, как Христолюбивый воин'.

Не соблюдали наши солдаты эту заповедь в Прикарпатье. Могли и прихватить фураж и продовольствие местного населения. А что делать? Сам голоден и коня кормить надо. Особенно казаки этим грешили. Жаловалось население на них, ох жаловалось. Даже ко мне на перевязочный пункт приходили. У меня над лишившими их сена какая власть? Никакой. Оставалось им посочувствовать только.

«5. Когда окончилось сражение, раненного жалей и старайся по мере сил помочь ему, не разбирая свой ли он или неприятельский. Раненный уже не враг твой».

Наш солдат — жалостливый. Помогали. Последним перевязочным пакетом делились. Махорки отсыпали. Но, не все…

Некоторые раненых германцев добивали. Сегодня — он раненый, а завтра в строю место займет и стрелять в тебя будет. Докалывали штыками, достреливали.

«6. С пленными обращайся человеколюбиво, не издевайся над его верою, не притесняй его».

Тут — тоже по-разному. Кто как. Наших-то пленных зачастую противник не жалеет, голодом морит. Порассказывали уж сбежавшие из плена.

«7. Обобрание пленных, а ещё хуже того раненных и убитых — величайший стыд для честного солдата, польстившемуся на такое действие грозят тягчайшие наказания, как за разбой».

Согласен. Тут уж без всякого. Мародеров строго наказывать надо.

«8. Если приставлен будешь к пленным, охраняй их от приставания посторонних. При попытке пленного бежать задерживай его, зови на помощь, в крайности действуй оружием».

Тут тоже всё понятно.

«9. Палатки и дома, где находятся раненные и больные, обозначены всегда белым флагом с красным крестом — в эти места не стреляй и не ломись».

Мы-то не стреляем… Враг бы это положение соблюдал. Сам я находясь под белым флагом с красным крестом чуть не погиб. До сих пор последствия контузии чувствуются… В японскую войну лучше было. Не даром в наших газетах её иногда войной джентльменов называли.

«10. Не трогай людей, хотя бы и в неприятельской форме, у которых на рукаве белая повязка с красным крестом — они ухаживают за больными и раненными и лечат их».

Двумя руками я за это.

«11. Увидишь неприятеля с белым флагом — не стреляй в него, а направь к начальству — это переговорщик — лицо неприкосновенное».

На моей памяти это правило неукоснительно соблюдается. Что на нашей, что на чужой линии фронта. Не стреляют в парламентёров.

Что, всё?

Надо эти листки младшим врачам отдать. Пусть фельдшерам и санитарам раздадут. Лишним это не будет.