Эра надежд

С такими мыслями я смотрел на удаляющийся итальянский берег. Трубы «Капитана Врунгеля» густо дымили, машинная команда поднимала давление пара почти до максимума, потому как запасы угля позволяли крейсеру идти в Порт-Саид не экономическим, а близким к максимальному ходом.

На рейде Порт-Саида было оживленно – тут разгружались не только корабли с продуктами, камнем из Мраморного моря, но и водовозные баржи с Нила. Отсюда по железке вода развозилась по всей зоне строительства, потому как производительности солнечных опреснительных установок на Красном море уже давно не хватало.

Я попрощался с командой и сошел на берег в сопровождении взвода легионеров. Нас уже ждала рота эфиопской гвардии, которая будет обеспечивать дополнительную безопасность на маршруте. Оставалось только дождаться поезда. В данный момент он находился в восьми километрах от Порт-Саида, и, значит, будет тут часа через полтора.

На этой дороге использовались уже не чугунные, а стальные рельсы, производство которых потихоньку налаживалось в Донецке. Но пока они там получались не длиннее четырех метров, да и то какие-то кривые. Но на канале в качестве тягловой силы использовались быки, так что годились и такие. Все равно скорость состава не превышала пяти километров в час. Но зато он имел стандартную грузоподъемность в двести тонн, а пару раз на пробу уже гоняли поезда по двести сорок.

В ожидании поезда я прошелся по городку. Впечатление – полный интернационал, да к тому же как минимум на треть пьяный. Ведь здесь стоял перегонный комплекс, производящий из зерна спирт для двух паровых экскаваторов. Ну, а народ, видимо, быстро распробовал горючее.

Вскоре вдали показался поезд, а потом с той же стороны донеслись далекие раскаты наподобие грозовых. Но это была не гроза, а взрывные работы. В Суэце этот поезд загрузился взрывчаткой, часть ее сгрузил по дороге, а оставшееся вез в Порт-Саид, где тоже начались земляные работы и было прорыто уже около двух километров. В качестве взрывчатки нами использовались смеси бертолетовой соли со стеарином. В принципе ее можно было производить и здесь, потому как для производства хлората калия требуется только морская вода, зола и электричество, но мы не хотели показывать, что австралийскую селитру можно синтезировать, а не добывать. Поэтому производство было развернуто на севере нашего материка, неподалеку от фермы со стеллеровыми коровами.

Наконец поезд дополз до конечной станции и встал под разгрузку. Взрывчатку с него грузили на телеги, запряженные теми же быками, и отвозили в зону строительства. Потом около часа загружали платформы полуторатонными бочками с водой, после чего мы тоже двинулись к составу.

Он состоял из небольшого вагончика погонщиков, салон-вагона, прицепленного специально для меня, и девяти открытых двухосных платформ. Я залез в вагон, охрана встала по обе стороны пути, и мы тронулись.

Странное, скажу вам, ощущение – ехать в поезде, с которого можно в любой момент сойти и пешком пройтись хоть к «локомотиву», хоть в хвост состава! Поезд неспешно тащился вдоль бесконечной пыльной стройки, быки по очереди мычали, а колеса редко-редко постукивали на стыках. Хорошо хоть в вагоне имелось какое-то подобие кондиционера, но не термоэлектрическое, элементы Пельтье все были уже давно пристроены, а работающее на принципе испарения спирта. Хреновато, конечно, оно работало, да еще и пованивало, но все же температура в салоне была градуса на три-четыре ниже, чем снаружи. Впрочем, снаружи тоже чувствовалось амбре, только не самогона, а навоза. До Большого Горького озера, где в строящемся городке Австралабаде располагалась дирекция стройки, было девяносто километров, то есть примерно двадцать часов пути. С учетом трех остановок на разъездах, где мы будем пропускать встречные поезда и менять уставших быков.

К утру следующего дня поезд преодолел половину трассы и достиг озера. Вообще-то их тут было три, уже соединенных в единую судоходную систему – Большое Горькое, Малое Горькое и Крокодиловое. Несмотря на название, рептилий в нем не водилось, их подчистую съели еще в самом начале строительства.

В Австралабаде, небольшом чистеньком поселке из сборно-щитовых домиков, поезд простоял четыре часа. А потом мы снова поползли, поначалу вдоль озер, но вечером вода кончилась, и слева снова пылила стройка. Поздней ночью, пройдя еще километров двенадцать, поезд встал. Как там в песне? «Слезайте, граждане, приехали, конец». Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны. Ибо мы доехали до южной части канала, в которую уже запустили воду. Дальше следовало или идти пешком, или пересаживаться на баржу.

Посмотрев, с какой скоростью движутся эти посудины, я скомандовал идти пешим порядком. Благо ночь теплая, но не жаркая, пыль осталась позади, на небе сияют всякие планеты и звезды – чего бы и не пройтись?

Через три часа наш отряд вошел в город Суэц. В гавани, выделяясь, как Илья в толпе мориори, стояла серая громада «Старшего помощника Лома».