Студент в СССР 2

— Это еще что за фигня?

— Примешь сегодня три на ночь. Хочу, чтобы ты завтра был выспавшимся. И никаких шуров муров! А деньги получишь сразу после комплексного обследования. Еще контора выдаст на выезде за командировку. Но завтра к десяти, чтобы как штык у меня! Разбаловались, понимаешь, сукины дети!

— Да понял я!

— И Марго ко мне пришли, если увидишь. Хватит дуться! Она у нас молодец, просто временами нервная. Биография уж таковая.

В этот момент мне показалось, что Проф был совершенно искренним. Но на мои вопросы так и не ответил.

«Какой хитропопый жучара!»

Глава 16
Кому нужна правда?

— Евген, не уходи от ответа!

Не нравилась мне вся эта движуха. Листьев и его помощники сначала долго опутывали мою тушку какими-то датчиками, затем использовали непонятного назначения аппаратуру, скорее всего импортную. И в конце концов, засунули меня в металлический ящик. Отправив меня после обедать, они галдящей толпой уселись рассматривать графики и показания приборов. Судя по шуму и спорам, их результаты выглядели для научников необычно.

Сейчас Женя сидел в лаборатории с Антоном, первым своим помощником и не последним ученым в прошлой жизни. Что-то связанное с биофизикой и генетикой. Я во всяком случае о подобной научной дисциплине никогда не слышал. Выглядел Антон как молодой человек лет двадцати пяти. Значит, в этой параллельности уже не первый год.

Забыл рассказать вам, что мужчины и женщины попадают в этот мир примерно в двадцатилетнем возрасте. Начало расцвета человеческого организма. Сделано это неведомой силой или волей было явно неспроста. Так было проще адаптироваться к новому миру, впитать свежие идеи и вспомнить хорошо забытое старое. Ничего сверхъестественного — чисто физиология.

— Вот ты, как лист банный! Все равно ведь не поймешь нашей математики!

Евген, когда хотел, мог быть жестким. Я же с любопытством наблюдал за его раскрасневшимся лицом.

— Тогда переведи, пожалуйста, на русский язык. Я думаю, что это не так сложно.

Листьев поник и глянул на Антона. Тот и начал просвещать меня:

— Проблема в том, что у тебя крайне необычные биохимические показатели.

— А конкретней?

Евген не выдержал и выкрикнул:

— Конкретно в тебе некий долбанный коктейль из гормонов, в котором мы никак разобраться не можем!

Я не стал давить дальше и присел на компьютерное кресло. Антон виновато глянул на босса и продолжил:

— По идее гормональный взрыв, который, кстати, испытывают не все из нас, в твоем частном случае продолжается без перерыва. Все должно было прийти в норму еще месяцев восемь назад. Но тебя штырит еще как.

— Так, подожди! Мое чертово либидо имеет отношение к этому процессу?

— Разумеется!

— Лять!

Евген с любопытством глянул на меня:

— И ты еще жалуешься?

Я внезапно для себя смутился:

— Временами здорово мешает трезво думать.

— Ну-ну!

Антон с интересом наблюдал нашу пикировку:

— Но это лишь часть проблемы. Ты не заметил, что омолаживаешься как-то по-другому?

Я хохотнул, расстегнул рубашку и показал свой торс:

— Это точно не тело шестидесятилетнего старика!

— Я не о том, Сергей.

Вот оно что! А ведь я замечал, что превращаюсь в иного человека. И Проф это дело отметил. Получается, они лишь доказали это научно. Тогда кто или что я такое?

Видимо, мой немой вопрос так явно сквозил во взоре, что Евген тут же замахал руками:

— Лучше не спрашивай! Я не знаю. Ты уникум даже для нашего небольшого племени людей хрен пойми откуда.

— И что мне теперь делать?

— Пока ничего. Будем наблюдать. Но картина покамест такова, — Андрей показал на какой-то график, — ты перестал стареть.

— Чего?!

