Крымская война. Попутчики

Правила эти, помимо прочего, дают нам право убедиться в том, что по отношению к остальным нашим соотечественникам так же соблюдаются правила гуманного содержания. А потому я, вместе с врачом «Фьюриеса», истребовал у русского капитана возможность посетить пароход, ставший узилищем для наших матросов. К моему удивлению, разрешение было получено; к нам решил присоединился и мистер Блэксторм, чей интерес в этом случае вполне извинителен. Крое того, нас вызвался сопровождать и русский некомбатант - корабельный врач. Об этом достойном господине у нас еще пойдет речь, а пока...»

III

Гидрокрейсер «Алмаз»

4-е сентября 1854 г.

Сергей Велесов, попаданец

— Господа офицеры, ситуация такова. Сегодня по-здешнему - здешнему, подчеркиваю! - календарю четвертое сентября. Вчера из Варны вышла армада - французы и турки. Англичане провозятся еще день. Сбор назначен у острова Змеиный. Меньше, чем через десять суток суда войдут в Евпаторийскую бухту. Дальнейшее известно из истории: бомбардировка Севастополя, затопление кораблей, осада и сдача города. Мы решили этого не допустить. Осталось понять - что мы, собственно, можем сделать?

— Алексей Сергеевич, кажется, наши… хм... те господа, что сосватали нам это приключение, собирались сбросить союзников в море? Возможно, мы сможем воспользоваться их планами?

Старший лейтенант Краснопольский, командир «Заветного», не присутствовал при недавнем разговоре в кают-компании «Алмаза». Он, как и другие офицеры миноносца, узнал обо всем позже; не видел они и эффектных роликов с танковыми атаками.

- Как вы это себе представляете, Николай Александрович? Раздать матросам карабины, а вас поставить командовать десантом? Много же вы навоюете против целой армии! Или мичмана послать с его маузером, пущай страх наводит?

***

Второй штурман «Алмаза», лейтенант Завирухин, совсем мальчик, с румяными круглыми, как у херувима, щеками и юношеским пушком над верхней губой, густо покраснел. Маузер, который в кают-компании поминали по всякому поводу, превратился для него в сущее проклятье.

Мне уже успели поведать эту байку; все началось еще до войны, с разъяснения начальника воздухоплавательной части Генерального штаба генерал-майора Шишкевича:

«...Пистолеты Маузеры составляютъ непремѣнную принадлежность боевого комплекта аэроплановъ («Фарманъ-XVI»), для дѣйствія тѣхъ лицъ, кои совершаютъ полетъ, причемъ каждому указанному аэроплану должно придавать два пистолета съ соотвѣтствующимъ количествомъ патроновъ...»

«Фарманы» имелись тогда в любом авиаотряде, и многие летуны щеголяли деревянными, на ремнях, коробками пистолет-карбинов. Но время шло, на аэропланах появились пулеметы, и пилоты стали заменять громоздкие изделия «Ваффенфабрик Маузер АГ» на компактные кольты и браунинги. Германские же пистолеты, весьма ценимые армейской офицерской молодежью, пошли на размен. Поддался веянию моды и Завирухин - сторговал маузер у мичмана Энгельмейера за редкостный американский «Сэведж» и дюжину лучшего шустовского. И обнаружил, что носить приобретение так, как носили «сухопутные» офицеры - справа, очень высоко, рукоятью вперед - совершенно немыслимо с морской формой. Пробовал, сходя на берег, надевать пилотскую кожанку и галифе, но немедленно сделался предметом язвительных насмешек авиаторов - эта публика ревниво относилась к своим привилегиям в части обмундирования. В итоге, отставленный от строевой службы маузер занял место на переборке, над койкой, но и тут вышло не слава богу: как-то, в сильную качку, тяжелый пистолет сорвался с крючка и раскроил спящему владельцу бровь. После чего мичман совершил поистине роковую ошибку: поведал доктору Фибиху, что стало причиной травмы. А уж Семен Яковлевич, известный на крейсере острослов, не стал делать из этого врачебной тайны.

