ОПГ «Деревня»

Глава 3

К вечеру по деревне поползли тревожные слухи, которые впрочем, тут же подтвердились. Началось всё с врачей, которые загрузили ПАЗик овощами, несколькими тушками куриц, салом, в общем всем, что выделил им Захар Михайлович и поехали, взяв курс на село, а через него и в райцентр, Однако, через два километра, аккурат перед Хазанским логом — насыпь асфальтированной трассы обрывалась, как отрезанная ножом и дальше вместо дороги стеной стоял кустарник. Линия электропередач тоже пропала, со стороны деревни стояли два столба, с которых сиротливо свисали обрывки проводов, а дальше — ни дороги, ни столбов. Эндокринолог Олег, по совместительству водитель, как бывший десантник — слез с насыпи, походил по кустам, констатировал: «Не, мы тут не проедем, поехали обратно, по проселочной на Могузлы уедем.» На что не последовало никаких возражений, все хотели домой и каким образом туда попасть — неважно, хоть через Месяпутово.«

Вернулись в деревню, заехали к Захару, рассказали о пропавшей дороге и оставив того в недоумении, и не задерживаясь — попылили по шоссейке на Могузлы, рассчитывая там перебраться на асфальт и прямиком домой, в Сатку. Но и там, проехав пару километров — увидели то же самое, и тут рационалистическое мышление врачей, не склонных к мистике, впервые дало сбой. К тому же, здесь масштаб трагедии был более заметен, рыжая стерня сжатых полей вдоль дороги со стороны деревни сразу после того места, где кончалась дорога и обрывалась линия электропередач — резко контрастировала с обступавшим их неровным полукругом степью с кустарником и смешанным перелеском. А на обочине дороги восседал на лошади их недавний пациент, Азат Айлулла, присматривая за копошившимся у столбов с проводами четырьмя, по всей видимости, соплеменниками, одетыми гораздо беднее.

Четыре их лошади паслись за невидимой чертой, отрезавшей деревню и окрестности от цивилизации, там, где вместо стерни рос кустарник и стеной желтели заросли травы, трое башкир обступили ещё стоящий столб, наблюдали за тем, как один из них деловито тюкал топориком, видимо — намереваясь его свалить. Четвертый заканчивал сматывать провод с уже поваленных двух столбов.

Увидев столб пыли от несущегося по дороге ПАЗика, они было опасливо стали отступать к лошадям, сдернув с плеча луки, но после повелительного окрика Азата, узнавшего странную карету лекарей без лошадей, в которой ему сегодня подарили так вкусно пахнущий шампунь — продолжили работу, время от времени настороженно оглядываясь.

Врачи, внезапно, стали о чем-то догадываться, Марина и акушерка Света не спешили выходить из машины, с оторопью поглядывай на беззастенчивых расхитителей цветмета, а Олег и Толя вышли на дорогу, встречая Азата.

— Азат Айлулла, — укоризненно обратился к нему хирург Анатолий, — что ж вы так варварски провода срезаете, казенная собственность, всё таки!

— Как казенная!? — Внезапно занервничал тот. — Это наша земля! Казенная, это заводы, Сатка, Златоуст. А здесь мы! Хорошая веревка, крепкая, надо забрать, пока с Айле не знают и мордва!

— А какой сейчас год, уважаемый, не подскажете? — вопросил Олег.

— Не знаю, — Азат слез с коня и держа его в поводу, обошел ПАЗик и разглядывал глушитель. — Оседлые мы, отец у меня бунтовщика Емельку воевал с Белобородовым, Сатку жег, я тогда ещё не родился. Верхние Тыги наше становище! А вы кто, когда здесь поселились? Баксы[1] сегодня камлать будет, завтра приедем и всю эту веревку заберем! И гонца отправим, на завод, про вас обсказать!

После этого Азат что-то скомандовал своим, те шустро собрали мотки проводов, приторочили их к седлам и мерно потрусили прочь.

— Это какой-то розыгрыш или постановка, — подумал вслух Толя, — такой дичи просто не может быть...

