Крымская война. Попутчики

В Одессе и в 21-м веке «всегда кто-то с кем-то знаком», а уж сколько-нибудь заметные персоны все на виду. Так что старик Капитанаки выложил Белых подробные сведения обо всех спасенных, начиная со строгановской родственницы.

Бывших пленников решили переправить на «Клитемнэстру», где они могли вволю трясти головами, ковырять в ушах, объясняться жестами и недоумевать по поводу освободителей. Уцелевшие после абордажа турки, смирные, перепуганные, принялись наводить порядок: отмывать залитую кровью палубу, предавать черноморским волнам убитых, менять посеченные пулями снасти, латать дырки в вентиляторных кожухах и дымовой трубе. Карел, как имеющий подходящий опыт (он проходил срочную младшим мотористом, в БЧ-5 большого противолодочного корабля) отправился в низы, присматривать за машинной командой. Компанию ему составил один из греков, ходивший кочегаром на пароходике, обслуживавшем переправу Аккерман — Овидиополь.

Сам Белых, неотразимый и загадочный в спецназовской амуниции, вызвался позаботиться об спасенной. Эта прелестная особа, лет тридцати с небольшим, пребывала в полуобморочном состоянии. Женскими уловками или притворством здесь и не пахло: плен, два дня в вонючем трюме, перестрелка, взрыв «Зари», палуба, заваленная трупами - такое кого угодно выбьет из колеи. Белых ловко подхватил спасенную на руки и с бережением отнес на шхуну. Там он самоуправно занял каюту дяди Спиро и устроил в ней красавицу, постелив поверх пахучего верблюжьего одеяла свой спальник. Белых с удовольствием не отходил бы от нее до самой Одессы, но это, увы, было невозможно: предстояло укрыть от посторонних глаз снаряжение, и прежде всего, «Саб Скиммер», проинструктировать личный состав и поговорить с дядей Спиро.

Грек предлагал продать захваченный пароход казне, а деньги поделить по справедливости, но у Белых на этот счет имелись другие планы. За их обсуждением и прошли те часы, в течение которых «Саюк-Ишаде» шлепал плицами, с каждым оборотом колес приближаясь к Одессе.

«…от сопровождающего группу агент «Спиро» была получена информация о родственных связях одного из освобожденных из плена лиц (женщина, ок. 35 лет, русская). После проверки, проведенной путем опроса других освобожденных, информация подтвердилась. На основании этого принято решение о вербовке упомянутого лица (оперативный псевдоним «Графиня»). Учитывая морально-психологическое состояние «Графини», метод вербовки…»

***

В стратегических замыслах капитан-лейтенанта пленнице отводилась важная роль. Да, хороша собой. Да, известна свободными нравами, и при том вдова - супруг Ефросиньи Георгиевны, лейб-кирасирский ротмистр, умер от инфлюэнцы. Ее дядюшка, генерал-губернатор новороссийский и бессарабский граф Строганов, был в Одессе царь, бог и воинский начальник. Если и кто мог одобрить задуманную авантюру - так только он.

Ради этого стоило лишний раз проявить галантность. Хотя, признался себе Белых, его это вовсе не напрягает. Холостяк, он не отказывал себе в шалостях с представительницами противоположного пола, предпочитая как раз дам слегка за тридцать. А тут - аристократка, графиня, к тому же, более чем привлекательна…

Но - дело прежде всего. Для начала, следовало добиться представления высокопоставленному родичу Казанковой; да и остальными спасенными пренебрегать не стоило. Кроме женщины, на борту захваченного турками брига оказались подполковник крепостной артиллерии, казачий офицер в чине войскового старшины и коллежский советник по Департаменту путей сообщения. Так что - и здесь могли открыться неожиданные перспективы.

