Турнир

2. Габи

Несмотря на то, что накануне - после бала в императорском дворце, - Габи вернулась домой только в полночь, в пять утра она уже была на ногах. Надела спортивный костюм, - широкие штаны и просторную рубаху мужского кроя, - спустилась во внутренний двор, где уже тренировались несколько молодых кланников, выполнила под их заинтересованными взглядами весь комплекс упражнений на растяжку и еще сорок минут изнуряла свое тело замысловатыми физическими нагрузками. В общем, позанималась, что называется, от души, но неожиданно - и к немалому своему удивлению, - обнаружила, что, как ни старалась, даже не вспотела. Это было неправильно и к тому же противоречило всему ее жизненному опыту. Тяжелый физический труд всегда заставляет человека потеть. Непривычные нагрузки в этом смысле даже хуже, чем привычные. Однако сейчас у нее ничего не болело, нигде не ныло и не тянуло, и кожа оставалась совершенно сухой. Привычной «теплой сырости» не ощущалось даже в подмышках. Поймав этот образ ощущений, Габи оглянулась назад во времени и с удивлением обнаружила, что в прошлом, - то есть на протяжении шести последних недель, - все происходило правильно и одновременно совсем не так, как этого следовало ожидать.

Первый подход к чему бы то ни было всегда проходил более, чем трудно. Сначала у нее попросту ничего не получалось, а чуть позже начинало болеть именно там, где и должно, по идее, болеть после такого рода нагрузок. Упражнения на растяжку, например, вызывали поначалу жуткую боль в паху и промежности. Ныли бедра и икры ног, болел живот, тянуло спину, плечи и шею. Но постепенно – по мере того, как у нее начинало получаться, - страдания постепенно, но при том достаточно быстро уходили. Так в принципе и должно было быть, но поражала именно скорость адаптации. Сегодня, например, она выполнила вертикальный шпагат не только с удивившей ее саму легкостью, но при этом не ощутила ни боли, ни даже болезненного напряжения мышц. Объяснение этому могло быть только одно – магия.

«Магия!» - согласилась Габи с очевидным. По-видимому, Дар определял не только способность манипулировать магическими потоками, но и многое другое, о чем сразу и не подумаешь.

Продолжая выполнять свои упражнения, Габи стремительно перебрала в уме все, что должно было ее насторожить, - но не насторожило, - еще, как минимум, две-три недели назад. Она ведь занималась целыми днями – магия, танцы, этикет и все, все, все, - и в первое время выматывалась до такой степени, что от изнеможения буквально валилась с ног. Но постепенно отдых и сон перестали быть настолько актуальными. Усталость усталостью, но потребная длительность сна не увеличивалась, как этого следовало ожидать, а напротив, существенно сократилась. Три-четыре часа сна, и все, собственно. Но не только.

Тело Габи приноровилось к большим нагрузкам. Мышцы обрели неведомую ею прежде силу и эластичность. Основательно улучшился аппетит. И она съедала теперь за день огромное количество разнообразной пищи. В былые времена и от меньшего объема съеденного у нее, бывало, крутило живот. А сейчас – нет. Живот не болел, голова не кружилась, мышцы не ныли. И более того. Не раз и не два за свою короткую жизнь Габи простужалась только от того, что выпила в жару стакан холодной колодезной воды или вышла вспотевшая на ветер. Однако ничего похожего на это с ней больше не происходило. Ни холод, ни сырость навредить ей теперь не могли. И получалось, что Источник даровал ей не только Дар большой силы, но и здоровье ему под стать. Впрочем, возможно, это были всего лишь вторичные эффекты невероятно возросшей магической мощи. Ведь, если сила пронизывает все ее тело, она должна на него как-то воздействовать?

