Пиастры, ром и черная метка!

* * *

История с пистолетом неожиданно плохо сказалась на самочувствии Максима, и он слег в каюте с чем-то вроде нервической лихорадки. Его знобило, бросая то в жар, то в холод, резко поднялась температура, разболелась голова, а потом и вовсе сознание отключилось, уходя в беспамятство, которое длилось достаточно долгий срок.

За ним ухаживал Бенито, поднаторевший в медицинских делах за прошедшие дни. Он обтирал лицо и шею Максима прохладной водой, после поил его — а большего юнга сделать был не в силах. Часто его подменял Ганс, поселившийся в каюте напротив.

Германец сварил густой пахучий бульон и попытался напоить им Максима, и тот сделал несколько глотков, так и не приходя в сознание.

Две ночи и два дня прошли в борьбе организма Хьюго с неизвестной напастью, и, казалось, что он уже не выкарабкается, но когда Ганс в очередной раз заглянул в каюту, то увидел, что Максим спит крепким сном выздоравливающего человека — дышит ровно и глубоко, жар спал, а осунувшееся за эти дни лицо слегка порозовело.

Тевтонец тихонько прикрыл дверь каюты, стараясь не потревожить его сон.

Лишь на третий день Максим открыл глаза, плохо соображая, кто он и где находится. Голова не болела, но организм настолько ослаб, что даже сесть в постели казалось невыполнимой задачей.

Дверь каюты приоткрылась и внутрь кто-то зашел. Максим открыл глаза, мутным взглядом пытаясь определить, кого принесло так невовремя.

Внезапно его лицо накрыли подушкой и с силой надавили сверху. Максим пытался бороться, но силы были неравны. Он ухватился ладонями за запястья человека, душившего его, но запястья казались железными: сдвинуть их не получалось ни на дюйм.

Максим забарахтался в постели, но поделать ничего не мог. Дышать было нечем, еще чуть-чуть и все будет кончено.

Внезапно его рука наткнулось на что-то справа под покрывалом. Дага! Это неистовый тевтонец Ганс Вебер положил на всякий случай оружие ему под руку, потому как и сам всегда спал с клинком, и не представлял, что может быть иначе.

Пальцы крепко схватились за рукоять, бедром Максим навалился на ножны, а потом рывком выдернул клинок и тут же ударил в левый бок врага.

Клинок вошел глубоко, человек сверху вздрогнул всем телом, а Максим ударил во второй раз, и в третий, и в четвертый… и бил до тех пор, пока хватило сил.

А потом вновь отключился. Сознание погасло, но тут же вновь вспыхнуло яркими бликами в глазах.

На его лице все еще лежала подушка, и Максим левой рукой скинул ее на пол. Тут же рядом возле кровати лежал тот, кто пытался его задушить. Он упал лицом вниз и еще хрипел, доживая последние секунды жизни.

Максим глубоко вздохнул и сел в постели, голова тут же закружилась, но он переборол себя и, не выпуская дагу из правой руки, сполз вниз, одним мощным рывком перевернув тело несостоявшегося убийцы.

Это был тот самый безымянный испанский матрос — последний из четверки, которую де Кардос выделил в команду «Моржу».

Испанец безо всякой ненависти смотрел снизу вверх на Максима. Вокруг его губ пузырилась кровь. Лицо постепенно бледнело.

— За что? — прошептал Макс.

Ответа он не ждал, но убийца внезапно прохрипел:

— Браво!

— А-а-а, — догадался Хьюго, — ты — человек Браво? Тебя внедрили в команду еще в Портобело, и все это время ты выжидал удобный момент, чтобы сделать свою работу? Но ведь было столько возможностей! Что-то ты не торопился…

— Несчастный случай…

— Нужно было сработать под несчастный случай? Логично. Все это время я мог погибнуть миллион раз, и тогда ты спокойно вернулся бы в порт с хорошими новостями. Но я выжил, и бриг идет прямиком в Портобело! Ты стал нервничать, но в этот момент я слег, и ты решил воспользоваться моментом — это был хороший шанс выдать мою смерть за печальный исход болезни. Правда, никто и не догадался бы. Поэтому ты не зарезал меня, а пытался задушить. Чтобы следов не осталось… умно придумано!

Убийца попытался привстать из последних сил, это у него не получилось, он рухнул обратно и сказал так тихо, что Максим едва разобрал его слова:

— У меня не получилось… получится у другого… Браво!..

На этом жизнь, наконец, оставила тело испанца, а душа его отлетела прочь, или же просто растворилась в небытие. Все было кончено.

Максим соображал. С этими «людьми Браво» нужно было что-то решать, слишком уж они упорные и держатся за свою репутацию. Две попытки убить его уже были осуществлены, кто знает, не станет ли третья решающей!

Дверь каюты открылась без стука, и внутрь ввалился Ганс, держа в руках плошку с бульоном.

