Бояръ-Аниме. Одаренный: кадет

* * *

Браун криво ухмыльнулся. Подошел ближе.

— Неужели привезли сюда, чтобы отдать мой выигрыш? — произнес я, внимательно смотря на главу рода.

— Выигрыш? — улыбнулся тот.

Но улыбка вышла натянутой.

— Никакого выигрыша не было.

— А Пистон думает иначе. Он подтвердил, что ваша карта была слабей моей. А значит вы кое-что задолжали мне. Вы и ваши дружки.

— Пистон? — прищурился Браун. — Он врет. Его слова ничего не значат.

— Тогда какова же цель моего визита сюда? В гости так не приглашают. Опять сыграть захотели?

— Нет, игр достаточно. Наступила пора серьёзных дел.

Браун демонстративно достал пистолет.

— Убить меня собрались? — спокойно спросил я.

— Да, — так же спокойно ответил Браун. — Пойми, Александр, ты слишком много видел в тот вечер, когда сел с нами играть.

— Хочу заметить, что не по собственной воле я туда сел!

— Это неважно, — отмахнулся Браун.

— Как раз-таки важно! Из-за вашей прихоти меня выкрали и привезли к вам. Вы захотели сыграть со мной — я не отказался, сыграл. Вы проиграли. И теперь, задетый за живое, ведете себя как обиженный ребенок.

— Не пытайся вывести меня из равновесия, — ухмыльнулся Браун. — Тебе все равно это не удастся. Я знаю эти фокусы. Буду с тобой предельно честен — я тебя сегодня убью. Так надо. Ты видел меня, видел моих друзей, а все они высокопоставленные лица. И не хорошо получится, если ты кому-то можешь рассказать о том, что мы знакомы.

До меня начало доходить.

— Это все из-за Борова, верно?

— Кого? — не понял Браун.

— Никита Гаркушев, — с трудом вспомнил я его имя.

Я встретился с ним на приеме у Императора, и он запаниковал. Понял, что я могу проболтаться высоким людям о том, кто с кем и когда играет в карты. А это тяжелый урон для репутации. Катастрофический.

— Вот видишь какой ты проницательный, — кивнул Браун. — Да, это тоже немаловажная причина. Гаркушев рассказал, что ты был на приеме у Императора. И нам это не понравилось. Никто не ожидал, что ваш род тоже пригласят. Для нас это стало сюрпризом. Поэтому лучше перестраховаться. Такие дела.

Браун покрутил пистолетом, словно выбирая куда именно стрелять.

— Но прежде, чем убить тебя, я хочу познакомить тебя с одним человеком. Очень уважаемым человеком. Так что я прошу тебя — будь предельно любезен, иначе твоя смерть будет долгой. Очень долгой. И мучительной. Уж поверь мне, причинять мучения я умею.

На последней фразе был сделан особый акцент.

Что еще за серьезный человек? Судя по виду и интонации в голосе Брауна, тот его побаивался. Мне было удивительно это понять. Еще один глава какой-нибудь бандитской группировки?

Браун отошел в сторону. Когда вдали послышался гул машины, я понял, что он пошел встречать загадочного гостя.

Машина остановилась, хлопнула дверь.

Я дернул руку, но та была прикована крепко. Наручник просто так не сорвешь. Если только саму руку себе не отрежешь.

Приближающиеся гулкие шагу заметно прибавили мне нервозности.

А когда плотная волна эманаций силы, следующая впереди своего хозяина, ударила мне в лицо, я уже знал, кто передо мной появится.

Не ошибся.

— Доброго здравия, Григорий Ефимович, — полным уважения и трепета голосом произнес Браун.

Одна из загородок со скрипом открылась, и ко мне подошел старец в монашеском одеянии.

Это был Распутин.