Потоп

Глава 10

1705 год, ноябрь, 3. Москва

Алексей походил конем и откинулся на спинку.

Кирилл думал.

Он покамест очень плохо играл в шахматы. Но царевич нашел в нем весьма пытливого ученика, который хоть и постоянно проигрывал, однако не терял упорства и старался.

Несколько ходов.

И короткая беседа.

Снова несколько ходов…

Очередная мини-беседа только что закончилась, и царевич имел добрые минут пятнадцать или даже больше. Кирилл думал. Пытаясь, сообразно наставлению смоделировать развитие событий на шахматной доске. Алексей же уставился на большую карту мира, расположившуюся у его визави за спиной…

Россия развивалась.

Едва ли не взрывным образом. Во всяком случае, по сравнению с тем сонным царством и очень невысоким темпом, который наблюдался ранее. А на дворе начинался XVIII век. Первые его годы.

Предыдущий век прошел под девизом непрерывного общеевропейского кризиса, затрагивавшего и Россию. Тот импульс развития, который Западная Европа получила в XV веке, к началу XVII исчерпал себя. Ей все труднее и труднее становилось находить рынок сбыта для своих товаров. Ее рост уткнулся в кризис перепроизводства, порождая соответствующие проблемы.

Восточная Европа, куда ранние капиталисты вывозили свои мануфактурные товары, была бедна. Из-за чего ее рынок очень быстро закончился, будучи «узеньким». Что вело к усилению эксплуатации сельского населения и еще большего обнищанию региона, ведущему к уменьшению рынка. Вынуждая «западных партнеров» все сильнее «закручивать гайки» в торговле со странами Восточной Европы, дабы сохранять норму прибыли. Хоть как-то.

Внутренний рынок Западной Европы тоже не сильно блистал из-за чрезвычайного расслоения общества. Усугубленного «революцией цен»[26]. Из-за чего толпы нищих или близких к этому людей соседствовали с безумно богатыми. Прослойка же между ними продолжала истончаться. Что вело к фундаментальной проблеме — утрате руководствами этих держав связи с реальностью. Они все больше и больше погружались в виртуальное пространство, которое и породит в XVIII веке знаменитую фразу про поедание пирожных[27] в канун Великой французской революции. Крупный экономический кризис часто порождал политический и идеологический.

И он грянул.

Его первая волна.

Сначала это проявилось в тяжелейшей Тридцатилетней войне, которая опустошила Священную Римскую Империю. Во всяком случае ее северную часть. А потом произошла английская революция. В результате которой к власти в Англии пришли элиты, завязанные на мануфактурное производство и международную торговлю. И не имеющие в силу своих религиозных убеждений, никаких моральных ограничений.

Результат последовал незамедлительно.

Экономика Англии, которая и без того шла по пути промышленной революции, резко ускорилась. Пусть и совершенно уродливыми способами. Методичный грабеж Ирландии. Детский и женский труд за который платили меньше, но не стеснялись выжимать все соки. Ну «треугольная торговля» с Африкой и Новым светом завершала эту комбинацию, начинавшуюся с вдумчивого обдирания Ирландии. Хотя, точнее сказать — «треугольная работорговля», ведь в ней все было завязано на торговле рабами. Понятно, что не только этим жила страна. Но, в итоге всех этих комбинаций и манипуляций, к концу XVII века Англия оказалась одной из самых богатых стран Европы. Деньги текли в нее рекой. Она словно прильнула к какому-то жуткому, сатанинскому Эльдорадо. Основанному на совершенно бесчеловечной эксплуатации своего собственного населения и работорговле…

Остальные страны топтались на месте.

Нет, конечно, они развивались. Но по сравнению с тем, как «выстрелила» Англия и рванула вперед совершенно невероятными темпами, они выглядели едва ли не парализованными утятами.

Обострялись противоречия внутри Европы, ведь все более-менее развитые державы искали рынки сбыта для своих товаров. Рос накал страстей и внутри европейских стран из-за нарастания отрыва правящих элит от реальности. Которую с каждым годом они все хуже и хуже видели.

Мир медленно, но уверенно нагревался, готовясь к тем грандиозным потрясениям, которые ждали его в период Наполеоновских войн… и после них…

И тут случается война за Испанское наследство, в следствие которой Англия оказалась в системном кризисе. Полноводный поток денег практически иссяк, превратившись в жиденький ручеек. А из-за того, что английские корабли прекратили завозить товары Нового света в большом объеме, на них подскочили цены. И без того недешевые…

Давление англичан на европейские страны ослабло… практически обвалилось…

И тут в экономическую игру вступила Россия.

Пока это было не так заметно. Но она уже стала выходить на рынки Западной Европы с демпинговыми ценами на стрелковое оружие и парусину. И это было только начало…

Алексей отхлебнул кофе.

Хмыкнул, глядя на Кирилла, что морщился, рассматривая фигуры на доске. И вернулся к своим мыслям.

Сколько времени пройдет, прежде чем европейские правители начнут вводить заградительные пошлины на русские товары? Год? Два? Пять? Предположить сложно. Хотя этот шаг было невозможно избежать. Ведь Россия своим демпингом цен разрушало местное производство, которое и без того находилось в сложной ситуации.