***

Краснопольский покосился на побагровевшего Завирухина и милосердно спрятал в усах улыбку.

- Можно снять с «Заветного» пулеметы, да и у вас есть несколько штук. В Крымскую кампанию на суше воевали исключительно сомкнутыми колоннами, так что эффект будет ужасающий.

- В первый раз - несомненно. Но англичане быстро учатся. Да и патронов у нас не бездонная бочка. Пожжем - где новые брать?

- Вы, Алексей Сергеич, рассуждаете так, будто нам одним воевать! Если память мне не изменяет, на Альме англичанам совсем немного не хватило, чтобы обратиться в бегство. Вот пулеметики и добавят им прыти. А патронов мы перед набегом на Зонгулдак приняли до штата, по пять тысяч на ствол. Считаю - надо связываться с русским командованием и предлагать помощь. Опять же, аэропланы - помните, как джентльмены с английского парохода перепугались? Полетают, побомбят - все польза.

- А наши корабли прикроют приморский фланг, - робко вставил мичман Завирухин.

- Ерунду говорите, батенька! - отрезал Зарин. - Уж простите за резкость, но как вы предлагаете сражаться с целой армадой? В открытом море - еще куда ни шло, а у берега нас живо обложат со всех сторон. Пушки у них, конечно, древние, так ведь и «Алмаз» не броненосец. Подойдут на малую дистанцию, и каюк! Вот будь с нами не ваш угольный старичок, а «Мария» или «Кагул» - тогда да, форштевнем перетопили бы, противоминным калибром. Но - не дал Господь.

Я живо представил, какой великолепный погром мог бы учинить дредноут союзной армаде. И ведь обидно как - находись «Императрица Мария» в то утро поближе к «Алмазу»...

"...кисмет, как говорят татары. Не судьба. "

Красницкий пожал плечами. По заведенному порядку ему полагалось говорить первым, но сейчас было не до традиций. Очень уж необычную тему обсуждали сегодня на совете.

Прения меж тем набирали обороты:

- ...это если мы будем одни. А если нам на помощь выйдет Черноморская эскадра? «Алмаз», «Заветный», плюс парусные линкоры Корнилова - сила!

- ...а ну, как не выйдет? Мы с вами знаем, что в прошлый, так сказать, раз, они на это не решились. А если и сейчас струхнут?

- ...наши преимущества - скорость, дальность огня, фугасно-осколочные снаряды. А значит, и воевать следует на просторе, не подпускать противника близко. Иначе они нам такой чугунный дождик устроят, ввек не опомнимся!

- ...торпеды и гидропланы! Неужто не справимся с какими-то деревянными лоханками? Не понимаю вашей нерешительности, господа...

Пора вмешиваться, решил я, но не успел. Разноголосый фонтан реплик и тактических идей прервал фон Эссен:

— Господа, раз начальство нас собрало с обоих кораблей - то уж наверно, оно собирается предложить некий план. Может, позволим уважаемому Алексею Сергеевичу закончить?

- Благодарю вас, лейтенант, - кивнул Зарин. - План заключается не в том, чтобы сражаться с союзниками на сухом пути, - у нас для этого нет подходящих средств, - а в том, чтобы помешать высадке. Или хотя бы настолько ослабить экспедиционные силы, чтобы с ними справились и без нас.

- Значит, бой? - немного помедлив, спросил Краснопольский.

- Верно, Николай Александрович. И по этому вопросу я предлагаю послушать нашего гостя. Прошу вас...

Я встал, откашлялся и развернул к собравшимся ноутбук. На экране возникла схематическая картинка.

- Вот, господа. Это построение ордера союзников во время перехода от острова Змеиный к Евпатории. Составлено на основе известных нам документов.

Для перевозки войск французы выделили пятнадцать линейных кораблей, из них четыре винтовых; пять парусных фрегатов, тридцать пять военных пароходов, восемьдесят парусных транспортов и сорок судов для перевозки провианта. Англичане - полторы сотни больших коммерческих судов, в том числе много паровых. Каждый пароход тащит по два парусника. Еще девять парусных линкоров дали турки. Линейные корабли берут на борт до двух тысяч человек, что, как вы понимаете, снижает их боеспособность до нуля.