На боевых пловцов косились с недоумением и порывались расспрашивать – что за люди такие диковинные? Так что - надо было срочно прятать личный состав и снаряжение в местечко поукромнее. Белых, помня романы Катаева, спросил о катакомбах. Дядя Спиро, увы, разочаровал – да, есть, но там не укроешься: во многих галереях пилят белый понтийский камень, да и «червей», контрабандистов, обделывающих под землей свои делишки, хватает. От них не спрятаться – увидят, заметят, проследят, и пойдет гулять по городу слух о чужаках, таящихся в катакомбах...

Спиро предложил укрыться на Молдаванке. Один из его родственников держал на улице Сербской рыбокоптильню, но промысел забросил, и большой сарай уже который год пустовал.

«…поскольку контакта с властями по прибытии в Одессу избежать не удастся, принято решение воспользоваться услугами местных жителей для частичной легализации группы. Для этого проведены следующие мероприятия:

Установление первичного контакта с лицами...»

***

После приборки и ликвидации самых вопиющих последствий абордажа, шхуну зацепили на буксир, «Саюк-Ишаде» развел пары и через три часа с триумфом вошел на Одесский рейд. Дядя Спиро поначалу нервничал, но все обошлось: портового чиновника, поднявшегося на борт трофея, ошарашило лавиной рассказов, требований, распоряжений, на которые не скупились бывшие пленники. Они наперебой сулили дождь из начальственных милостей, златые горы и прочие преференции, положенные за спасение их драгоценных особ. Войсковой старшина, смекнувший, каким ремеслом промышляет грек, отозвал старика Капитанаки в сторонку и сказал, что-де, «ежели что приключится неприятность с подъесаулом Тюрморезовым – ты, дядя, только шепни, что земляк его, Муханов Евсей Кузьмич кланяться велел – он тебя забижать и перестанет. Казаки добро помнят, а таможенника не опасывайся, с ним сей же час поговорят, он и носа не сунет куды не следовает... »

Белых, пока улаживали формальности, успел побеседовать на артиллерийские темы с подполковником, угостился табаком из запасов войскового старшины - сберечь полный кисет в турецком плену, это надо суметь! - перекинулся парой слов с путейским чиновником и, условившись о встрече, раскланялся, сославшись на неотложные дела.

Муханов сдержал слово: ни один из военных и таможенных чинов, осматривавших «приз» не обратил внимания на пришвартованную в двух шагах шхуну, будто ее и на свете не было. Дядя Спиро осмелел настолько, что, не дожидаясь темноты, подогнал к «Клитемнэстре» десяток платформ и доверенные грузчики – классический одесский типаж, отметит Белых, прямо со страниц Бабеля! – перекидали из трюмов вьюки с контрабандным товаром. На тех же платформах отправились на Молдаванку и боевые пловцы, переодевшиеся в грубые сапоги из воловьей кожи, штаны, рубахи и овчинные безрукавки. За поясом у каждого имелся пистолет с навернутым глушителем и еще кое-какие мелочи: пока их встречают как дорогих гостей, но мало ли что?

Остальное оружие и снаряжение упаковали в рогожные тюки. «Саб-Скиммер» втащили на пароход, спустили воздух из баллонов и зашпилили парусиной. Движки, аккумуляторы, оборудование, запас топлива – все это тряслось на платформах вместе с остальным имуществом группы. Белых ни на йоту не доверял малолетним родственникам дяди Спиро, приставленным стеречь «приз». Знаем, плавали - часа не пройдет, как сорванцы заберутся под парусину и примутся откручивать блестящие штучки.

«…после размещения группы на конспиративной квартире я, в сопровождении агента «Спиро» совершил выход в город с целью установления связи с объектами «Артиллерист» и «Казак», а так же для завершения вербовки объекта «Графиня»…

III

Документы проекта «Крым 18-54»

Папка 23/4

Хранится в спецархиве ФСБ РФ

Гриф: «Совершенно секретно»

***

Примечание от руки:

А.М. - Майор ФСБ Митин А.В

С.В. - Член коорд. штаба «Крым 18-54» Велесов С.Б.

