Черные ножи

В перерыв ко мне подошла незнакомая невысокая девушка и спросила, сердито глядя снизу вверх:

— Дмитрий Буров?

Я оглядел ее, прежде чем подтвердить свою личность. Девице было лет восемнадцать на вид, симпатичное, но простоватое лицо, толстая коса, платок на голове, одета в толстый ватник и длинную юбку до щиколоток, на ногах — сильно потрепанные временем ботинки.

— Он самый!

— Меня зовут Мария Снегирева. Я помощник комсорга объединенной комсомольской ячейки сборочных цехов. У меня к тебе вопрос: почему ты до сих пор не появился ни на одном нашем собрании?

Я тяжело вздохнул. Только этого мне сейчас не хватало! Нет, я не против дополнительной общественной нагрузки и готов выполнить все… ну, или почти все, что мне поручат. Вот только момент Снегирева выбрала совершенно неподходящий. День и так был тяжелым, не до разговоров, а тут еще столь агрессивный натиск от незнакомой девицы.

— Да как-то все не получалось… — ответил я первое, что пришло в голову.

И тут же получил гневную отповедь от Марии:

— И это слова комсомольца? Да знаешь ли ты, Буров, что нам сам товарищ Светлов из обкома ВЛКСМ звонил касательно тебя. Сказал, что ты — знаменитость союзного масштаба, и что горишь желанием помочь словом и делом! Горишь ли ты, Буров?

— Горю, — печально согласился я.

— Что-то я не вижу, как ты горишь! Скорее, едва тлеешь… так не пойдет! С этим нужно что-то сделать! Кстати, ты ведь в бригаде Корякина? Там у вас должен работать некий Носов — тоже ни разу его не видела. Значит так, чтобы оба вечером были на собрании. Оно пройдет в актовом зале!

Вот же привязалась, и не отделаться, придется идти. Иначе начнут бучу поднимать, а мне ругаться с ними никак нельзя. Я так думаю, во многом от заводских ячеек и будет зависеть, кого примут в корпус, а кого нет. Положительная рекомендация нужна обязательна, а ее придется заслужить.

— Понимаешь ли, Маша… — начал было я, но девушка меня тут же сердито перебила.

— Меня зовут Мария, или товарищ Снегирева! А эти унижающие женское достоинство сокращение попрошу оставить при себе!

Вот так! Какая молодая, а уже феминистка. Нет уж, если ее сразу не поставить на место, обязательно сядет на шею.

— Знаешь что, товарищ Снегирева, а не кажется ли тебе, что среди комсомольцев не должно быть места половым различиям. Мы все друг другу в первую очередь товарищи! Какая первая и главная задача комсомольца?

— Какая? — чуть опешила от моего напора Маша.

— Учиться! Без знаний нельзя построить коммунизм. Согласна со мной?

Снегирева кивнула, я же продолжал:

— А вторая важнейшая задача — применить эти знания и умения на благо страны, и передать их другим, показав своим примером, что комсомол — самое передовое молодежное движение во всем мире! Вот мы с товарищем Носовым наши знания и применяем на практике, поэтому и на собраниях не часто бываем. Но ты не думай, что мы манкируем своими обязанностями. Перед новым годом к нам на завод приедут репортеры из «Челябинского рабочего», и я расскажу им о той работе, которую каждый день самоотверженно проделывают комсомольцы нашего завода! Уверен, этому примеру последуют многие и многие молодые люди нашего города и области! Думаю, что общее фото нашей ячейки, которое разместят в газете, покажет всем честные и открытые лица нашей заводской молодежи! Что скажешь теперь, товарищ Снегирева?

Второй раз за день я прибегнул к палочке-выручалочке в лице еще незнакомых мне репортеров, и второй раз этот фокус сработал на «ура».

— Да ты что? Правда? Будет фото в газете? — весь ее пафос как рукой сняло. Маша зарделась, словно юная девочка, кем она, собственно, и являлась. — И лица будет видно? И мое тоже?

— Конечно! Подаришь газету всем родственникам и друзьям! Пусть знают, какое важное дело ты, товарищ Снегирева, делаешь! Они будут тобой гордиться!

— Ой, Буров… Дмитрий… какой же ты молодец, что договорился об этом интервью! Мы-то считали, что ты зазнался после публикации, а ты оказался вовсе не таким! Но на собрание сегодня все же оба приходите, хорошо?

Я обреченно кивнул.

— Будем!

Снегирева убежала, легко, как на крыльях. Ко мне тут же подошел Леха и поинтересовался, кто это была такая, вся из себя красивая, и что хотела. Он столь мечтательно смотрел вслед Маше, что я заподозрил неладное.

— Смотри, это не просто девушка — это целый помощник комсорга! Пискнуть не успеешь, навесит на тебя обязательств, не разогнешься!

— Ничего, — светло улыбнулся Леха, — вытяну, я крепкий!

— Уж не влюбился ли ты, братец? — чуть прищурившись, протянул я.

Алексей покраснел не хуже Маши и замахал в мою сторону руками.

— Скажешь тоже! Вот еще!

— Ну-ну… все с тобой понятно. Кстати, эту прелестную фемину зовут товарищ Мария Снегирева, и никак не Машка или Маша — скажешь ей такое, возненавидит навсегда! Да, сегодня нам нужно пойти на собрание ячейки. Явка обязательна, или же нам сделают секир-башка!

— Я готов! — встрепенулся Леша, не ожидавший, что столь скоро сумеет вновь встретиться с объектом своей внезапной симпатии.

— Еще бы не готов, — ухмыльнулся я. — Но перед собранием мне нужно нанести еще один визит.