Точка Лагранжа

В этом же номере напечатана большая статья, ставшая, надо полагать, следствием моего зимнего визита в редакцию. В статье рассказывается о первоначальном, «авторском» варианте «Туманности Андромеды» и даже приводится пара отрывков — разумеется, из тех, где различия с общеизвестной версией наиболее заметны. Здесь же говорится о том, что «авторский» текст в настоящий момент готовится к изданию, и уже совсем скоро ценители и поклонники творчества Ивана Антоновича получат возможность самостоятельно и во всех подробностях сравнить оба варианта. Что ж, это хорошая новость — я понимаю, что рано или поздно это было бы сделано, но приятно, что именно я дал толчок такому полезному делу.

Но настоящий сюрприз ожидал меня позже, ближе к вечеру, когда мы, разделавшись с пирогом и прочими бабулиными деликатесами, расположились перед телевизором. В «Ботаническом саду» мы, в отличие от наших сверстников, запертых в «Астре», имеем такую возможность, но я практически ею не пользуюсь. Но сейчас — живот туго набит всякой вкуснятиной, впереди ещё чай с тортом, возвращаться в «ботанический сад» только завтра с утра — так почему бы не умилиться настольгически, услышав характерное "добрый день" Капицы-младшего, а потом не посмотреть, как он вещает с экрана об очередных чудесах науки? Тем более, что выпуск-то особый, посвящённый новым веяниям в освоении космоса — а вдруг, и правда, скажет что-нибудь интересное?

Предчувствие меня не обмануло. Поначалу пошли кадры с нового комплекса «Космического батута», чьи испытания недавно завершились на космодроме Куру. Капица подробно описывал, какие большие и тяжёлые объекты можно будет теперь переправлять на геостационарную орбиту, где строительство «Острова-1», будущей станции «Гагарин» уже вступило в завершающую фазу. Потом показали «старт» секции жилого «бублика» станции — эту здоровенную дуру собрали на Земле, на специальном сборочном заводе, построенном рядом с космодромом во Французской Гвиане, и миллионы телезрителей смогли насладиться тем, как эту штуковину пропихивают через огромное зеркало «горизонта событий», в диаметре имеющее почти два десятка метров. Потом пошёл рисованный ролик, на котором демонстрировалось, как секция будет устанавливаться на место, потом кадры с орбиты, на которых космонавты на знакомых мне ещё по Артеку лёгких космических буксирах-«крабах» принимают груз, разворачивают и медленно, осторожно ведут его к месту, где секцию предстоит установить. Потом — сцена работы вакуум-сварщиков на броне станции (я ещё подумал, что один из парней в снежно-белых «Кондорах» вполне может оказаться Димой Ветровым), и тут мама позвала меня на кухню, помочь принести блюдца и тарелки для торта. А когда я вернулся — то увидел на экране такое, от чего хрупкая ноша едва не посыпалась у меня из рук на пол.

-...результаты недавних работ в некоторых областях теоретической физики, связанных с «космическими батутами», позволили вернуться к идее, выдвинутой группой участников международного конкурса фантастических проектов, финал которого состоялся прошлым летом во главном пионерлагере страны, Артек. — вещал Капица. На экране телевизора его физиономия сменилась фотографией, на которой Лида, Юрка-Кащей, Середа и Шарль улыбались на фоне стены, сложенной из обтёсанных каменных глыб. Я, конечно, сразу узнал и место, «башню Гирея», одну из главных достопримечательностей «Лазурного», и саму фотографию — после окончания процедуры награждения победителей конкурса ( в которой я, автор проекта, не участвовал!) дотошный фотокорреспондент «Комсомолки» настоял, чтобы все лауреаты отправились вместе с ним, чтобы сняться в местах поживописнее.

Старший сын нобелевского лауреата тем временем продолжал:

— …эти четверо увлечённых идеей освоения космоса подростков, один из которых, между прочим, гражданин Франции, — тут групповое фото на экране сменилось портретом чернявого Шарля в артековских пилотке и безрукавке и с неизменной улыбкой до ушей, — предложили идею своего рода одноразового «космического батута», который будет возникать на краткое время, черпая энергию в маломощном ядерном взрыве. Согласно их замыслу, космический корабль должен выпускать подобное устройство вперёд по курсу. И за тот краткий миг, когда «горизонт событий» или «тахионное зеркало», как предпочитают называть это образование называют физики-теоретики, возникнет во вспышке распада атомного ядра — пролетит сквозь него и окажется, за миллионы и миллионы километров от точки старта. Создать такое устройство — учёные уже дали ему название, «тахионная торпеда» — представляется возможным не только теоретически, но и практически, причём в самом скором времени. Правда, сначала надо спроектировать и построить корабль, который будет нести эти «тахионные торпеды» — и, возможно, он станет первым созданным людьми настоящим звездолётом…

«Да не «тахионные торпеды», а ПОПЯ! — едва не заорал я. — Название уже придумано, извольте использовать его! «Пинок Одноразовый, Подпространственный, Ядерный» — чего тут непонятного?..»

Капица, ясное дело, не мог услышать отчаянного вопля моей души.

