Две столицы

Событие сорок шестое

– Их нужно убивать, как мужики убивают конокрадов! – взвизгивал Саша.

Горький Максим «Жизнь ненужного человека»

– А если у тебя есть борода, то тебе любая баронесса тут же скажет да! – Брехт схватил раненого за лопатообразную бороду и оттащил к сосне великанской, прислонил к ней спиной.

– Вашество! – заскулил и задёргался мазурик.

– Руку сюда дал, – Брехт схватил мужика за здоровую руку и приподнял её к дереву прислоняя и … Воткнул в ладонь тот стилет, которым тать хотел его пырнуть. Насквозь прошил и к дереву приколол.

– Аааа!

– Чего орёшь? Христос терпел и нам велел. Посиди тут. Я пойду Марата поищу. Ты второй-то ручонкой не сучи, а то в рану грязь попадёт, и умрёшь от огневицы. Ох, не сладко от неё умирать. Посиди спокойно.

Пётр Христианович склонился над парнем оглушённым, тот был без чувств. Оставлять так не хотелось. Хотелось связать, но никаких верёвок под рукой не было. Вздохнув, оставил, как есть. Быстро выбежал на дорогу. Слон стоял возле той лохматой сосенки и прядал ушами. Не нравилось ему что-то. Порохом воняло, ветер как раз на него снёс растаявшее почти облачко дыма. Не военный конь.

Брехт побежал по дороге, впереди был поворот. За ним пропажа и нашлась. Черкес в своей бурке чёрной лежал под кустом рябины с алыми ягодами, а конь стоял ещё в паре метров дальше. В два широких шага преодолев разделяющее их расстояние, Пётр Христианович склонился над Маратом.

Перевернул. Под головой небольшая лужица крови. Но при переворачивании аскер застонал, а потом и глаза открыл. Чего-то хрипло сказал на своём и вновь закрыл глаза. Как там его Марат … Хавпачев. Запомнил Пётр Христианович как «Ковпак», и потом уже нужные буквы добавлял.

– Марат, не спи. Замёрзнешь. – Брехт снял с него папаху. Оба на! В голову пуля угодила. Кожу на затылке сорвала. Перевязать надо.

Пришлось раздеваться и подол полотняной рубахи отрывать. Перемотав, Марату голову, Брехт стал думу думать. Дилемма. Нужно допросить ворогов и нужно срочно Марата везти в Студенцы к Матрёне, а то загноится рана.

Стоять! Бояться! А где бричка, на которой тати приехали? Тут должна быть недалече. Так Борода знает. Покажет, коли жить захочет.

– Эй! – Призывно заржал Слон, невидимый из-за поворота, – Эй! Эгегей! – Явно чужие, раз жеребец тревожно ржёт. Брехт оставил Марата и кинулся к шайру. Выбежал из-за поворота, а там картина маслом. Крестьянин стоит около Слона и пытается его за уздечку поймать, а тот вокруг сосёнки ходит, не даётся и ржёт, Брехта призывая.

– Стоять! Чего надо? – Брехт чуть спокойнее потрусил к конокраду.

– Вашество?! – Бухнулся на колени мужичок, – Смотрю, коник заблудился, хозяину решил вернуть.

– Молодец. Куда едешь?

– Так в Нежино.

– Так по пути нам. Чего везёшь?

– Пустой, продукты барину в его московский дом отвозил. – Встал мужичок.

– Хорошо. Полезное дело. Метров пятьдесят проедь …

– Чего едь, Вашество?

– Езжай вперёд, там мой человек ранен. Рядом остановись. И меня жди.

Пётр Христианович, запинаясь о коряги, покуролесил к большой сосне. Вот людям зимой топить нечем, а тут бурелом настоящий, нет, чтобы разрешить крестьянам почистить лес.

Под сосной ничего не изменилось. Выл раненый в пузо мужик с седой бородой, правда теперь ещё и булькал. Кровь ртом пошла. Скоро в тепло. На сковороду. Прибитый к сосне второй тать тоже выл и всхлипывал, голова свесилась на грудь, и выл уже тоже тише. Из разрубленной руки продолжала бежать на жухлую серую траву кровь. Так же и умереть может от потери крови. А ведь нужно узнать, кто их послал?! Кому генерал-лейтенант Витгенштейн жить мешает?

– Эй, Борода, где бричка ваша, а то тут брошу. – Брехт похлопал пришпиленного бандюгана по волосатым мертвенно бледным щёчкам.

– За рябиной большой, позади саженей пятьдесят, – моргнул длинными девчачьими ресницами убивец.

Это метров сто. Пришлось опять бежать по лесу. Да тут, твою налево, полно рябин, а вот бричек не видно. Брехт уже совсем было хотел плюнуть на эту затею. Прирезать Бороду и молодого на телегу к земляку бросить. И тут пропажа голос подала. Заржали кони. Пётр Христианович на звук поспешил. А там опять конократство. Какой-то хмырь выпрягает коней.

– А ну-ка отставить! – Гаркнул генерал. Воришка присел, а потом как прыгнет в кусты и не удачно напоролся на сучок, разорвал штанину и запутался в ветках лещины.

– Не хотел я! Бес попутал! – И сверкает голой задницей, пытаясь из куста вылезти.

– Тебе, товарищ, разве не говорили, что брать чужое вредно для здоровья. Запрягай назад и выводи на дорогу. Звать как?

– Осип. Вашество, – захныкал крестьянин.

– Хорошо, Осип, чтобы через пять минут к повороту на этой бричке подъехал.

– Слушаюсь, Вашество.

Ну, осталось теперь всех живыми до Матрёны довезти.