Знойные ветры юга. Том 2

* * *

Двадцать тысяч человек, даже построенные в несколько рядов, все равно займут не одну милю. Так было и на этот раз. Огромная долина, куда ни кинь взгляд, была заполнена воинами. Конница стояла на флангах, как водилось всегда, а сильный отряд мусульман в четыре тысячи человек стоял в резерве, охраняя лагерь, женщин и детей.

— Это еще что такое? — удивился Халид, увидев, как от войска ромеев отделилась какая-то фигурка, которая была похожа на воина так же, как сам Халид походил на ромейского епископа. Впрочем, это и был ромейский епископ, и он остановился перед войском мусульман.

— Кто и вас будет говорить со мной? — спросил он на чистейшем арабском языке. А когда вперед вышел Халид ибн аль-Валид, добавил:

— Ты ли командир этих воинов?

— Они почитают меня таковым, — сказал Халид, — коль скоро я повинуюсь Аллаху и следую примеру Его Пророка. Однако если я не буду этого делать, то у меня не будет никакой власти над ними и никакого права требовать, чтобы они подчинялись моим приказам.

— Что же, — кивнул головой епископ, — тогда я передам это послание тебе. Итак, знай же, о араб, что ты вторгся в землю, в которую не осмеливается вторгаться ни один царь. Персы вторгались в нее и в отчаянии возвращались к себе. Приходили и другие, кто сражался не на жизнь, а на смерть, но не могли добиться того, к чему стремились. До сих пор ты одерживал верх над нами, но победа не всегда будет на твоей стороне. Мой повелитель, Вардан, намерен поступить с вами великодушно. Он послал меня, чтобы я сообщил тебе: в случае, если ты уведешь свою армию с этой земли, он даст каждому из твоих воинов по динару, одежду и тюрбан, а тебе будет дано сто динаров, сто одежд и сто тюрбанов[16].

— Я даю вам выбор, — спокойно ответил Халид, — принять ислам, платить нам дань или биться с нами. Ну, а что касается красивой одежды, то мы и так снимем ее с вас.

Епископ не ответил ничего и пошел в сторону римского войска. Там многоопытный Вардан уже вывел в первую линию лучников и пращников. Он не слишком надеялся на то, что арабы примут столь щедрое предложение.

В небо взвились тысячи стрел и камней, раня и убивая десятки мусульман. Римские луки били дальше, а пращников у арабов не было вовсе. Войско прикрылось щитами, но были они далеко не у всех. Какой хороший шлем, — отстраненно подумал Надир, когда уже вторая стрела чиркнула по металлу и ушла в сторону. — Если бы не он, я бы уже кормил ворон. Он прикрылся щитом, то и дело чувствуя, как в него впивается очередное острие.

— Почему мы стоим, эмир? — взбешенный Дирар подскакал к центру войска и смотрел на командующего налитыми кровью глазами. — Почему мы ждем, когда Аллах, Всевышний, на нашей стороне? Клянусь Аллахом, наши враги подумают, что мы их боимся. Прикажи атаковать, и мы атакуем вместе с тобой.

— Вызывай их на бой, — ответил Халид. — Выбивайте лучших воинов и командиров.

— Давно бы так! — сплюнул Дирар и развернул коня.

— Поединок! — из рядов арабов вышло сразу несколько человек, и стрельба прекратилось. Противостояние лучших бойцов — священный обычай, какому бы богу ни молился воин.

— Ну что, эмир Сокотры, — насмешливо посмотрел на Надира Халид. — Покажешь, на что способен самый красивый воин в нашей армии?

— Само собой, — Надир сделал шаг вперед и тоже заорал. — Поединок!

Его появление вызвало в армии ромеев настоящий фурор. Воины чуть не передрались, выясняя, кто будет с ним биться. Ведь в случае победы все то богатство, что нес на себе Надир, достанется победителю. И на эту добычу не посмеет посягнуть даже император, она была священна. Победил в этом споре трибун полка Агван, он тоже по достоинству оценил экипировку Надира. Получить за один бой больше сотни солидов было незазорно даже ему, командующему тремя тысячами воинов.

Как и многие высшие чины армии, Агван был выходцем из Армении, и воевал уже лет двадцать, пройдя с императором до самого Ктесифона. Крепкий смуглый мужчина оценивающе смотрел на противника. Они уже обменялись несколькими ударами, изучая друг друга. Очень странно. Агван шкурой чувствовал его неуверенность. И вроде бы здоровый, как бык, и реакция отличная, но оружие держит, словно новичок. Какой интересный у него меч! Изогнутый клинок с толстым концом. Удар таким будет поистине страшным.

Раздумье чуть не стоило трибуну жизни. Только отточенные навыки воина позволили ему уклониться от неминуемой гибели. Легкий ветерок из-под клинка мазнул по коже его лица. А он довольно быстр! Удар! Агван сделал выпад, который араб принял на щит. И щит у него тоже хорош! — подумал Агван. — Армейский скутум, только очень уж нарядный. Где его взял этот дикарь?