— А того! — Евген снова не усидел и вскочил с места, бешено вращая руками. — Ты, долбанный историк Мафусаил! И у нас из-за тебя большие проблемы. Хорошо, что наша группа одна из самых секретных, и мы не обязаны никуда и никому ничего докладывать. Иначе тебя бы скрутили и поместили в бункер. Как подопытного хомячка. Ни хрена не понимая, что с ним делать дальше. Местная публика — это же дикари в квадрате. Я уж не говорю о военных.

Я медленно впитывал полученную информацию и понемногу офигивал. Ожидал чего угодно, но только не такого писеца. Как будто мне других проблем по жизни мало?

— Это точно?

— Досрочно!

Антон стоически принимал вопросы и спокойным тоном меня обнадежил:

— Женя малость преувеличил. Но странности работы твоего организма точно нами замечены. Подробнее может быть узнать через три месяца.

— Почему именно три? — с подозрением оглядел обоих ученых.

— Мы посчитали, что это будет контрольным сроком.

Я вздохнул:

— У меня же учеба, ребята!

Евген опять вспылил:

— Учеба у него! У нас тут целая Нобелевская премия выгорает! Эх, если бы знать кто с нами вытворяет такие выкрутасы.

— Жень. Спокойней! Давай выпьем кофе и поболтаем.

Листьев скептически оценил мое предложение:

— Зачем кофе?

— Говорят, что у тебя он какой-то особенный.

— Ну, правильно говорят, — Евгену, как и любому другому доброе слово в масть. — Антон, организуй, пожалуйста, а я конфеты принесу из лабы.

Пока оба ученых были заняты, я успел проскользнуть к столу с напечатанными графиками и таблицами и достал из кармана «шпионский» фотоаппарат. В его качестве сейчас выступал Киев 30. Туда была заряжена самая светочувствительная пленка из всех, что мне попались. Но все равно потом придется помудрить с проявкой. Ощущать себя шпионом не особо забавляло, но я точно знал, что здесь не стоит никаких камер. А разобраться самому или иметь страховку на всякий пожарный чрезвычайно хотелось.

«Ага, подопытный кролик. Счас вам!»

Вообще, фотокамера у меня оказалась случайно. Вероника подогнала уцененный фотоаппарат. Правда, в нем использовалась редкая пленка. Но все можно достать при должном умении. Здорово понравилась её компактность, вот и прикупил в стройотряд, а затем привез в Крым. Формат фотоаппарата здорово нервировал разнообразную охрану музеев и крымских объектов. И вот здесь, ты смотри, пригодился!

— Я считаю, что все мы участвуем в довольно странном эксперименте. Неведомое провидение или воля чужих существ пытается воссоздать нашу ветвь реальности, оборванную в параллельных темпоральных ответвлениях. Потому у попаданцев наблюдается некий разброс физиологического характера.

— То есть я не одинок?

— Ну, — Евген замялся, — в твоем случае мы наблюдаем некое исключение. Ты уже год живешь обычной активной жизнью. Патологий в остальной физиологии мы не наблюдаем.

— Ага, кроме отношений с женщинами.

Листьев в этот раз меня удивил, скептически оборонив:

— Поверь, ты далеко не первый и не самый активный из ловеласов попаданцев. Для такого либидо еще нормально держишься. Тут еще какие кадры попадаются, что хоть святых выноси.

— И как вы с ними?

Евген вздохнул:

— Пытаемся вести беседы, в крайнем случае отлучаем от спецпайка. Но некоторым индивидуумам хоть кол на голове теши. Ни одной юбки мимо не пропускают. А дело от этого страдает. Светиться нам лишний раз нежелательно.

Андрей потянулся к коробке с конфетами:

— Большинство из нас ведет себя как обычные люди. Ну как обычные… — помощник завлаборатории замялся. — Все-таки сюда попали в основном люди неординарные. Ученые, безопасники, военные. Им некогда заниматься ерундой, а вторая молодость помогает решать глобальные проблемы, стоящие перед человечеством.