— …до недавнего времени эта идея была лишь основой школьного фантастического проекта. — говорил он. — Но недавно в Институте физических проблем Академии Наук СССР в результате сложнейших теоретических изысканий были получены удивительные результаты. Оказывается, «тахионное зеркало» обладает способностью не только полностью блокировать любые известные науке виды электромагнитных излучений, что было известно и раньше — но и способно «впитывать» их, увеличиваясь за счёт полученной таким образом энергии. А это значит, что «тахионные зеркала» можно создавать не только внутри сверхпроводящего кольца «космического батута», получающего энергию извне, как это делалось до сих пор — нет, их можно непосредственно накачивать мощными потоками излучения. Нечто вроде этого и происходит в предложенном ребятами варианте. Правда, они не описывали механизм ядерной накачки детально — в их варианте это было нечто вроде сердечника из насыщенного графитом полиэтилена, с намотанным на него медным соленоидом. В первые несколько наносекунд, когда процесс ядерного распада только начнётся, полиэтилен, поглотив поток жёсткого гамма-излучения должен вскипеть, резко увеличивая площадь сечения соленоида, как это показано на схеме…

Картинка снова сменилась — теперь на экране был профессионально исполненный вариант одного из плакатов, которые мы рисовали в Артеке, готовясь к защите. На плакате действительно имело место нечто вроде стержня, обмотанного медной спиралью, причём с одного конца этот стержень пожирало пламя.

-… таким образом, в соленоиде на краткие мгновения, также измеряемые наносекундами, меняется магнитный поток, происходит преобразование энергии взрыва в энергию электрического импульса — и этого по замыслу авторов проекта достаточно для возникновения «тахионного зеркала». Однако, отдельные моменты в проекте позволяют предположить, что ребята уже тогда предполагали, что «тахионное зеркало» сможет подпитываться энергией ядерного взрыва напрямую, без каких-либо устройств. А ведь само такое предположение, по мнению одного из академиков, занимающегося данной проблематикой, граничит с прозрением, и, не побоюсь этого слова, гениальным предвиденьем…

Если бы отец не избавил меня от стопки блюдец и чашек, то в этот момент я бы точно лишил семью Монаховых половины чайного сервиза — между прочим, подаренного отцу с матерью на свадьбу. Вот ведь, пошутил однажды, беседуя с «Юлькой Сорокиной», и как раз на эту самую тему…

— «Васечка, скажи, пожалуйста, ты бы додумался до этого? Или Сергей Сергеевич? Или я, наконец? А он подсказал! Он — мальчишка! Его идея хранения антивещества гениальна!..»

Названное телеведущим имя учёного, давшего столь высокую оценку моему проекту, я не расслышал. И, конечно, не знал, похож ли он хоть немного на академика Благовидова в исполнении актёра Меркурьева. Я был занят другим — нашарил рукой спинку кресла и рухнул в него. Ноги не держали. Телевизор продолжал что-то бормотать, но я уже не разбирал отдельных слов, всё происходящее слилось в каком-то флуоресцирующем тумане.

Впрочем, продолжалось это недолго, от силы,минуты полторы. Родители даже забеспокоиться не успели? что это единственный отпрыск — стоял-стоял, и вдруг повалился, будто у него ноги отказали?

— Пап, ты знал? — только и смог выдавить я.

— Вчера вечером только рассказали. Я думал: вот сейчас усядемся, тортик разрежем, и я всё расскажу. Это ведь на самом деле был сюрприз, а не журналы… то есть они тоже… да… Собственно, я тебе намекнул ещё утром — помнишь, когда говорили о психологической совместимости? Кто ж знал, что Капица всё испортит?

Лицо у него было смущённым, даже виноватым.

— Что ж, сюрприз удался. — Я откашлялся. — И что дальше-то? Неужели в самом деле будут строить … звездолёт?

В ответ он развёл руками.

Что ж, похоже, усаживать меня в кресло генерального конструктора никто не собирается. Во всяком случае — пока.

Я собрался задать следующий вопрос, но не успел — в прихожей пронзительно задребезжал телефон. Отец, сделав жест — «подожди мол, минутку, я сейчас…» — вышел, не забыв притворить за собой дверь, так что до меня долетали только невнятные звуки вместо слов. Когда же он вернулся в комнату, лицо его было озабоченным, даже встревоженным.

— На «Острове-1» какое-то ЧП. Звонили с работы, просили приехать как можно скорее. Ты как, дома заночуешь, или подбросить тебя?..

А ведь он по-настоящему встревожен, понял я. ЧП на орбитальной станции — это может означать что угодно, вплоть до серьёзной аварии с человеческими жертвами. Вот и мама смотрит испуганно, держится ладонями за щёки. Между прочим, у неё там две молодые сотрудницы, и одна из них — та самая инженер-кулинар, с которой у нашего Димы Ветрова недавно наметилось взаимопонимание…

— Сам дойду. И вообще, можно я лучше с тобой поеду? Меня же к вам пустят?

Отец покосился на меня, как показалось, не слишком одобрительно.

— Пустят, куда денутся. Хочешь первым сообщить друзьям новости?

…Не отрицать же очевидное?..

— Ну, интересно же!

Ладно, собирайся. Собери ему что-нибудь с собой, кусок торта, что ли заверни, — сказал он матери. И добавил, не поворачиваясь, уже в мой адрес:

— Как бы Лёша, не обернулся этот интерес большой бедой…