Столичный доктор

Глава 9

Вика ойкнула, попятилась прочь. Я же, наоборот, сделал шаг вперед, закрывая ее собой.

— Стой, сука! Стрельну!

Палец мелкого на спусковом крючке побелел.

— Чуб, — я повернулся к «неандертальцу». — И врачей не пожалеете? А на каторге как на это посмотрят?

Меня охватил какой-то странный кураж. А ведь сейчас все, может, и закончится. Этот нелепый костюмированный исторический балаган. Вику только жалко, хорошая девушка.

Чуб наморщил лоб, пытаясь вникнуть в ситуацию. Небыстрый товарищ.

А тут и обожженный очнулся. Застонал, сдернул с себя марлю — хлороформа у меня оставалось мало, так что дозу ему выделил небольшую.

— Что ты молчишь, Чуб⁈ — рука у мелкого подрагивала, сейчас выстрелит. Даже, может быть, случайно. Рука «неандертальца» полезла под полушубок, на физиономии появились признаки сложного мыслительного процесса. Все, ждать больше нельзя. Я обозначил на лице удивление и даже полуулыбку, адресованную дверям:

— Привет! Какими судьбами?

Купились. Ей-богу, купились! Оба бомбиста повернули головы. И я тут же схватил левой рукой револьвер сверху, накрывая барабан и курок, а правым коленом, преодолевая боль в спине, со всей дури выдал пинок в пах Чубу. И сразу события пошли вскачь. «Неандерталец» вскрикнул, схватился за причиндалы, приседая. Мелкий нажал на спусковой крючок. Но курок щелкнул меня по пальцу, барабан не провернулся.

— Нааа! — я без замаха врезал кулаком в челюсть бомбиста.

Тот отпустил револьвер, рухнул на пол. Чуб тем временем встал на колени, начал раскачиваться, рыча. Больно ему. Я добавил ногой по голове мелкому, перехватил револьвер. «Неандерталец» был силен — уперевшись руками в пол, он уже поднимался.

— Получи! — Вика со всей силы опустила ему на голову медное госпитальное «судно», что у нас зачем-то стояло рядом с ширмой. Буум! Голова Чуба дернулась, глаза закатились. Он рухнул на подельника.

Я водил дулом револьвера туда-сюда, не зная, в кого целиться. И целиться ли вообще. Спина просто кричала от обиды за то, что я с ней только что делал.

— Я…я его убила⁈ — губы Виктории задрожали

Пришлось щупать голову Чуба.

— Нет. Даже крови нет.

Обыскал «неандертальца». Еще один револьвер. Потом обхлопал одежду мелкого и обожженного. Чисто. И все это под тихие причитания бледной Вики.

— Вот такая она работа доктора, — подмигнул девушке, больше куражась и подбадривая самого себя. Что делать с бомбистами — я не представлял совершенно.

Схватил полуобморочного обожженного, вытащил его на скамью в комнату ожидания. Туда же отправил мелкого и Чуба. Последнего еле выволок. Звать полицию или нет? Может, жандармов? Это же по их части… Если вызову — обратного пути не будет. Суд, каторга или виселица. Плюс слава доктора, что обрек людей на смерть. Шансы обожженного так точно становятся минимальными.

Отложил оба револьвера в сторону, на край столика с инструментами. Да уж, как раз здесь они смотрятся особенно несуразно. Вика тем временем пребывала в какой-то прострации — взгляд отсутствующий, бледновата, дышит часто. Сейчас моя помощница грохнется в новый обморок. Надо спасать. Я схватил мензурку, плюхнул туда воды из графина, долил сверху спирта из банки. Почти силком влил главный докторский напиток девушке в рот. Талль поперхнулась, закашлялась. Большая часть пролилась мимо, но что-то попало внутрь. Понимаю, на вкус — редкая гадость, да еще и теплая.

— Что… что это⁈

— Пей!

Воды я добавил много — сильно не опьянеет.

Пока я «реанимировал» Викторию, в комнате ожидания раздался топот, хлопнула дверь. В окошко полуподвала я увидел, как Чуб с мелким тащат прочь обожженного. Фуух! Пронесло. Надеюсь у них хватит ума доставить дружка в больницу. Ну а там как повезет — даст бог, и выживет. Все-таки площадь ожога не столь большая. Впрочем, осложнений может быть вагон, даже если лечить в хорошем стационаре. В первую очередь — сепсис. Тут это стопроцентный приговор — круче, чем каторга.

Я сходил, на всякий случай запер входную дверь. А у самого ноги дрожат, надо «реанимироваться». Тоже выпить?

Переложил револьверы со стола на нижнюю полку шкафа, задернул шторы на окне. Все, мы в безопасности. Сел рядом на кушетку с Викой, со вздохом откинулся к стене. Бедная моя спина…

— Ты… ты меня спас! — на щеках девушки был яркий румянец, глаза горели. — Ты настоящий герой!

Внезапно Талль наклонилась ко мне, поцеловала в губы. О! Это был очень страстный поцелуй, от которого меня кинуло в жар. Я сжал девушку, впился в нее, как вампир. Сам себе я уже не принадлежал. Приличия, мораль? Идите к черту! Вика застонала, начала стаскивать с себя халат, путаясь в завязках. Я, не выдержав, задрал подол ее платья, перевернул на живот. Панталоны даже не пришлось стаскивать — в промежности был странный специальный разрез, в котором виднелись темные волосы.

Я расстегнул брюки, кальсоны, одежда сама упала вниз. Теперь бы не запутаться в штанинах… Времени раздеваться нет совершенно. Вика будто ждала, когда я буду готов, сама подалась мне навстречу.