Один в поле – не один

— Чёй-то молчу? И не молчу! Токмо странно это всё. Не по-людски! Что за одёжа такая, коей игла и не касалась? Что за бревна в венцах изб? Как их можно одной рукой поднять, когда в обхвате они не меньше тех, вон, кои рубим? Что за сила неведомая их такими ровными да гладкими сделала, еще и формы такой, эм, строгой? Ну, угловатые и сразу с готовыми пазами, явно ведь не топором вынутыми, а как положишь их, так и конопатить не треба, ибо без единой щелочки выходит. Да еще и избы эти странные, небывало высоченные да как по линеечке в посаде не по дням, а по часам вырастающие. А огроменные терема эти невиданные, на холме кои! А стена вокруг них! Больше толстая, чем высокая, да с зубами этими жуткими вместо башен, — указав на бастионы, продолжал обличать разошедшийся новичок. — И всё серое! Словно костяное(поёжившись). Где, справшивается, дерево то, что мы, вон, валим да стягиваем к сараю тому здоровущем, в коем оно бесследно пропадает, но заместь него эту чертовщину выкатывают, а? А окна(с надрывом)! Отчего они такие прозрачные да огроменные, едва не в аршин, и при том не бьются! Про прям чудеса с исцелившимися калеками да лошадьми я уж говорил, а про мертвячину эту(перекрестившись), что бревна тягает, и говорить ничего не надо. Всё и так видно! И как только серой не воняет, да черти промеж домов не бегают(сплюнув).

— Эка ты заговорил, — впервые за всю беседу открыл рот сухой крепыш с длинной бородой. — Ну да не ты первый, паря, кто тут разнюхивает. Держи его, робяты. На первый раз пожалеем и живота лишать не станем, а просто поколотим крепко. Да и к полицмейстеру не сведём. Жалко дурня — уж больно усердна госпожа Махт. Злая, как ссс...

— Вот-вот, старательная она, — не дал ляпнуть лишнего широкобородый, пока жидкобородый открывал-закрывал рот, как та рыба. — Нашла себя девонька. Прям работа ее мечты. Мда.

— А то! Как Кумандор сказывал. Кожному по потребе даётся, но за то и со всякого от умений его спрашивается! — с важным видом озвучил длиннобородый.

— Добре сказано, — поддержал собеседника широкобородый. — Неначе в писании.

— П-пусти...

— Не трепыхайся, паря, — сильнее сжав, порекомендовал широкобородый.

— Ага, не дрыгайся. А науку впитывай. Ну и решай заодно, в чём ты мастак. А коли окромя вынюхивания ни в чем не мастер, то тогда уж сам иди к госпоже полицмейстеру. А она решит, свести ли к барину. Ему, может, и сгодится такой, хе-хе, шустрый.

— Что здесь происходит? — примчал посыльный от глазастого обер-лейтенанта, который заметил возню бородачей на опушке рощи.

— Так это... Ну, непонятливый. Вот.

— Спасите...

— Тихо, паря, — вмешался в беседу длиннобородый, не стушевавшийся как его приятель. — Тут дело такое, господин служивый, новенький, этот вот, перепутал работу, которую сам же и выбрал. Видать, не к тому душа у него лежит, но советам старших не внимает. Вот и решили обчеством: на первый раз разъяснить по-понятному для него. Вы не подумайте — ничего более.

— Дело ваше, но напомню, что при выходе на работы, как и при возвращении с них, учётчик фиксирует состояние здоровья члена общины, пусть даже и на испытательном сроке. Понятно говорю?

— А то как же. Розумеем, чай не из дикого лесу.

— Ну так вот. И если «непонятливому» после всего потребуется лечение, то начнется разбирательство. Надеюсь помните, что у нас тут за законностью цепко следят?

— А то как же! Вот и мы хотим дурня этого уберечь от строгости закона, в своем кругу растолковав нерадивому что да как.

— Ладно. Я предупредил. Что б никакого членовредительства. А ты, парень, если считаешь, что тебя несправедливо ущимляют, тогда милости просим к Ирме Махт по прозвищу Ссс... Справедливая. Уж эта, эм, въедливая особа до истины по-любому докопается. В чём-чём, а в поиске чужих нарушений она прям талант. Хорошо хоть, что над нею оберполицмейстер Марта Цойн, вот уж точно Рьяная. Беспощадна к врагам не менее, чем к себе самой. Ладно, заболтался. Побегу, а вы тут не шалите.