Собственно, в XIX веке англичане и продвигали свободную торговлю, чтобы на демпинге банкротить местные производства. А потом ставить ту цену, которая им нравилась. Простой и нехитрый прием. Бесчестный, правда. Но как там говорилось? Если джентльмен не может выиграть по правилам, джентльмен меняет правила…

Как и когда начнется этот бойкот русских товаров — большой вопрос. Однако к нему нужно быть готовым. Иначе кризис перепроизводства накроет уже Россию. С ее то внутренним рынком… Настолько маленьким, что мог бы посоревноваться с такой державой как Саксония или еще каким европейским «малышом».

Российский рынок требовалось расширять.

Прокачивать качественно и расширять.

Любой ценой.

Беда лишь в том, что населения было мало и оно находилось в основе своей за чертой нищеты. Далеко за ней.

Алексей не был специалистом в области экономики и финансов. Но его кругозор явно говорил — если просто раздать людям деньги, ничего не получится. Во всяком случае — хорошего.

Требовалось накачивать людей деньгами опосредованно. Вливая их через промышленные и инфраструктурные инвестиции. Которые уже и потянут за собой по цепочке все остальное. Включая рост зарплат и уровня жизни. Главное не давать в этой партии дельцам скатиться к английскому пути, который внутренний рынок почти не расширял из-за его ограбления. Из-за чего формировал острую привязку к внешним рынкам.

Инфраструктурная прокачка внутреннего рынка требовала ресурсов. Много. Очень много. С пропорциональным ростом инвестиций для поддержания темпов роста.

А где их взять?

Внутри? Их там не было.

В теории, конечно, можно наскрести. Но хороших темпов это не даст. Слишком мало людей в базе. Слишком долго это будет прогреваться, варясь в собственном соку.

Так что, судя по всему, придется искать ресурсы на стороне. Для чего и требовалась мощная торговая экспансия. Причем, разумеется не сырьем, а товарами с высокой добавленной стоимостью — тем же оружием. Сырье так и вообще нужно прекращать вывозить. Любое. Чтобы у купцов и заводчиков был стимул крутиться.

Только куда эти промышленные товары вывозить? Вопрос…

Сибирь? Сама по себе она не имела в этом плане ценности, так как являлась глухим медвежьим углом, практически лишенным населения. Она представляла большой интерес с точки зрения транзитной торговли с Китаем. В будущем. Но для него требовался Транссиб. Полноценный, тяжелый, мощный Транссиб, с большим трафиком поездов. Без него по столь протяженной территории мог идти лишь жиденький и довольно дорогой торговый путь.

Быстро Транссиб не построить.

Даже если бросить все ресурсы на это, все одно — полвека минимум развлекаться. Что, конечно, не выглядело подходящим вариантом для поддержания сейчас экономического и промышленного развития России. Ведь те самые «чугунки» требовались в уже обжитых районах, давая там куда большую отдачу…

Средняя Азия? Еще один «медвежий угол». Да — земли старого Хорезма обладали экономической значимостью. Но они были маленькими и «не могли спасти отца российской демократии». Основная же часть региона — это пустыни и степи, пригодные преимущественно для малоэффективного кочевого скотоводства. Если же их вводить в оборот… Алексей знал, чем это закончилось в советское время. Засоление почв на юге, эрозия плодородного слоя на севере и высыхание Арала с планомерным ухудшением регионального климата.

Полезные ресурсы?

Чтобы до них добраться требовалось создать в регионе развитую железнодорожную сеть. И степень их доступности не сильно отличалась от Сибири…

Ну и с точки зрения логистики этот регион был тупиком. Слепым чуланом. В Индию через него дороги вели только горные. По ним много не провезешь, а железную дорогу там прокладывать — ад. Во всяком случае в условиях XVIII века. В Китай же можно и более простым способом добраться. Минуя пустыни и безводные степи.

Иными словами — лезть туда Алексей не хотел. Дорого, сложно и какой-то смысл мог появиться только в дальнем горизонте, да еще и после огромных инвестиций.

Иран? Россия усилиями Алексея и так с ним улучшала свое сотрудничество. Но его рынок был довольно узок, испытывая сходные с Россией проблемы. Да еще и труднодоступен, так как каспийское побережье отделялось от остальной страны горами. Однако здесь сотрудничество имело огромный потенциал. В первую очередь из-за развития транзитной торговли с Индией. Но требовались десятилетия, чтобы все это заработало как следует. А дадут ли их «западные партнеры»? Алексей считал, что нет. Пять-десять лет максимум — это все, что у них было в запасе.

Что еще?

У османов было семь пятниц на неделе. Да и как усидеть на двух стульях дружбы с османами и персами Алексей не знал. Попытки влезть в эту комбинацию очевидно влекли к «любовному треугольнику», в котором будут кипеть нешуточные страсти. А они совсем торговле не способствуют…

Китай был слишком далеко.

А Транссиба не было и пока не предвиделось.

В теории, конечно, можно было попытаться провернуть английскую схему, которую они закрутили в 70-е годы XVIII века. И завозя на кораблях в Индию промышленные товары, продавая их там за опиум, который уже везли в Китай, вывозя обратно в метрополию серебро, шелк, керамику и прочие товары высокой удельной ценности. Кораблями. С прибылью, которая легко била работорговлю. Но связываться с наркоторговлей Алексей не хотел. Просто не хотел.

Он слишком хорошо представлял, что такое наркотики.

«Треугольная торговля» между Африкой и Новым светом рабами его тоже не прельщала. Так как была такой же паскудной, как и наркоторговля. Да, он пытался создать Лас-Вегас в Бремен-Фердене. Да, он торговал оружием. Дело греховное. Но по сравнению с работорговлей и наркотиками — почти что богоугодное.