Крымская война. Попутчики

***

Разграбление обреченного "Фьюриеса" заняло более полутора суток и отнюдь не ограничилось запасами провианта и спиртного. На "Алмаз" свезли все, что смогли открутить, отодрать, отпилить: паруса, канаты, и прочее судовое имущество. Нарядная капитанская гичка из дерева махагони заняла на рострах место потерянного при Переносе вельбота. Выгребли, на всякий случай, порох и свинец из крюйт-камеры; не забыли ящики с капсюлями для ударных ружей. Господа офицеры хвастаются друг перед другом винтажными пистолетами и револьверами, абордажными палашами. Элегантная модель «Фьюриеса» сменила капитанский салон пароходофрегата на алмазовский, а огромное штурвальное колесо с гравировкой по бронзовому обручу «H.M.S. Furious», красуется теперь на переборке кают-компании «Заветного». Еще бы, первый за хрен знает сколько лет боевой корабль европейской страны, принужденный к сдаче в бою!

Я тоже обзавелся сувениром: капсюльным «дакфутом» он же «утиные лапки» - экзотическим пистолем с тремя стволами веером. Стреляло это чудо оружейного искусства залпом, по принципу «хоть какая, а прилетит». Я немедленно опробовал приобретение на шканцах «Алмаза», до судорог перепугав жирную крачку, выбранную в качестве мишени.

Но вернемся на «Дениз бога». Греки-левантийцы, из которых, в основном, и состояла команда, отнеслась к смене флага с философским спокойствием. Тем не менее, мичман Солодовников, назначенный командовать трофеем, тут же занялся кадровыми перестановками: нет, он не ждал от греков какой-нибудь пакости, но вот темп их работы, по-восточному неспешный, не устраивал мичмана категорически. Здраво все взвесив, Солодовников разбавил коллектив машинного отделения и кочегарок британскими спецами. Этим, как и их левантийским коллегам, мичман посулил русский матросский рацион. Попробовав макароны, желтую от масла кашу вдобавок к американской консервированной говядине и компоту из чернослива (авиаматка снабжалась лучше других кораблей Черноморского флота, кроме, может быть, Подплава), англичане взялись работать не за страх, а за совесть. От твердокаменного сыра и «дохлого француза» (так в Роял Нэви издавна называли казенную солонину, приобретавшую после месяца плавания натуральный трупный запах) они теперь отворачивались с презрением. Это не раз становилось причиной конфликтов с остальными моряками «Фьюриеса», так что Солодовников принужден был разместить машинистов и кочегаров отдельно от недавних сослуживцев.

***

Солонина и стала причиной сегодняшней склоки. Устроил ее не кто иной, как доктор Семен Яковлевич Фибих. Он явился на «Дениз бога» в обществе англичан-некомбатантов: судового капеллана, врача и некоего хлыща с манерами кокни.

Прибыли они не просто так, а с инспекцией: проверить условия содержания пленных. Чем-то знакомым повеяло от этого, чем-то затхлым, донельзя опротивевшим еще дома, в девяностые. И когда Фирбих заявил, что военнопленных заставляют работать и кормят порчеными, низкокачественными продуктами, а кокни - разумеется, корреспондент самой демократической в мире прессы! - установил на палубе музейного вида фотокамеру, чтобы запечатлеть замученных русскими варварами англичан, меня натурально затрясло. Ничего не могу с собой поделать: ну, похож этот эскулап-мемуарист на наших правозащитников, есть в нем некий породный признак, душок...

Знать бы, что за добрая душа просветила британцев насчет гаагских конвенций? Хотя, чего тут гадать - доктор Фибих и постарался...

Или у меня снова разыгралась паранойя? Все же морской офицер, хоть и врач, служит на корабле, не вылезающем из боевых походов. Может, я несправедлив к Фибиху?

А вот матросы-плотники, узнав, что высокая инспекция требует прекратить «насильственные работы», порывались начистить доктору Фибиху и капеллану физиономии. Оно и понятно - на халяву Перебийвитер не наливает...