— Доброго дня, служивый.

— Я всё понял, — проблеял жидкобородый. — Я буду хорошо работать и не лезть не в своё дело. Не бейте, а?

— Надо, паря, надо, — взмахнув лозиной, пожал плечами широкобородый, когда как длиннобородый с мудрым видом молча покивал.

****

Где-то северо-западнее. Примерно тогда же.

— Что? — не выдержал наконец Лин Абель, обращаясь к едущему рядом верхом Уве Холтсу. Оба, кстати, были в новых латных доспехах, серость которых то и дело проглядывала из-под длинных черных плащей, будто бы даже с шелковым отливом. — Говори, Молчун, сколько можно вздыхать и коситься. Как девка, чесслово.

— Да ничего, — отмахнулся бородач, неловко правя лошадкой, пока они, в составе отряда из дюжины всадников в чёрных плащах, шагом ехали по степи от одного перелеска к другому. — Не важно это.

— Нет уж, говори!

— Да-а...

— Из тебя что, каждое слову клещами тянуть? Говори в чём дело, — отверг сомнения собеседника явно куда лучший всадник, нежели тот. Чему, понятное дело, поспособствовал приличный в этом деле опыт Кира вон Гимса, хотя и Сергею Сулину как-то доводилось, эм, тесно дружить с одной девочкой из конноспортивной школы. Смиренно же принимающий любую придурь вселенцев Лин Абель продолжил. — Недоволен, небось, что я свою гвардию на коней усадил? Не рад, что пришлось учиться обращению с этими мохнатыми вонючими «мопедами», норовистыми, да каждый из которых себе на уме? При том что Хромому, с его штурмовиками, ну и Хмурому, с его армейцами, не придется задницы натирать, потому как они все будут, эм, как планируется, на повозках. Так?

— Да нет. К коняшкам привыкли. А девки Быстрой так и вовсе ловко горцуют уже.

— Так чего ж тогда морщишься? Неужто обиделся, что я объединил обе ваши пятёрки? Но сам ведь знаешь, что разделю вас на два отдельных десятка конных бодигардов сразу же, как только лошадок больше станет. А это купцы обещали исправить уже следующим рейсом. Мда, — явно что-то припомнив, поморщился Командор. А продолжил ворчливо. — Надеюсь, в этот раз они больше живых их привезут. Нежели трупов, блин. Да и на счет принятия новобранцев в основной состав, я имею в виду мою гвардию, есть пока ещё некоторая неуверенность. И хоть они все проверенные временем твои старые знакомцы, но всё равно надо бы еще приглядеться к ним. Но не волнуйся, если окажутся достойными, ну ты понял, знать мои тайны всякие там, то никуда я их не перераспределю, и в конце концов войдут они в число полноправных и, главное, доверенных телохранителей. Мужчины к тебе под руку пойдут, женщины — к Быстрой.

— Вот об этом-то я как раз и переживаю, Командор. Про тайны твои. Ведь секретность страдает. Ты прости, но скажу прямо, хотя, может, чего-то и не понимаю да окажусь в итоге неправ. Но ты поправь уж тогда. Плевать мне, что ты с девками нас свёл, в смысле в один отряд. Правильно, что рекомендованным мною перебежчикам из Нахолмска не веришь пока. Так и надо! Но вот то, что ты трупы коней в строй поставил — это ни в какие рамки! Да еще и не нам под седло определил, что, казалось бы, само собою напрашивается, а работягам передал для, эм, механизации ручного труда. Шутки у тебя, конечно(неодобрительно). Ну так вот, я к тому что, эм, зачем? Зачем всё это? Пускай бы вручную бревна свои тягали. Да пусть бы и силами живых лошадок, которых ты вылечил, превратив в хоть и изначально некрупных, но теперь прям пышущих здоровьем красавцев. Обошлись бы мы без кавалерии. На повозках, даже лучше бы с впряжёнными мертвяками — тоже неплохо, пусть и не так круто, как сейчас в моде у местных. Но ты взял и учудил эту... это вот. Спасибо, что хоть не воняют после всех твоих колдунств. И вообще, нахрена, скажи пожалуйста, было из Тулы кости лошадинные заказывать, а? Да лучше б ты из волколаков костяных «дроидов» этих своих мастырил. Там хоть можно бы было отбрехаться, мол, монстры — они такие, мало ли у них там чертовщины всякой, которую мы якобы трофеем взяли и типа сумели подчинить. Но с конями, да еще и привезенными купцами, которые всё ведь примечают... не знаю. Не знаю, как теперь и быть. Все ж всё видят, Командор, хоть и сами помалкивают до поры до времени, да и всяким дуракам рты затыкают. Покаместь. Но разве ж дело это?