«Надо будет спросить у Триса, - решила она, - он про такое должен знать! Для него это же, наверное, азы…»

Покончив с мышечными нагрузками, она спустилась в подвал. Здесь, в одном из прямых подземных коридоров по приказанию Триса соорудили стрелковый тир. Габи спускалась сюда, чтобы пострелять из револьвера или из охотничьего ружья, но по утрам она занималась здесь кое-чем другим. С шести до половины седьмого утра сюда никто не заходил, потому что Габи тренировалась в боевой магии. В ее арсенале было уже несколько приемов, разученных под руководством Триса. В основном, это были вариации на извечную тему «брось во врага камнем». Однако вместо камня в стену на противоположном конце коридора летели то огненные шарики, то отлитые из невероятно жаркого пламени крошечные стрелки, а то и вполне правдоподобные грозовые молнии. Все это она бросала с обеих рук, довольно далеко, метко и с огромной скоростью. Последним по времени достижением стал закрученный в тугую спираль огненный смерч, который летел горизонтально земле и не расширялся на конце, а напротив сужался. Бросив такой «буравчик» с левой руки, Габи пробила дырку в стальной двадцатимиллиметровой плите и, удовлетворенно хмыкнув, пошла принимать душ, пить кофе и переодеваться. А ровно в восемь утра она подкатила на своей черной «пантере» к резиденции герцогов Перигор шато дю То[38], расположенному в самом начале улицы Весталок.

Правду сказать, в искренность герцогини ей как-то не верилось. Такое вот спонтанное знакомство? Такой выброс положительных эмоций и мгновенно возникшее желание опекать и помогать? С чего бы это? Да и Трис предупредил, дескать, будь мол, сестренка, начеку, поскольку такие женщины, как Мария Перигорская за просто так ни с кем не дружат, тем более с теми, кто может – пусть даже и вполне теоретически претендовать на ее герцогскую корону. Тем не менее, и конфликтовать, вроде бы не с чего. И протянутую руку, как говорят старики, не отталкивают. Так что Габи решила подождать и посмотреть, чем дело кончится. А там уж и решать, дружить с герцогиней или нет. Однако, по видимости, все было хорошо. Встретили Габи радушно. Мария даже расцеловалась с ней, бросила, как бы невзначай, милый комплимент ее роскошной русой косе и тут же пригласила Габи за стол:

- Будем завтракать!

Габи не возражала, тем более, что Мария ее не обманула: не смотря на ранний час, на стол подали настоящий обед. Сама герцогиня, - как, впрочем, и ее смертельно не выспавшаяся кузина Анна Мария, - ела типично франкский завтрак: круассан, масло и джем. Однако для Габи чего только не наготовили!

– Не стесняйтесь, Габриэлла! – поощрила ее, хоть и без надобности, Мария. - Не знала, каковы, на самом деле, ваши вкусы и приказала повару проявить воображение.

Возможно, герцогиня думала, что, когда Габи говорила о своем аппетите, она шутила или преувеличивала, но это было не так. Встав в пять утра и отработав полуторачасовую тренировку, в восемь Габи была уже готова есть все подряд. Впрочем, практически сразу, едва она заняла свое место за столом, обнаружился очередной провал в ее сверстанном на скорую руку образовании. Она попросту не знала всех этих блюд. Никогда их не видела, не пробовала, не слышала их названий и не представляла, с чем именно имеет дело, и как это все следует вкушать. Какими, скажем, приборами она должна пользоваться в том или ином случае, да и вообще, что это такое, «вот это или то?»

- Что это? – спросила она слугу, указав на блюдо, которое, возможно, являлось супом из крупно нарезанных овощей и говядины. Во всяком случае, большой кусок мяса занимал в нем едва ли не треть объема. Впрочем, на взгляд Габи, в супе все-таки должно быть больше жидкости, разве нет?

- Суп пот-о-фё[39], - торжественно объявил слуга, словно, это могло ей что-нибудь объяснить. Увы, но это было не так.

