Ванька 7

Глава 29 Поиск санитара

Я открыл глаза.

Зевнул. Потянулся.

Выспался?

Вроде, как и да.

Протянул руку, взял часы.

Ого, ещё и семи нет…

Что-то как-то холодновато…

Я поёжился. Бррр…

Рано, получается, радовался. У французов не теплее чем у японцев…

Вставать не хотелось — под одеялом, оно теплее будет.

«Amiral Latosche—Treville» изрядно качало.

До половины девятого я пролежал под одеялом, затем всё же встал и пошёл в кают-компанию.

Рязанцев, счастливый человек, продолжал посапывать.

Опоздал. Оказывается, чай и кофе подают в кают-компании с семи до восьми утра. Сейчас уже избушка на клюшке. Ничего, не помру без чашечки кофе. Тем более, качает нас хорошо, не особо пить кофе и хочется.

Так, так, так… Сегодня мне надо одну проблемку решить. Невеликую, но надо. Санитар-то у меня молоканином оказался, сейчас нет его, значит — вакантное место надо кем-то занять. Жалко, мои младшие врачи и фельдшеры за дорогу санитаров многому научили, а от них немало зависит. Они первыми раненому помощь должны оказать, не дать ему по возможности умереть до перевязочного пункта. Конечно, душу они ему обратно не вложат, но — перевяжут, иммобилизуют что нужно при необходимости…

Санитар-то был хороший. Поэтому — вдвойне жалко. Пусть и молоканин. Это ему ранее никак не мешало служить, а тут — едут во Францию только православные… Да, хоть иудеи, какая разница?

В Харбине батюшка ещё и экзамен всем нижним чинам устраивал, гонял их по Писанию как сидоровых коз.

Жижев у него экзамен сдал. Парень был весьма неглупый. Если я правильно помню, из Усть-Сысольска родом.

Очень он расстроился. Лица на нём не было, когда попрощаться подходил. Вот, сказал, не получится у меня домашним помочь… Да, жалованье у нижних чинов в бригаде особое. Наш солдат, тот же санитар, получает в семь-восемь раз больше того же французского. Офицер — в три раза больше коллеги из Франции.

Я нашел бывшего ротного Жижева. Спросил о замене.

— Мне бы кого посообразительнее. Ну, и не малосилка…

— Подобных, Иван Иванович, у нас не имеется. Я говорю о малосилках. Все мои — как на подбор. А посообразительнее…

Ротный командир задумался.

— Пожалуй, порекомендую Вам Малиновского.

Ротный поманил к себе унтера.

— Малиновского сюда позови.

Малиновский, Малиновский… Что-то мне эта фамилия знакома.

— Вот. Родион Малиновский. — указал мне на молоденького солдата ротный.

Родион… Поди и Яковлевич…

Дедушка мой у маршала Малиновского Родиона Яковлевича служил. Может, этот ефрейтор с солдатским Георгием в своё время маршалом и будет? Кто знает, кто знает…

— По батюшке как? — поинтересовался я у паренька.

— Яковлевич, — не замедлился тот с ответом.

Надо же… Да, нет — просто совпадение…

— Ранен был? — задал я очередной вопрос.

— Так точно.

— Ну, тогда, понимаешь важность санитарского дела.

Паренёк на глазах грустнел. Зигзаг его военной судьбы ему явно не нравился.

— Ранен был тяжело. В спину, в ногу… Смогу ли… Пулемётчик ещё…

Ротный на последние слова тут же прореагировал.

— Иван Иванович, затмение нашло… Точно, Малиновский у нас — пулемётчик. Вы про сообразительных спросили, вот я и… — командир роты тяжело вздохнул. — После второй контузии бывает со мной такое. Сейчас я Вам другую кандидатуру предоставлю.

Да… После контузии…

Ротного я прекрасно понимаю. Самого после контузии иногда клинит. Тут же — две человек имеет. Мозг — аппарат тонкий, его лишний раз ушибать не надо…

— Малиновский! Пегова сюда! — рыкнул командир роты.

Свидетельство его ошибки как ветром сдуло.

Пегов, так Пегов. Лишь бы не дурак был.

Качка становилась всё сильней. Мимо меня прошагал один из офицеров нашего полка. Морская болезнь у него прямо на лице была написана.

Мля… Начинается…

Сам я чувствовал себя довольно сносно, хотя голова немного и кружилась.

Я подошёл к борту. В море были видны три судна. Стоявший недалеко от меня морской офицер по силуэтам перечисли мне их названия. Надо же, оказывается, как можно… Ну, кто на что учился.

Это были японские крейсера, и, если я ничего не путаю, все они участвовали в Цусимском бою.

Между тем, военные суда подходили всё ближе. Они шли против ветра и то поднимались на гребне волны, то опускались. Причем так, что чуть ли не весь нос уходил в воду.

Ветер у борта мне что-то не помогал и голова моя стала доставлять мне всё большее беспокойство.