Французы выстроили свои линкоры двумя эскадрами. Первая: «Вилль де Пари», сто двенадцать орудий; «Шарлемань» и «Юпитер», по восемьдесят. Далее - «Сюффрен», «Иена», «Маренго», «Фридланд». Винтовой только один - «Шарлемань». Вторая эскадра: «Монтебелло», «Жан Барт», «Анри IV» и так далее, всего семь вымпелов. Винтовой - «Жан Барт». Флагман конвоя - винтовой «Наполеон».

Вы, как морские офицеры, должны понимать, что управлять таким плавучим цирком почти невозможно. Он способен только ползти вперед; любые маневры приведут к тому, что колонны смешаются в гигантский, неуправляемый клубок.

Офицеры закивали, задвигались, стараясь рассмотреть картинку на экране.

- Далее. Охранение целиком на англичанах. Они идут в походном ордере, но могут быстро перестроиться в боевой. Винтовые линкоры тянут на буксире парусных собратьев, но, если припрет, выйдут из колонн и образуют отдельный отряд.

Пароходофрегаты, вроде нашего знакомого «Фьюриеса», и винтовые корветы идут во внешнем охранении. Его усиливает немалое число вооруженных пароходов. В-общем, чтобы дорваться до кораблей с войсками, придется сначала пройти британцев.

- Скорость дает нам свободу маневра, - заметил Зарин. - Можно обозначить свое присутствие на фланге построения, дождаться, когда английская колонна выдвинется навстречу, а потом отойти и нанести удар с другого фланга. Покуда опомнятся, успеем наломать дров; да и перестроения добавят сумятицы.

- В-общем, я так и предполагал, господин капитан первого ранга. Кроме того, мы заранее рассмотрим караван с воздуха и наведем на него «Алмаз» и «Заветного».

- Вот бы и Черноморский флот помог! – снова встрял Завирухин. - Пусть парусные, зато много! Милое дело: мы разгоним охранение, а им уж транспорта добивать. Разлюбезное дело!

- А почему бы, собственно, и нет? - поинтересовался из дальнего угла Лобанов-Ростовский. - Простите, господа, я авиатор, и в корабельных делах мало смыслю; но, ежели договориться с Нахимовым и вместе задать англичашкам с лягушатниками отменную взбучку?

- Договариваться надо не с Нахимовым, князь. - ответил Марченко. - Он командует эскадрой Черноморского флота и подчинен Корнилову и Меншикову. Да и не успеем: пока добежим до Севастополя, пока убедим, что мы не бесовское наваждение и не аглицкие подсылы, союзнички не то, что до Евпатории - до Балаклавы дойдут!

- Так можно на аппарате! Вон, мичман на мое место сядет, и вперед, с ветерком!

- Вы это серьезно, князинька? - усмехнулся Эссен. - Сами знаете нрав наших «Гномов», над морем дальше двадцати миль и не думай лететь, непременно свалишься...

- Опять же, станут ли слушать? - добавил Марченко. - Одно дело, прийти туда всем отрядом: встанет «Алмаз» на рейде, так уж не отвертятся. А в то, что мичман сумеет хоть в чем-то убедить адмирала Корнилова и его светлость князя Меншикова я, простите, не верю. Представьте - спускается с неба аппарат, плюхается на воду и подруливает к Графской пристани. Из него вылезает насквозь подозрительный тип: с ног до головы затянут в кожу, на лбу консервы, на боку маузер, рожа в копоти, и на весь Севастополь разит жженой касторкой. Вылезает и говорит: «А подать сюды адмиралов и генералов, сейчас я им растолкую, как Крым от супостата оборонить!»

Офицеры заулыбались. Я едва сдержал смех, представив себе картину, столь живо написанную лейтенантом. На князя было жалко смотреть: он сидел, багровый от злости, и потел. Завирухин, которому снова припомнили злосчастный маузер, молча страдал в углу.