- Мария, - обратилась тогда Габи к хлебосольной хозяйке дома, не забыв улыбнуться по случаю и зевающей в ладошку Анне Марии, - не сочтите за труд, прикажите кому-нибудь, кто в этом разбирается, дать мне более пространные объяснения. Я такого супа прежде не ела.

- В самом деле? – «удивилась» герцогиня, и Габи поняла, что ее в очередной, но явно не в последний раз проверяют.

Не верила Мария Перигорская, что Э’Мишильер, и в самом деле, простушка из провинции. Считала, наверное, что она таковой притворяется. Впрочем, Габи действительно притворялась, но не простушкой, - такой она как раз и была на самом деле, - а аристократкой, которой ни коим образом не являлась.

- Я выросла в Аквитании, - озвучила она придуманную для нее Трисом легенду, - точнее в маленьком замке в горах на юге Беарна. Растили меня простые люди, которых мой отец привез туда отсюда, из столицы. Поэтому я не говорю ни по-гасконски, ни по-окситански, ни на баскском наречии. Кормили меня сытно, но просто: овечий и козий сыр, оливки, мясо, яйца и молоко. И снова мясо: дичь или баранина, в основном. Но могли зажарить и козленка. Еще были пироги со всякой ерундой и разбавленное дрянное вино.

Трудно сказать, поверила ли ей хозяйка дома или нет, - например, Анна Мария, оказавшаяся по полному титулованию баронессой де Сегюр, ей явно не поверила, - но с кухни был вызван некто в белоснежном поварском фартуке и высоком колпаке, и, стоя рядом с ней, он давал теперь Габи пояснения к каждому из подаваемых на стол блюд. А яств, к слову, было много и очень разных: жареная на решетке баранина с беарнским соусом[40], тарт фламбе[41] в честь алеманнской ветви клана Мишильер, салат нисуаз[42] и многое другое, не считая десерта, который состоял из меренг, эклеров и еще каких-то невиданных и не пробованных Габи прежде сладостей. И, разумеется, они все трое пили вино: белое - Шато д’Икем и красное - Сент-Эстеф. Габи вино пить научилась совсем недавно и поэтому осторожничала, сославшись на то, что впереди долгий день, а она за рулем, что, в принципе, соответствовало действительности. Она ела и слушала Марию, лишь изредка делая маленький глоток вина. Впрочем, герцогиня вином тоже не злоупотребляла. Просто отпивала из своего хрустального бокала чуть больше и несколько чаще, чем это делала гостья.

Она пыталась расспрашивать Габи о детстве и юности, о занятиях магией и о ее реальной силе, о брате и других членах клана. Габи отвечала коротко и, как бы, по существу, но без подробностей, что при ее закрытой, холодноватой натуре, - а именно так ее теперь воспринимали окружающие, - казалось совершенно естественным. Вопросы она задавала тоже аккуратно. Не пережимала и не настаивала, но Мария при ее весьма живой натуре и некоторой склонности к экзальтации все равно рассказывала гораздо больше, чем стала бы открывать ей Габи. Возможно, - и даже скорее всего, - она была по большей части искренна, и в какой-то момент в благодарность за теплый прием Габи решила побаловать хозяйку дома несколькими фокусами из своего небогатого пока репертуара. Для начала она «вынула» из своего бокала шарик красного вина, поднесла его к носу, чтобы насладиться чудным ароматом, а затем вбросила, как виноградинку, себе в рот. И все это, работая исключительно, одной лишь мыслью. Руки оставались в покое, и только взгляд выдавал ее активное участие в процессе.

- Очень зрелищно! – улыбнулась герцогиня. – Дайте догадаюсь. Вы развлекались этим в детстве?

- Да, - подтвердила Габи, озвучивая еще одну часть легенды. – А еще… Мне было тогда лет десять, наверное… Гувернантка резала мне мясо на мелкие кусочки, но нож в руки отчего-то не давала. Возможно, опасалась, что порежусь или еще что. И тогда я сделала вот так.