Ванька 7

Глава 39 По литру на брата…

Суэцкий канал…

Граница между Африкой и Евразией.

Водная дорога из Красного в Средиземное море.

Я как-то его грандиознее, что ли, представлял.

В Российской империи многие реки шире будут.

По той и другой сторонам канала можно было увидеть английские войска — недалеко от этих мест проходит сейчас англо-турецкий фронт.

Ну вот, могу я в своих путешествиях ещё одну галочку поставить…

Порт-Саид. Денщики наших офицеров уже начали мундиры щетками в порядок приводить, понятно — не свои, а тут и какая-то загвоздка вышла. На берег нас что-то не пускали.

К «Latosche—Treville» один за одним начали подходить баркасы, тянущие вереницы барж. Их груз в авральном режиме перегружали в трюмы нашего корабля.

Нечего себе! Сколько же, оказывается, в него входит. И в предыдущих портах что-то грузили, и сейчас.

Не потонем мы от перегрузки?

Баржи всё подходили и подходили. Работа продолжалась до самой темноты.

Утром погрузка продолжилась.

— Пустят нас на берег? — чуть ли не в сотый раз спрашивал меня Рязанцев.

Я-то откуда знаю? Генерал-майор по таким вопросам со мной не советуется.

— Никифор Федорович, откуда такое нетерпение? — мне самому на берег хотелось, так что сказано это было без особой радости.

— Да вот… — неопределенно выразился капитан.

Баржи всё подходили.

Может, что перепутали? Не нам весь этот груз предназначен?

В гавани было так много кораблей, что мачты их создавали впечатление леса в воде. Это, конечно, несколько образно, но недалеко от истины.

— Слышали, Иван Иванович, что нашу охрану в море усиливают? — Рязанцев поделился со мной очередной новостью.

— Откуда. Это Вы всё первым узнаете…

— Про какую-то знаменитую германскую подводную лодку поговаривают. Свирепствует она просто в Средиземном море и приказ ей дан наш транспорт потопить. Союзный флот её ловит, ловит, а всё без толку. Не один десяток уже торговых и военных судов у германцев на счету. Особенно торговые суда страдают…

Ага, может поэтому нас так и грузят? Торговые суда боятся из гавани выходить, а нам всё равно до Марселя двигаться. Вот и решили хозяева судна деньжат подзаработать.

— Вот как… — не обрадовал меня бригадный интендант, не обрадовал. Ещё и на берег не отпускают…

Это ко всему прочему.

Утром у меня уже не сильно хорошие дела начались. Несколько моих подчиненных пьяными оказались. Где только умудрились выпивку раздобыть? Впрочем, свинья, она — грязи найдёт.

В последнее время мне встречались по утрам солдатики, от которых винцом попахивало. С моей медицинской командой до сегодняшнего дня было всё нормально, а тут — на тебе.

Мой допрос ничего не дал — молчат, как рыба об лёд…

Я так и сяк, а они ни в какую. Просто партизаны…

В этот момент мой разговор с Рязанцевым прервался по причине шума и ругани за нашими спинами. Подпрапорщик из души в душу распекал какого-то ефрейтора, а он… лыка не вязал.

Мля…

Да что же это такое?

Мои пьяные, а тут ещё и какой-то ефрейтор…

Дело принимало крутой оборот — эта сцена попала на глаза генералу.

По поводу пьянства нижнего чина был проведён строгий розыск и дело вскрылось. Лучше бы и не начинали всего этого…

Картина вырисовывалась неприглядная.

Оказывается, французское правительство, коли уж мы едем за него сражаться, отпустило с первого дня нашей посадки на корабль по литру виноградного вина в сутки на каждого солдата и офицера. По литру! Бочки с вином находятся в трюме корабля, но выдавать его запретил какой-то русский полковник.

Кто?

Полковника тут же выявили. Не так их много на «Latosche—Treville» и было.

Почему?

Не положено такое в русской императорской армии…

Не положено?

Мы тут от жажды страдаем, а в трюме наше законное вино киснет!!!

Генерал-майор своим взглядом чуть полковника разума не лишил.

При всех его распекать не стал, а к себе в каюту велел отправляться.

То ли одна из бочек подтекала, то ли что ещё, но некоторые наши ушлые солдатики про вино прознали. Решили им угоститься. Кстати, только после того, как из оставшегося неизвестным источника выяснили, что вино, это им и предназначается. Матросы ежедневно по литру получают, а типа — вам почему не дают? Боцман говорит, что положено, но одним из русских офицеров запрещено.

Быстро нашлись специалисты по вскрытию бочек так, что ни одна живая душа не заметит. График был составлен и строго соблюдая его среди нижних чинов началось тихое пьянство.

Начала дегустировать напиток первая рота. Причем, не в полном составе. Пьяных-то надо покрывать. Кому? Понятно — трезвым.

За ночь выпивали по семь бочек. Ну, плюс-минус…

В прошлую ночь пировал младший и средний медсостав.

Вот как-то так.