Меня так и подмывало придержать боцмана, отпихивавшего разъяренных «лайми» от незваных правозащитников. Но увы, конфликт был исчерпан довольно быстро, да и сами «инспектора» не стали лезть в бутылку. Стоило им понять, что русский врач выражает недовольство провиантом, которым Королевский Флот снабжает своих матросов (Фибиху сделалось дурно от запаха коричневато-зеленой солонины), они быстренько перевели разговор на другую тему.

Зачитали перечень рациона питания; после каждого пункта английский капеллан с важным видом кивал и делал пометку карандашом. Претензий не было: провизии на «Фьюриесе» было запасено с расчетом на долгую кампанию, так что пленным можно выдавать хоть тройные пайки. Все равно, самое позднее, через две недели их сдадут с рук на руки севастопольскому начальству - а там уж пусть у него голова болит.

***

- Вон они! - заорал Кобылин, тыча рукой в горизонт. С северо-запада к «Морскому быку» тяжелой мухой полз гидроплан. «Ну вот и долетели, - с облегчением подумал я. - Можно не беспокоиться… до следующего раза. Надежность антикварных «Гномов», измученных к тому же постоянными полетами, не вызывала у меня никаких иллюзий.

III

ПСКР «Адамант»

7-е сентября 1854 г.

майор ФСБ Андрей Митин

- Никита Витальич, как у вас с расшифровкой морзянки? - спросил Кременецкий.

Бабенко поскучнел.

- Пока никак, Николай Иваныч. Наши программы рассчитаны на блочные и потоковые шифры, а тут используются кодовые таблицы. С УКВ дело получше, но сигнал очень слабый, расстояние... Есть уверенность, что это стандартный «Кенвуд». Если подойдем поближе - можно будет слушать.

Генерал Фомченко кивнул кавторангу. Тот сел и принялся вертеть в пальцах гелевую ручку.

- Итак, товарищи офицеры. Имеем две группы радиостанций. Одни похожи на древние радиотелеграфы; другая группа - это уже современная аппаратура. Судя по пеленгам, обе расположены примерно в одном районе, поблизости одна от другой. Возможно, группа кораблей?

- Позвольте, товарищ генерал-лейтенант? - вклинился Андрей.

Фомченко благосклонно склонил чело.

- Кажется, я понимаю, в чем тут дело. Помните, перед самой... м-м-м... аномалией мы отправили на «Можайск» нашего сотрудника?

- Велесова? - поморщился генерал. - Альтернативного историка? Ну, помню, и что с того?

- Я передал с Серегой... простите, с Сергеем Борисовичем два комплекта УКВ-раций для Привалова и Сазонова Плюс его собственный. Цифровые «Кенвуды». Мы со старшим лейтенантом сравнили параметры сигнала - очень похоже. Это «сто третий», товарищ генерал, больше некому.

- Какой еще «сто третий»? - насупился Фомченко. Генерал терпеть не мог пояснений, но ему все время приходилось их высушивать. Чертова наука, которой нельзя отдать четкого и недвусмысленный приказ. А потом получить такой четкий и недвусмысленный результат.

- Его позывной, товарищ генерал-лейтенант. - торопливо ответил старлей. - Вот список позывных и радиочастот членов экспедиции. Велесов - «сто третий».

- Он-то откуда здесь взялся?

- Возможно, его тоже накрыло. Помните, ему приказали вернуться на «Адамант»? Может он попал в аномалию?

Фомченко покачал головой.

- «Возможно», «может быть…» Бабкины гадания, товарищи офицеры! Конкретики не вижу!

Андрей и командир БЧ-4 дисциплинированно молчали.

- А как с теми станциями, что работали морзянкой? - спросил Кременецкий.

- Ну... мы же гадали, откуда взялась недостающая масса при Переносе? Вот вам и ответ.

Фомченко недоуменно приподнял правую бровь. Это получалось у него на редкость... начальственно, что ли? - подумал Андрей. По-советски. Такая поднятая бровь подошла бы матерому члену Политбюро.

