Шофер. Назад в СССР. Том 3

* * *

К старой пекарне я приехал примерно без десяти минут девять. Оказаться в месте, в котором не так давно, по научению Серого мне пытались пробить голову. Вернуться сюда было неприятно.

Приземистое здание пекарни смотрело на меня пустыми черными окнами. Многие из них были заколочены от местных ребятишек, которые совершенно точно любили сюда наведываться.

Царила тут настоящая темнота, только редкие дворовые фонарики тускловато блестели тут и там в станичных дворах. Узкие улочки темнели и выглядели как-то зловеще, опасно. Будто бы где-то тут притаилась неведомый враг.

Да только врага я не видел. Пару минут я посидел в машине, выключив фары, чтобы глаза привыкли к темноте. Потом стал всматриваться во тьму двора пекарни, чтобы увидеть там признаки чьего-нибудь присутствия. Ни машин, ни людей заметить мне так и не удалось.

Дурное предчувствие поселилось у меня в душе и даже оттого, что поблизости притаилась милиция и Караев с группой КГБ, никак не становилось легче. Переборов этот древний животный страх, я вышел из машины, сохраняя уверенный вид, пошел к пекарне.

Тихо было как после контузии: не лаял ни один пес, не стрекотали сверчки, даже чердачные сычи прекратили свой тоненький свист.

Подойдя к полуразрушенному кирпичному забору пекарни, я заглянул во двор. Сбоку, прямо под забором неприметно стояла чужая машина. Москвич скрыли в темноте так, чтобы он не бросался в глаза и в то же время мог быстро унести его владельцев с пекарни. Стоял он носом к расхлябанным, раскрытым настежь воротам.

Я прислушался. Сквозь звенящую тишину уловил приглушенные мужские голоса. Под козырьком, что раскрылся над входом пекарни, колыхнулась тьма. Там кто-то был.

Внезапно дверь пекарни открылась. Внутри горел тусклый желтый свет. Он ясно выделил два силуэта. Мужчины дежурили у входа, дожидались меня. Потом один из них направился в мою сторону.

— Здорово, — гаркнул толстый мужик из автолавки. — Явился, великий комбинатор.

— Где Щеглов? — Спросил я тут же.

Жирный сузил глаза. Кивнул назад, к входу.

— Ждет внутри.

Было это похоже на западню. На настоящую ловушку, в которую мне придется идти живом, добровольно. Ну и надеется только на Караева с его группой. Да делать было нечего. Включать заднюю я не привык.

Молча я пошел вперед. Толстый зашагал рядом, но я заметил, как он медленно отстает, заходит за спину. Я остановился.

— Чего стал? — Сказал он тихо, но зло.

— Не терплю за спиной такие протокольные хари. Рядом шагай.

— А то что?

— А то останется ваш Щеглов без денег.

Толстый засопел, но поравнялся со мной. Мы направились к входу в пекарню. У него ждал Майка. Он зашел следом за нами. Внутри пекарни царила разруха. Деревянные дощатые полы серели от толстого слоя пыли, скрипели под ногами. Беленые стены потускнели, на потолке пошли желтоватые разводы от воды. Воняло затхлостью и спертым воздухом.

Мы зашли в широкий холл. Первым свой испуганный взгляд бросил на меня Титок. Он стоял у стены, затравленно опустив плечи. Присматривали за ним Шкет, да еще какой-то мужичок постарше.

Был тут и Щеглов. Вот только выглядел он совсем неуверенно: сидя на старом пыльном стуле, он сложил руки на коленки. Поднял опущенные до этого глаза на меня.

Хозяином положения тут явно был совершенно другой человек — высокий крупнотелый мужчина с короткими темными волосами и большим злым лицом. Когда и он устремил свой взгляд на меня, я смог рассмотреть оспинки, что усеивали его лоб и щеки, делая лицо еще и неприятным на вид. Выходит, это так называемая «крыша» Щеглова. Ну клубок и раскрутился…

— Это ты у нас, значит, великий комбинатор? — Сказал он хрипловатым низким голосом.

Я не ответил, оценивая, сколько вокруг еще людей.

— Молчишь, — рябой хмыкнул. — Нехорошо, Игорь, серьезных людей от важных дел отрывать. Если б не ты и твои сегодняшние выкрутасы, я бы сейчас за коньячком, на малине отдыхал. С молоденькой кралей обжимался. А тут пришлось ехать в вашу дыру, решать вопрос.

Договорив, рябой глянул на Шеглова. Тот, испуганно ссутулив плечи, сделал вид, что не замечает чужого взгляда.

— Деньги где? — Рявкнул вдруг рябой на мое молчание. — Ты, видать, еще не допер, что в той русалке не только деньги этого фраерка были, но и других, уважаемых людей. Принес?

— Не принес, — ответил я холодным ровным тоном.

— Опа, — развел рябой руки, — смело. Ну лады. А принесешь, значит, когда я тебе отсчитаю долю, так?

— Так, — сказал я, выдержав злой, взгляд убийцы, которым смотрел мне в глаза этот человек.

— Вот как. Значит, ты, — вальяжно зашагал ко мне рябой, — решил, что можешь у уважаемых людей, их деньги, заработанные, — он расслабленно по-воровски потряс пальцами, — заработанные вот этими самыми руками взять, да и отобрать?

— Можешь говорить что хочешь, — сказал я так, чтобы голос не дрожал. — Но факт остается фактом. Деньги у меня лежат, а у вас их нет. Убьете — не узнаете, где они. Станете пытать — не скажу. Не выбьете. А похитите меня — завтра деньги окажутся в милиции.

— Ты мне байду эту не толкай! — Крикнул рябой. — Не гони свой тухлый базар! Че, вздумал чужое за так забрать⁈ Лохов нашел? Давай, Леня! Заворачивай этого!

Немедленно ко мне сзади подскочил толстый и ударил под колено. Ногу прострелило болью, и я рухнул на пол. Меня тут же схватили за плечи и волосы. Я почувствовал холодный металл на горле.

— Ну все, мужик, — приблизился Рябой, — или щас говоришь где деньги, или Леня с тебя всю кровь выпустит.