— Ой, да сам знаю. И не ты первый мне об этом уже говоришь. Ты, хе-хе, дольше всех терпел. Но разве ж я виноват, что эти идиоты, ну, купцы которые, неверно поняли меня. Я им трупы лошадиные не заказывал, а имел в виду, что готов за недорого брать больных да пораненных коней, и не беда, если в пути кто сканает. Пригодятся даже костяки. А эти жадные придурки мне целую баржу вони нагрузили, и средь этого скотомогильника чуток едва живых, с позволения сказать, коней кое-как довезли. Кретины.

— Да?

— Вот именно! Ну и что мне было делать, если в первую ходку живых лошадок только две оказалось? Вот я и поднял некро-големов, эм, костяных дроидов с простейшими управляющим модулем. Стой-иди, вправо-влево. Понятно, что в качестве тягловых в повозки для нашей мотопехоты, ну и для всяких там «спецмашин» — очень даже неплохо. Но вот под седло — не, не годится. Да и лучше на живом транспорте показываться. Големов же, чье количество растет, а есть они не просят, до лучших времен оставим, эм, на складе. А волколаков поднимать не хочу. Нет. Конские костяки в бинты замотал, мешок специальной формы накинул, и вот тебе — издали силуэт лошади. Что там под тряпьем — посторонним не заглянуть, за чем вполне реально проследить. А вот силуэт монстра очень уж примечателен, и это — только лишние проблемы. Притом что более мощный волколак преимуществ не дает в той деятельности, для которой мы дроидов применяем. Ну а что часть в работу отдал, не став чахнуть над ними, припрятанными, так это дело нужное. Производительность сразу почти на порядок возросла. Натурально ведь механизация множества процессов. Привод для тяжеленного молота, вон, со дня на день запускаем без всяких там водяных колес. В общем, плюсов явно больше, чем минусов. Да и всё равно, поздно уже метаться. Ну а с общественным мнением отец Афанасий взялся помочь.

— Ох не знаю. Как-то всё это, эм, на грани прям. И да, мне неизвестно, как ты сумел завербовать этого святошу, но ты уверен, Командор, что он не ведёт двойную игру?

— Нет. Этот фанатик удивительно легко купился на пару фокусов, поданных в «идеологически верном» антураже, и теперь с открытым ртом слушает мои, блин, проповеди. Ну и инструкции заодно, не спеша метрополиту докладывать о святых деяниях моих. Летопись жития разве что начал вести. Мда, — сказав это, Абель о чём-то призадумался. Но ненадолго и вскоре продолжил. — Хорошо всё-таки, что мы отца Михаила грохнули. Правильно, в общем, сделал, что не стал играть в игры с прожженным интриганом, а тупо убрал его. Вроде как без подозрений, а главное, вовремя. Ну и качественно, эм, опросив перед смертью этого гнилого грека, кто бы мог подумать, агента Блистательной, сука, Порты. Хотя эти его Афонские старцы и так на подсосе у Сулеймана, чего не отнять, Великолепного. Черти еще те, короче. Как же ненавижу этих лицемерных тварей. Верующие, ага(с сарказмом). Влезли скоты на горбы к реально верующим да еще и когти всунули поглубже, ну и все соки выпивают. Так и хочется построить лодку на магодвижке, ну и спуститься вниз по Дону, а потом к проливам сгонять с несколькими батареями бомбомётов на борту. Что ты так смотришь? А(махнув рукой), не обращай внимания на мое ворчание. Это личное, еще из той жизни. Эм, образно говоря. Короче, не бери в голову, Молчун, в какую-нибудь Америку я отсюда пока не собираюсь. Как же я брошу тут вас, ну и всех будущих школьников-попаданцев? Подождут меня теплые края, никуда не денутся. Да и здесь пока еще интересно. В общем, не переживай за отца Афанасия, друг мой. Он другого сорта фрукт. Истово уверовал, что я ангел, или типа того. А я ему еще и подробностей про устройство сущего да с понятными примерами подкинул, вот он и купился, причем с потрохами. Хотя, правильнее сказать, всей душой. Лучше уж такой, чем вёрткая тварь Михаил.