— Ага, млять, съемочная команда программы розыгрыш лично вот это всё руками перекопала, деревья и кусты пересадила. А Азат, это загримированный Киркоров! — Резонно заметил Олег. — Давайте к своим, в деревню, надо хоть предупредить, а то начнут с проводов, а закончат мародеркой с изнасилованиями. Эти вот, оседлые, с педикулезом.

Олег сел за руль, развернулся и дал по газам спеша озадачить председателя, ещё не переварившего новость о потере дороги к деревне и городу — новыми вводными...

Обстановка в деревне, и так напряженная из-за отсутствия электричества — стала накаляться ещё больше. Народ подспудно понимал, что происходит какая-то непонятная херня, но что именно происходит — не мог понять никто. После известий от врачей — началось массовое паломничество в сторону Хазанского лога. Желающих исследовать местность за пределами оставшегося куска трассы и столба, со свисающими обрывками проводов — не нашлось. Дороги дальше не было, а бить ноги, продираясь сквозь кусты — дураков не было. Вернувшиеся исследователи несли информацию в массы, главное, что уяснили все — электричество всё.

Пока хватило и этого, для паники. Коллективное бессознательное стихийно выразилось в том, что женщины начали изыскивать пути того, как сохранить содержимое холодильников и морозильников, а мужики стали сбиваться в компании, пытаясь найти найти ответы на извечные вопросы: кто виноват и что делать. Братья Шухвактовы, распродавшие к утру больше половины паленой водки и ещё не знающие о внезапном катаклизме, который потрясет всё — довольно потирали руки. А народ массово жрал и пил, ели — чтоб не испортилось, а пили — глуша беспокойство и тревогу.

Пили и у Председателя, во дворе рдел углями мангал, стоял тазик с верхом набитый мясом из приказавшего долго жить морозильника, стоял загнанный сюда ПАЗик врачей, а за вынесенным столом сидела элита деревни и врачи, поневоле оказавшиеся заложниками сложившейся ситуации. В то, что деревня оказалась провалившейся в прошлое, не то чтоб не верили — не хотели верить. Да и однозначных фактов пока не было. Так что толкли из пустого в порожнее, высказывая свои предположения и пытаясь выработать стратегию дальнейшего существования. Ничего не вырабатывалось, в умах царили разброд и шатание.

Подошел злой как черт Егор, появление которого встретили нестройными, но приветственными возгласами, и не зря, пришел он не пустой. А со своей фирменной настойкой и пакетом замаринованного мяса, кило на три. Он, впрочем, радость встречающих не разделил, и сходу выложил свои беды и горести:

— Сука! Морозильный ларь на сто тридцать литров, почти полный забит заморозкой по пакетам! Там и перцы, и цветная капуста, и горошек, и всё! Ягоды, хусним, завтра на бражку поставлю, а ведь овощи, старался, вакуумировал, мне бы их до следующего лета хватило, как в том году, ещё бы и братану подгонял, и соседей угощал. Придется гусям скормить...

— Эх, Егор, — прониклась его бедами жена Захара Татьяна, в отличие от остальных, которым на овощи было насрать. Врачи оказались в непонятной ситуации, без дома и близких. У Председателя и Серёги, как лиц, облегченных властью, проблемы были глобальней. — Всё таки соленья и закрутки надежней, не зря я упахивалась. Даст бог, перезимуем.

— Перезимуем, — вздохнул Егор, — теть Тань, я тут мяса принес, замариновал наскоряк, один черт пропадет, но гляжу, у вас и своего девать некуда.

— Да не говори, и кошаки обожрались, и собаки. С утра тушенку буду варить закатывать, у тебя если есть банки стеклянные и мясо ещё — неси, и на тебя сварю. Ох, что-же дальше будет, слышал, небось, про башкир диких?

— Не диких, а оседлых! — менторским тогом заметил хирург, — вотчина у них, я так понял. На месте Верхних Тыгов. А вместо села аул Айле и поселение мордовское. Если допустить, что мы каким-то образом попали в прошлое, что в никакие рамки не лезет, сейчас время правления Екатерины второй, она же Великая. Но это в рамках гипотезы.

