Две столицы

– Так может вам лучше Ваша Светлость купить шведский арбалет. Есть у меня такой. Там плечи как раз из пластин набраны.

– Покажи. – Показал. То, что надо. Конечно, всё одно ковать. Но там уже точно пружинная сталь. При ковке свойства уйдут частично, но кто мешает потом снова закалить и отпустить, если потребуется.

– Вам один арбалет, Ваша Светлость? – Продавец сиял, только что половину товара продал.

– А их несколько?

– Да, у меня три штуки. Давно лежат, никто не покупает, я вам скидку хорошую сделаю. Ещё шведская хорошая сталь есть в ножах и штыках.

– А ведь, правда. Их тоже все куплю.

Торговаться Брехт не стал, сказал продавец шестьсот десять рублей. Столько и отдал. Половину магазина у товарища забрал. Тульскому штуцеру цена всего двадцать восемь рублей на серебро, золингеновскому длинноствольному тридцать восемь. Вообще не деньги. И спрашивается, какого чёрта егерей не вооружить всех. Скорострельность? Ну, если двести человек одновременно с расстояния двести метров выстрелят прицельно и поразят двести человек, да даже сто пятьдесят, то неприятель может и в другую сторону побежать.

В следующем оружейном магазине ситуация почти полностью повторилась. У хозяина имелось восемнадцать винтовальных пищалей и три пары нарезных пистолетов. И тоже были шведские штыки. А ещё во втором магазине был слонобой со стволом даже длиннее, чем у того, что ему Демидов подарил. И калибр больше. Пушка ручная настоящая, калибром миллиметров двадцать семь. Если к ней дульный тормоз присобачить, то по артиллерии противника с тысячи шагов бабахать можно.

Перед уходом из обоих магазинов Брехт хозяевам закал, чтобы срочно везли со всей Европу штуцера. Он все купит. Восемь гробов еле-еле на нанятую телегу влезли. Народ шёл, косился и крестился. Мор настал?

Настанет скоро.

Событие шестьдесят третье

И хитрили они, и хитрил Аллах, а Аллах – лучший из хитрецов.

Цитата из книги «Коран»

Директор Департамента водных коммуникаций граф Николай Петрович Румянцев был в благодушном настроении. Похвалил, стало быть, Государь его за радение. Гостя пригласили в кабинет и налили фужер португальского портвейна. А чего, совсем не плохо. Умеют проклятые.

– Пётр Христианович, я обмолвился Государю, что вы ко мне утром приходили, так он велел попенять вам, что исчезли и не появляетесь. Завтра вас на семейный ужин ждут. Ну, да Александр Павлович сказал, что приглашение вам отправит.

– Премного благодарен, Николай Петрович, у меня к вам дело государственной важности.

– Слушаю вас, князь, – отставил фужер Воронцов.

– Я у адмирала Чичагова встретился на днях с неким капитаном Крузенштерном …

– Это вокруг света путешествие?!!! – замахал на Брехта руками обоими сразу граф.

– Про него. Про путешествие.

– Я не моряк, но скажите мне, Пётр Христианович, что кроме удовлетворения амбиций этого нем… этого капитана, принесёт сие плавание державе нашей.

Пётр и сам толком не знал. Курилы потом профукают. Просто подарят Японии, не в 1905, раньше гораздо в семидесятых, кажется, годах, после проигранной войны ещё и половину Сахалина отдадут. Остров на Гавайях, который вскоре добровольно войдёт в состав империи тоже потеряют из-за глупости Александра, не захотевшего это вхождение ратифицировать. Аляску продадут за копейки, и там какая-то ещё мутная история будет и деньги исчезнут. Форт Росс вообще почти подарят.

Остаётся куча денег, что выкачали с Аляски в виде шкурок. И всё. Сама экспедиция Крузенштерна на самом деле не принесёт никаких дивидендов, кроме престижа.

– Престиж страны тоже важен. Но там куча неоткрытых островов и кроме того не изучены места южнее Камчатки. А ещё там, южнее Аляски, есть очень богатая и плодородная земля, и если экспедиция возьмёт с собой дополнительный третий корабль с переселенцами, то они освоят Калифорнию и будут снабжать наш Дальний Восток зерном, оттуда гораздо ближе и дешевле доставлять продовольствие, чем из Петербурга. Кроме того там, в Калифорнии, растут гигантские деревья Секвоядендроны, которые поднимаются вверх на пятьдесят с лишним саженей и пихты ещё, которые называются Псевдотсуга. Эти тоже до таких размеров вырастают. В Корее есть корейский кедр. Не плохо было бы собрать семена и посадить их в Крыму. Они производят очень полезные выделения для лечения чахотки. Нужно же спасать Елену Прекрасную.

А что убийственный аргумент. Пусть хоть один скажет, что сестру императора спасать не нужно.

– Если с этой стороны посмотреть? – вот, первый на удочку попался.

– А ещё в Корее растёт маньчжурский виноград, который можно прямо в Москве или даже в Санкт-Петербурге выращивать на еду. Ягоды не большие, но всё одно – это виноград.

– Что прямо настоящий виноград вот здесь вырастет и не замёрзнет? – Недоверчиво глянул на окно Воронцов.

– Вырастет и будет плодоносить.

– А вы откуда это знаете, Пётр Христианович? – свёл брови граф.

– Ну, это мы долго запрягаем, а ушлые голландцы и англичане давно в те места плавают, и диковины эти к себе завезли.

– Голландцы. И острова, говорите? – Воронцов уставился в переносицу Брехту.

Пётр Христианович графа понимал, отдать полмиллиона рублей серебром, это не просто. Это куча денег. Дивизию вооружить можно. А именно такая сумма была написана в прожекте Крузенштерна.

– Остров открытый можно и в вашу честь назвать, Николай Петрович. Остров графа Воронцова. Или Воронцовский архипелаг.

– Так говорите, для Елены Прекрасной полезны диковинки сии? Неужели в пятьдесят сажен вымахают?

– Даже в шестьдесят. Я уже уговорил Прасковью Ивановну Метляеву урождённую Салтыкову, она пятьдесят тысяч даст на экспедицию и обещает отца на такую же сумму уговорить. А я, как хан Дербента, тоже готов вложиться в это мероприятие, мне там на Кавказе тоже эти великаны нужны. Пятьдесят тысяч серебром и я дам.

– Вот как, Салтыковы, говорите? Сто тыщ говорите?

– Хочу и у графа Шереметева столько же попросить. – Последний козырь Брехт использовал.

– Шереметев, Салтыков? Хм. Салтыков, Шереметев. А? А, чего уж. Я дам от себя пятьдесят тысяч и департамент мой выделит двадцать тысяч, если государь одобрит. Много же ещё не хватает?

– Половины.

– Вот, как половины. Я, Пётр Христианович поговорю кое с кем и с Александром Павловичем тоже. Вы ему пока ничего не говорите. Договорились?

Чего тут не понять, хочет подать эту идею от своего имени, как же, все силы бросил на спасение принцессы Елены Прекрасной.

– Конечно, Николай Петрович. Вверяю сей прожект в ваши руки.