- Еще один гость из Первой Мировой, товарищ Митин?

- Скорее, несколько. Морзянкой работают два передатчика. Наверняка военные - на черноморских коммерческих пароходах радиостанций тогда не было.

- А в УКВ кто передает? Тоже они? Фантазируете, майор...

- Никак нет. Могли подобрать Сергея Велесова и теперь используют его аппаратуру.

- А что там за корабли? - осведомился командир сторожевика.

- Есть кое-какие предположения, но точно пока не скажу. Рации были почти на всех, вплоть до миноносцев и канонерок. Скорее всего что-то не слишком большое, максимум три с половиной тысячи тонн. Дредноут или броненосец, вроде «Иоанна Златоуста» здесь появиться никак не может.

- А хорошо бы... - кровожадно заметил Фомченко. - Такой утюг англичан с французами один в щепки разнесет...

- Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Но у нас ограничение по массе, помните? Так что крупные корабли отпадают.

- И еще, тащ кавторанг... - Бабенко поперхнулся и испуганно посмотрел на Фомченко. - Тащ генерал-лейтенант, разрешите доложить...

- Докладывай, раз начал, чего уж... - махнул рукой тот.

- Я по поводу раций. Позвольте напомнить, товарищ генерал-лейтенант, там УКВ станции, зона уверенного приема ограничена горизонтом. Если рация на корабле, мы бы его увидели на радаре. Да и сигнал был бы не в пример сильнее. Кроме того, азимут на источник заметно менялся со временем. Похоже на работу самолетной радиостанции.

- Самолеты, говоришь? - подобрался Фомченко.

- Да, товарищ генерал-лейтенант. - ответил за радиста Андрей. - Это авиаматка, судно, приспособленное для базирования гидропланов. Таких на Черном море было три: «Александр Первый», «Николай Первый» - перестроенные их коммерческих пароходов. И еще «Алмаз».

Фомченко задумался.

- Что-то такое припоминаю... - Кременецкий потер переносицу. - «Алмаз» - это, кажется, бывшая императорская яхта?

- Яхта наместника Дальнего Востока Алексеева. Формально, считался посыльным судном для Тихого океана. Был в составе Второй Тихоокеанской эскадры, уцелел при Цусиме. В Первой Мировой участвовал как гидроавианосец.

- Так вы полагаете, это он?

- Или он, или «Александр» и «Николай». Других вариантов не вижу.

- Авиация, значит... - буркнул Фомченко. С одной стороны, конечно, неплохо... Что у них за самолеты, майор?

- Летающие лодки конструкции Григоровича, М-5 или М-9. Точно не скажу, зависит от того, из какого года их выдернуло. М-9 появились только в шестнадцатом.

- Серьезные машины?

- Для своего времени вполне приличные. Пулемет, полцентнера бомб. Скорость до ста тридцати, дальность полета никакая. Главная беда - мотор слабоват. Ротационный "Гном " или «Сальмсон», сто с небольшим лошадей.

Фомченко иронически хмыкнул.

- Это который вертелся вместе с пропеллером? Как же, читал, приходилось. Сто тридцать кэмэ, пулемет... Этажерки. И сколько же их там?

- Если «Алмаз» - четыре, а на «Николае» или «Александре» до шести.

- А корабли? - спросил Кременецкий. - Извините, товарищ генерал-лейтенант... О самих кораблях что-нибудь известно? Ход, вооружение, дальность плавания?

- На «Алмазе», по-моему, несколько пушек, калибром около ста миллиметров, точно не помню. - ответил Андрей. - Извините, товарищ капитан второго ранга, подробных данных нет. Вы же понимаете, мы готовились по другому временному периоду. А насчет двух других вообще не скажу, но вряд ли что-то серьезное.

- Около ста... - Фомченко скептически поджал губы. - Ясно. Ваше мнение, Николай Иваныч они смогут бороться с союзниками?

- Один на один наверняка. А вот со всей эскадрой - сомнительно. «Алмаз» - он хоть и крейсер, а все же бывшая яхта...