— Постойте, — вскинулся Егор, — вот как раз в ту ночь, когда ужасом, летящим на крыльях ночи всех накрыло, Ксюхе её Ванька звонил, что-то сказать хотел, не то нам всем хана, не то ещё что. То ли предупредить хотел, то ли что-то сказать, она не поняла толком и тут как раз свет вырубило, связь и мне лично так поплохело, что думал помру.

— Это Потапов что-ли? — Подключился Серёга, — Он, если не ошибаюсь, на СВО старшего сержанта получил, за ум взялся! Были у меня опасения, что по нему колония плачет, не оправдались, слава богу!

— Он, он, — подтвердил Егор, — Он в Чебаркуле сейчас, с ротации готовится к отправке снова туда, а там воинская часть серьёзная. Танковый полигон точно есть, а то и ещё чего, под грифом секретно. Челябинский метеорит помните? Вот, тогда весь мир гудел, обсуждая новость, а знающие люди, прикинув с линейкой траекторию по карте, лишь понимающе хмыкнули! Может, если действительно что-то такое случилось, что мы в прошлом, то всему нашему миру того, ядерный апокалипсис?! О чем-то же он хотел предупредить Ксюху, ещё что-то про деревню говорил... — добавил задумавшись.

— Весь мир в труху! — Провозгласил с озлоблением водитель-эндокринолог Олег, которому не давали покоя мысли о семье, а в свете возникших обстоятельств и их судьба. — Давайте выпьем за этого Ваньку и за наших вояк! Не знаю, что будет завтра, но я в наших верю! Не могли они просто погибнуть, наверняка такую обратку дали, что всё, никого не осталось! И нас спасли, случайно. Или божьим промыслом. За ВДВ!

Звякнули стопки и все сосредоточенно задвигали челюстями. Несмотря на сгущающиеся сумерки, и отсутствие электричества — деревня не засыпала. То тут, то там зажигались костры, по всей деревне одуряюще несло шашлыками, слышались голоса, взлаивали собаки, которым передалась нервозность людей.

Серёга! — вдруг озарила Егора мысль, мелькавшая у него в голове весь вечер на периферии сознания и только что пойманная, — А ты рыбаков то не заморил в конторе?! С обеда, считай, сидят под замком. Получается, они ни за что под раздачу попали, и машину потеряли и оказались непонятыми. Я так думаю, что они башкир за цыган приняли.

— Собака серая! — сконфузился участковый, — Забыл про них, с этим вот всем. Так то ведро у них там стоит, но да, надо выпустить.

— Веди их сюда, — добавила сердобольная тетя Таня, — накорми хоть, оголодали небось взаперти. Всё равно, столько всего пропадает, всё не собак кормит. Да они не жрут уже, вон, лежат кверху пузом.

Народ украдкой бросил взгляд на не уменьшающуюся гору в тазик у мангала, где Анисим набивал очередную решетку мясом. Лежащие у забора две хозяйские лайки, похожие на овальной формы воздушные шарики виновато отводили взгляд, как бы говоря: «да, виноваты, хозяйка, но больше не можем, прости!» Где-то ещё в доме отсыпались до таких же кондиций отъевшиеся кот с кошкой.

Незаметно опустилась ночь, на небе высыпали по осеннему крупные звезды, от пруда заметно потянуло зябкой прохладой. Недалеко, на другой улице через пруд, у кого-то их механизаторов загорелся свет во дворе и оттуда донеслись ликующие крики, заглушившие негромкое тарахтение генератора.

— Пойдем, Егор, поможешь, выпустим рыбаков, фонарик то с собой? — Обратился Серёга к брату. — Неудобно получилось, конечно...

— С собой то с собой, только аккумуляторы скоро заряжать нечем будет, у меня к генератору пол канистры бензина, двадцатилитровой, осталось. И ректификата больше не будет, если тока не будет.