— Ты немного припозднился, — констатировал Максим, вытирая об одежды испанца дагу и с трудом поднимаясь на ноги, — меня тут намеревались убить, придушить подушкой, выдав за несчастный случай…

Вебер аккуратно поставил плошку на столик, после чего осмотрелся, изучив труп убийцы, подушку, дагу и самого Хьюго. Потом покачал головой и заявил:

— Они не успокоятся, раз взяли заказ. В Портобело будет только хуже. Нужно решать вопрос раз и навсегда.

— Каким образом? — поинтересовался Максим, садясь на постель. Стоять было тяжело. — Я слышал, эти люди не отступаются. Убью я одного, второго, третьего… придет десятый, который выполнит работу.

— Значит, будем действовать через заказчика, — пояснил, как элементарную вещь, Ганс, вновь взяв плошку в руки и передав ее Максиму. — Прижмем Эстебана, заставим его отменить задание. Все просто! Пейте!

Макс выпил густой бульон, и ему стало чуть легче. Слабость отступила, и хватило сил вновь встать и привести себя в порядок: умыться, побриться, сменить исподнее. Благо, перед этим Ганс утащил тело испанского киллера прочь из каюты и наскоро затер лужу крови на полу.

После он вышел на палубу, подставив лицо свежему бризу. Погода стояла шикарная: светило солнце, легкие кудрявые облака неслись по небу, ветер бодрил, наполняя силами само существо, а предчувствие возвращения в родную гавань прибавляло сил. И вроде бы не так долго длился этот рейд, с момента отплытия из Портобело не прошло и месяца, но с непривычки этот срок на бриге показался Максиму вечностью.

Флинт стоял за штурвалом, подставив свое лицо всем ветрам на свете. Он опять был в треуголке — только, кажется, уже другой — где он ее нашел, бог весть. Увидев Максима, поднявшегося по лестнице, он приветственно взмахнул рукой.

«Проклятый капитан», — вспомнил Макс слова Дампира. Не совершил ли он главную ошибку, связавшись с Флинтом? Нет. В проклятья и прочую бесовщину Максим не верил, но морские суеверия уважал. Интуиция, помноженная на совпадения — получается опыт поколений. И если пираты окрестных морей считают Флинта прокаженным, то стоит, наверное, прислушаться к их мнению… вот только, помимо Джона, на корабле был еще и Максим — он же Хьюго — человек из будущего. И первый рейд прошел вполне удачно. Не значило ли это, что проклятье Флинта, если оно и существовало, вполне перекрывалось присутствием Максима⁈..

Но можно ведь извлечь из всей этой ситуации и прямую выгоду для себя? Если с Флинтом никто не хочет иметь дело, нужно сыграть на этом факторе. Предложить ему условия, от которых он не сможет, а главное — не захочет отказаться. И тогда риск предательства с его стороны сведется к минимуму, а взамен Флинт может дать очень многое.

Панамские сокровища, будь они неладны, тревожили разум и душу Хьюго, а через него и Максима. Если их отыскать — будущее обеспечено! Вот только с того самого первого дня в тюрьме вновь разговора о кладе так и не зашло: Максим не поднимал тему, а Флинт словно позабыл о своих словах. Главное понять: соврал он, чтобы спасти свою жизнь, или же, напротив, выложил тогда главный козырь, а после пожалел об этом?..

Постояв на палубе с полчаса, Макс вернулся в каюту. Опять накатила слабость, но уже не в такой степени, как прежде.

Он постепенно приходил в себя. Организм нашел внутренние ресурсы, чтобы побороть недуг. Требовалось всего несколько дней покоя для полного выздоровления.

Следующие дни Максим провел в каюте, окончательно выздоравливая и лишь изредка выбираясь на палубу, чтобы подышать воздухом и немного развеяться.

Он продолжал изучать дневники «Санта Лючии», и, кажется, набрел на что-то интересное…

Наутро седьмого дня после неудачного покушения в дверь каюты деликатно постучались, и, получив разрешения войти, внутрь просунулась кудрявая голова Бенито.

— Сеньор, мы входим в бухту!

Максим торопливо оделся и поднялся на палубу.

Перед его взором расстилался уже знакомый пейзаж Портобело. Уютная, защищенная с трех сторон бухта, укрытая от всех ветров и бурь, и городок, с высокими стенами и ощетинившимися пушками трех фортов.

Вот только в этот раз здесь было гораздо многолюднее, чем прежде.

На якоре в бухте стояло семь крупных военно-транспортных восьмидесяти пушечных галеонов, от которых в обе стороны то и дело сновали лодки с людьми и грузом. В самом же порту наблюдалось небывалое оживление.

— Караван с рудников пришел, — пояснил Флинт, словно тень материализовавшийся рядом с Максимом. — Грузят добычу для отправки в Старый свет. Мы вовремя!..