— Я вроде как не замешан в чем-то великом, — с сомнением покосился на Антона.

— Значит, был большой потенциал. Вот ты его здесь и используешь.

— Возможно, — согласился я.

— Мы пока не обнаружили никакой системы ни в отборе, ни в качествах людей, попавших сюда. Да и некогда особо. Текущих дел с головой хватает.

— Вытаскивать страну из дерьма.

Листьев снова вздохнул:

— И даже не представляешь из какого! Насколько знаю по работе экономической лаборатории, пока в стране дебит с кредитом не сходится.

— Вот как? — повернулся с интересом в Антону. Судя по взгляду его босса, тот ляпнул явно лишнего.

— Ну…

— Колись, давай! Все равно в одной лодке.

Помощник вздохнул, но все-таки выдавил:

— Тут вот какое дело — без Америки Союзу в любом случае выкарабкаться вперед не получится. Как и сохранить единолично порядок на Земле. Во всяком случае ни в одном из миров это не получилось. Даже в тех, где Союз пусть и стагнировал, но остался существовать. Мы стали слишком зависимы друг от друга. Два центра силы.

— Они это понимают?

— Конечно. Иначе бы не было столько соглашений и прорывов. Одна общая международная космическая станция чего стоит.

— Чего-чего?

— Ты что, совсем за новостями не следишь? — ученые переглянулись, а Евген достал из кипы и кинул мне газету. Передовица докладывала об удачном старте очередного блока МКС «Земля».

«Да охренеть можно!»

— Вот это да! Извините, парни, но этим летом совсем не смотрел телевизор и не следил за прессой. Жизнь и так бурлила.

— Вот в этом и есть твое отличие. Ты фонтанируешь идеями и делами. А у части попаданцев даже в обновленных телах фонтанирование очень быстро иссякает. Не всегда из стариков выходят по-настоящему молодые люди.

Я красноречиво глянул на Листьева, тот заходил пятнами и замахал:

— А вот не надо! Я знаю, характер у меня не сахар, но ты просто не видел «тех». Как они буквально за несколько месяцев превращались в пожилых и ни к чему не годных людишек.

— Они просто не хотели жить, Евген, — грустно добавил Антон. — Мне это совсем непонятно, но это так. Или встряска после пережитой физической смерти была так велика, или что-то пошло не так у неведомого фактора. Но некоторые из наших товарищей кончали жизнь самоубийством.

— Вы серьезно?

«Да разве так можно?»

У меня похолодели пальцы. Вот так просто отказаться от второго шанса. Что должно было случиться с теми несчастными? Ученые глядели на меня с пониманием. Одно дело вариться в своем кругу. Другое — видеть все масштабно. Ну его на фих этот Центр. Если бы не ништяки и помощь в осуществлении некоторых проектов, держался бы я от него подальше.

Уже уходя, я напоследок задал Евгену мучивший меня вопрос:

— Понимаю, что политика не твоя стезя, но все равно спрошу. Как удалось так быстро заставить американцев пойти на контакт?

— Ты разве не знаешь? К ним также попадают люди из будущих миров. Только к ним и нам. И это точно неспроста. Кто-то дает нам второй шанс!

«Как вам такое?»

Понятно, что этот день в очередной раз перевернул всю мою последующую жизнь. А сколько всего я еще не знаю? Так что на улицу я вывалился в смешанных чувствах. Жадно вдыхая прохладный осенний воздух, пытался ошеломленно вставить мозги обратно на место.

«Вот ведь жуки!»

Не могли объяснить этого раньше! Про нашего брата попаданца, про меня. Хотя чего я от них зазря требую? Сам же понимаю, что проблема отнюдь не тривиальна. Про меня лучше, вообще, помалкивать. Уникум чертов! Но мне от полученной, наконец, информации легче не стало. Хотя нет, вру. Понимание есть разумение!