Крымская война. Попутчики

***

Оставалась еще одна забота. В мае из петербургского Ракетного заведения в Севастополь отправили шесть сотен двухдюймовых ракет системы Константинова. Обоз с ними в сопровождении поручика Щербачева, фейерверкера и четырех нижних чинов, «ознакомленных с действием и употреблением боевых ракет», уже прибыл в город.

Пройти мимо такого ресурса я не мог. В «прошлый раз» ракетное оружие в обороне Севастополя никак себя не проявило: дали произведено несколько ракетных обстрелов с 4-го бастиона, но без ущерба для неприятеля. После чего ракеты сдали на склад, а расчеты перевели в пушкари.

Но я-то помнил, что такие же ракеты хорошо показали себя при взятии Ак-Мечети, осаде Силистрии и на Кавказском фронте. Неплохо представляя себе их недостатки - низкая кучность и слабый боевой заряд - я предложил переделать ракетные станки в примитивные РСЗО: по густым порядкам пехоты это «вундерваффе» должно сработать как нельзя лучше. «Ракетные пакеты» можно смонтировать на обозных повозках, на манер проектного 22-ти ствольного «ракетного ящика» времен турецкой войны 1828-го годов. А полсотни ракет я предложил переоснастить в осветительные и передать в «минный» и «ночной» отряды.

Ближе к полуночи приехал Меншиков, привез карту с текущей оперативной обстановкой. И началось: карандашные стрелы, обозначающие перемещения дивизий, сводки о состоянии артиллерии и боеприпасов, лошадей в казачьих и драгунских частях, нудный перечень обозов со снабжением. Зарин вручил Меншикову рапорт с перечнем всего необходимого для пулеметных команд. Им передавались все пулеметы кроме двух - один оставили для «Морского быка», другой выторговал для авиаотряда Эссен. Сам он рыскал по городу в сопровождении наряда жандармов, безжалостно изымая по аптекам и москательным лавкам керосин, касторовое масло и спирт высокой очистки. В порту устроили авиамастерские; туда свезли аппараты и оборудование, сколачивали слипы для спуска гидропланов. Мотористы и пилоты ходили, одурев от бессонницы, но клялись к 18-му поднять в воздух все пять машин.

Под конец совещания князь Меншиков поднял щекотливый вопрос: «Что мы, господа, будем докладывать в Петербург»? В кабинете повисло тяжелое молчание. Всем было ясно, что умолчать о таком поразительном событии, как явление целой эскадры «потомков» не получится; но, с другой стороны, я понимал замешательство князя и адмиралов, которым предстояло составить доклад об этом самому Николаю Первому. Лично. В белы ручки Государя всея Великия и Малыя и Белыя...

У меня на этот счет имелось свое мнение, но я благоразумно придержал его при себе. Севастопольские начальники считали меня «техническим специалистом», не имея понятия о том, что нас с ними разделяют по временной шкале не какие-то жалкие пятьдесят лет, а все полтораста. Но - всему свое время, господа, мы еще познакомимся по-настоящему...

Удивительно одно - как это Меншиков и адмиралы до сих пор не отрапортовали самодержцу? При Сталине начальника любого ранга - хоть маршала, хоть наркома, - придержавшего ТАКУЮ информацию ожидало бы строгое порицание в затылок, в размере девяти граммов свинца. Чтобы другим неповадно.

Хотя - где гарантия, что князь не лукавит, и все это не спектакль для нас с Зариным? И в Питер летит уже фельдъегерь с пакетом, усаженным сургучными нашлепками...

"Зачем он шапкой дорожит? Затем, что в ней донос зашит. Донос на гетмана-злодея, царю Петру от Кочубея..."

Понять бы еще - кто тут выступает в роли Мазепы, а заодно, и короля Карла?

О нашем статусе - как людей, так и кораблей - старались не вспоминать. Будто молчаливо согласились не поднимать тему, пока не будет ЛИЧНОГО распоряжения. А пока - князь распорядился о выделении денежных сумм для выплаты денежного довольствия и снабжения наших кораблей всем необходимым. Надо, кстати, поинтересоваться, причитается ли что-то и мне? Я как раз собирался посетить ближайшую лавочку готового платья, но там, боюсь не принимают карточки Сбербанка...

***

P.S. Завтра отправляемся искать место для «аэродрома подскока», и я уже знаю, что предложить. Уверен, Эссену и его людям понравится.»