Расшифровка произведена с записи на встроенном З.У. радипередатчика (см. инструкцию 167/3 «Об обязательной фиксации радиопереговоров по теме «Крым 18-54»)

***

А.М.: Привет!

С.В.: Здорово, Дрон! Как там у вас?

А.М.: Помаленьку. Кремень, как опомнился от собственной наглости, так и взялся за дело, и теперь рулит всем, как настоящий джедай. Генерал думает тяжкую думу в своей каюте. Кремень хотел отобрать у него ствол, чтобы невзначай не застрелился, но не стал. Генерал все же...

С.В.: Зря. Такой щелчок по самолюбию не каждый проглотит. А Фомич - он упертый...

Пометка на полях документа:

«Кремень» - капитан 1 ранга Кременецкий

«Фомич» - генерал-лейтенант ВКС Фомченко

А.М.: Не понимаешь ты нашего Фомича. Он же не боевой генерал, чтобы череп себе дырявить. Вот если бы на растрате застукали - дело другое, а так... Хозяйственник - он и есть хозяйственник.

С.В.: Да? А я думал - летчик...

А.М.: Когда-то летал, я его личное дело видел. В 88-м, после катапультирования, не прошел медкомиссию, с тех пор на административно-хозяйственной работе.

С.В.: Катапультировался? А что...

А.М.: Слушай, не борзей! Я тебе и так лишнего наговорил, секретность, сам понимаешь..

Пометка красным карандашом:

Вконец обнаглели ФСБ-шники! Края потеряли (зачеркнуто) , думают, им (зачеркнуто), все теперь сойдет!

С.В.: Ладно, (зачеркнуто) с ним, с генералом. Ты мне вот что скажи - что думаешь о наших попутчиках?

А.М.: О попутчиках? А-а-а, это ты о тех, из Первой Мировой?

С.В.: Нет, (зачеркнуто), о Санта-Клаусе! О ком же еще? Что говорит наука?

А.М.: Наука молчит, как партизан на допросе. Груздев в коме, Валька не мычит, ни телится. Боюсь, не его это уровень.

С.В.: Хреново, коли так. А с профессором что, и правда так плохо?

А.М.: А (зачеркнуто) его знает. Этот доктор (зачеркнуто) от вопросов уходит, мямлит (зачеркнуто). Вчера Кремень припер его к переборке, так наш Айболит юлил-юлил, но признался: проф не жилец, ему давно уже полагалось ласты склеить. А почему он до сих пор дышит - сие науке неведомо. Наука, пока, понимаешь, не в курсе...

С.В.: Смешно. А что ты говорил про какие-то молнии?

А.М.: Да ерунда, приведелось, наверное. Это ж было в момент переноса - там такие энергии плясали... или статика какая от лееров?

С.В.: По моему, ты неправ. Советую крепко подумать - а вдруг?

А.М.: Да чего тут думать? Трясти надо! В смысле - пущай Валентин разбирается, а уж там...

С.В.: Ладно, дело ваше. Думаешь, он справится?

А.М.: Кто его знает? Он электронщик, в хронофизике разбирается, как свинья в апельсинах. Правда, вчера закончил расшифровку данных с приборов и выдал расклад по этим... как ты их назвал?

С.В.: Кого?

А.М.: Попаданцев из шестнадцатого.

С.В.: Попутчики?

А.М.: Да, они. Кстати, ты знаешь, что была еще и подводная лодка? Немецкая, мы ее нашли - выбросилась на турецкий берег и почему-то сгорела.

С.В.: Да ладно? Вот ни (зачеркнуто) же себе! А я думал, мне Эссен (зачеркнуто) про торпеду.

А.М.: Про какую торпеду?

С.В.: Забей. Так что там за расклад?

А.М.: А то, что твоей группой дело могло и не ограничиться. Говорит - приборы зафиксировали другой перенос, по массе примерно как «Адамант» с вашими тремя посудинами и субмариной.