Есть! Агван торжествующе взвыл, достав в выпаде грудь врага. Сейчас хрустнут ребра! Кольчуга плохо держала такие удары. Но нет, араб только поморщился. Крупные пластины, вплетенные в кольчужный доспех, приняли удар на себя. Зазвенела сталь…

Да как же тебя достать? — думал Агван, обходя своего врага по кругу. Щит араба уже был изрублен. Ему осталось жить два-три удара, не больше. Впрочем, и собственный щит трибуна тоже дышал на ладан. Могучий араб колотил по нему с неистовой силой. Ноги? — напряженно думал Агван, отбивая очередной удар. — Нет! Ноги защищены на зависть. — Он уже несколько раз доставал своего врага, и для любого другого эти удары были бы смертельны. В голове трибуна билась отчаянная мысль. — В глаз его ткнуть, что ли! Да где он взял такой шлем? Никогда ничего подобного не видел!

— Сразимся на ножах? — спросил Агван на ломаном арабском. Он уже стал терять силы. Тяжелая схватка вымотала его, а противник все еще был полон сил. Агван не мог поразить неуклюжего врага, как ни пытался. Все огрехи этого громилы искупались безупречной защитой.

— Можно! — ответил араб на хорошем греческом.

— Снимай шлем, — сказал Агван. — Я хочу видеть твои глаза, когда зарежу тебя, дикарь.

— Ну, смотри, — хмыкнул тот и отбросил шлем в сторону.

— Да кто ты такой? — удивился патрикий, разглядывая светло-русого мужичину с голубыми глазами. — Ты не араб!

— Ты тоже не грек, — торжествующе усмехнулся тот, делая выпад ножом.

— Чего радуешься, скотина? — сберегая дыхание, спросил трибун, которого глодал червь сомнения.

Тут было что-то не так. Движения врага изменились, пропала куда-то его странная неуклюжесть. Напротив, движения его стали экономными и плавными. Агван отбил нож почти у самых глаз, и тут у него в голове словно взорвался огненный шар. Его что, ударили в пах? Но ведь это же недостойно честной схватки! Нож варвара уже вошел в его горло, рассекая гортань, а Агван еще слышал ненавистный голос.

— Еще бы мне не радоваться! Ты сделал ошибку, ромей! Драться на ножах я умею куда лучше, чем биться мечом. Честно говоря, я вообще делал это сегодня в первый раз.

Мусульмане, которые стояли неподалеку, торжествующе взвыли, а Надир надел шлем и потащил убитого врага в сторону своих. С тела имперского трибуна можно было снять немало ценностей. Его приветствовали, хлопали по плечам и спине, а он понимал, что остался жив лишь благодаря подаркам своего старшего брата. Да и тяжелые сапоги на толстой подошве показали себя как нельзя лучше. Особенно окованный металлом носок.

— Хороший доспех, — с усмешкой посмотрел на него Халид ибн аль-Валид. — Если бы не он, на Сокотре стало бы одним эмиром меньше.

— Только великий Аллах решает, кому жить, а кому нет, — сухо ответил Надир.

— Воистину так, — согласился Халид, который и сам уже сразил двух воинов. — Смотри, что творит этот ненормальный!

А на поле боя бесновался Дирар, который снова снял доспех и воевал голый по пояс. Лоснящееся от пота смуглое тело было перевито канатами сухих мышц, а на его груди кровоточили несколько неглубоких порезов. Дирар читал стихи, сочиненные в горячке боя.

— Я — смерть Бледных,
Я — убийца римлян,
Я — посланная вам кара,
Я-Дирар ибн аль-Азвар.

Мекканец уже сразил в поединке нескольких врагов. Дуксы Филадельфии и Тивериады[17] погибли в поединках с ним. Никто больше не отзывался на его призыв.

— Бой десять на десять! — заорал он. — Ну, кто со мной!

Из строя арабов вышел Халид ибн аль-Валид и несколько воинов. Надир вздохнул, с сожалением посмотрел на труп, одетый в роскошный пластинчатый доспех, и тоже сделал шаг вперед.

— Удивил, — хмыкнул Халид, но глаза его потеплели. В них уже не было того презрения, что он испытывал к этому странному выскочке еще совсем недавно. — Наверное, я зря сомневался в тебе. Ну, пошли, Надир ибн Берислав, убьем этих неверных.

— Почему мы не бьемся всей силой? — спросил Надир.

— Все просто, — ответил Халид. — Их стрелки гораздо лучше наших, и они сейчас выжидают. Как только мы выбьем их самых умелых бойцов и командиров, то тут же пойдем в атаку. Осталось недолго, парень. Просто поверь мне, ведь я делаю это уже не в первый раз.